Книга Кровавое копье - Крейг Смит

— Я основательно изучил карту города в самолете, — объяснил Мэллой. — И все запомнил.

Агенты снова удивились, но промолчали.

Когда они ехали вдоль берега Ауссенальстера — большего из двух искусственных озер Гамбурга, — Саттер спросил Мэллоя, как ему понравился номер.

— Потрясающе, — ответил Мэллой.

Агент кивнул и улыбнулся с мальчишеским восторгом.

— Вот вернетесь, а у вас на подушке шоколадка будет лежать.

Когда они ехали по мосту Кеннеди между двух озер, перед ними предстала панорама вечернего Гамбурга.

— Я вам так скажу. Никак не ожидал, что этот город такой красивый, — признался Джош Саттер.

— А что вы ожидали? — осведомился Мэллой.

— Ну, знаете, о Барселоне много чего известно, а о Гамбурге что?

— Промышленный город, — буркнул Джим Рэндел.

— Да-да. Я и думал, что увижу что-то вроде Ньюарка. А такого… — он указал на прекрасные здания конца девятнадцатого века, изысканно чередующиеся с чистыми, прямыми линиями построек конца века двадцатого, — такого никак не ожидал.

— В Гамбурге процент богатых людей выше, чем в любом городе Европы, — заметил Мэллой. — А мостов больше, чем в Венеции.

— Да, воды здесь много, — согласился Рэндел.

— А откуда столько толстосумов? — поинтересовался Саттер.

— Порт. Он в шестидесяти милях от океана, почти в самом сердце Центральной Европы. До Берлина — меньше трех часов, до Польши — чуть больше. Деньги текут сюда рекой уже три, если не четыре столетия, а немцы, особенно гамбургские немцы, умеют их копить.

— Я читал, что во время войны восемьдесят процентов города было разрушено, — вставил Рэндел. — А вы поглядите на это! — Он указал на величественное здание восемнадцатого века в центре города. — Такие дома здесь буквально повсюду!

— После войны жители города все по камешку отстроили заново, в точности как было.

— На американские денежки! — съязвил Рэндел.

Мэллой кивнул и усмехнулся.

— Чуть ли не единственный пример, когда американская помощь пошла по назначению.

Оба фэбээровца расхохотались.

Неподалеку от порта они нашли паркинг, полюбовались кораблями, стоявшими на приколе вдоль многочисленных каналов Альстера, ярко освещенными портальными кранами. Затем они немного прогулялись пешком — на север, в самый центр гамбургского квартала красных фонарей, где было полным-полно туристов, ярких местных личностей, а также огромное количество проституток всех мастей.

Рэндел нервно хихикнул.

— Куда вы нас ведете, Ти-Кей?

Мэллой указал на табличку с названием улицы.

— Слышали про Репербан?

Рэндел покачал головой.

— Это что-то вроде европейской Бурбон-стрит[29]— четверть мили чистого морального падения.

Словно бы в ответ на эти слова, Мэллою подмигнул трансвестит и спросил по-английски, какие у него планы. К Джошу Саттеру подошла женщина и тоже по-английски проговорила:

— Рада, что ты оставил женушку дома, сладкий. Мы с тобой можем чудесно провести время, а она ничего не узнает.

Саттер остановился, но Мэллой подтолкнул его вперед.

— Он ничем таким не интересуется, — сказал он женщине по-немецки.

Она ответила на том же языке:

— А на меня он посмотрел с интересом!

Они пошли дальше. Свет неоновых вывесок ресторанов и клубов, толпы людей — все это возбуждало.

— Чем больше будешь с ними болтать, — сказал Саттеру Мэллой, — тем труднее отвязаться. Забудешься, еще и денег дашь, потому что без скандала не отпустят.

Другие женщины зазывали их по-английски и по-немецки. Одна даже попробовала заговорить с Рэнделом по-французски, но он уже успокоился и расслабился. Через некоторое время они поравнялись с полицейским, спокойно стоявшим на своем посту в окружении проституток. Мимо прошла компания молодых людей. Они пили пиво из пластиковых стаканов и разглядывали девушек в витринах борделей.

К Саттеру подскочил трансвестит.

— Они знают, чего ты хочешь, сладкий мой. А у меня есть то, что тебе нужно!

Саттер прошел мимо, но вид у него был такой, словно ему к виску приставили пистолет. Две девицы, одетые как американские чирлидеры,[30]поприветствовали Рэндела свистом и воздушными поцелуями, выкрикнули цену в долларах и сообщили, что работают вместе.

— Всегда мечтал поиметь чирлидершу, — признался Рэндел Мэллою, когда они миновали проституток. — Лучше одной могут быть только две чирлидерши!

— Вот вам и «все включено», — усмехнулся Мэллой.

— Ну и улочка! — воскликнул Джош Саттер, ухмылявшийся так, словно выпил несколько кружек пива.

— Насколько я понимаю, Ханс вас сюда не водил? — спросил Мэллой.

— Нет, Ханс нас вчера водил в одно приличное место. А про это — ни словечка! Как называется эта улица?

— Групповая скидка, мальчики! — сообщила им высокая брюнетка… или брюнет, а может, и то и другое сразу.

Джош Саттер обернулся и улыбнулся ей.

— Извини, я женат!

— Ее тоже можно взять!

— Похоже, полицейские на это вообще не смотрят, — пробормотал Рэндел.

— Тут все легально.

Рэндел удивленно глянул на Мэллоя.

— Шутите! Я думал, такое возможно только в Амстердаме.

— Здесь это продолжается несколько сотен лет. Вторая из популярных достопримечательностей Гамбурга.

— А первая? — спросил Саттер.

— Порт… так говорят, по крайней мере.

Рэндел покачал головой. Легальная проституция противоречила его понятиям об упорядоченном мире.

Примерно в середине Репербана они перешли на другую сторону улицы, спустились по ступеням и вошли в ресторанчик под названием «Йен Тюнь». Мэллой сказал официанту, что у них заказан столик; их проводили в дальний уголок зала, где, как он надеялся, можно спокойно поговорить с агентами.

Потягивая спиртное в ожидании еды, они поделились впечатлениями об улице, которую только что покинули. Саттер стал подбивать коллегу поддаться свободе нравов — поскольку Рэндел был единственным холостяком из них троих, и вдобавок тут все дозволено. Но напарник оказался законченным пуританином. Секс — это здорово, но секс за деньги — грех.

Когда принесли еду, Мэллой заговорил о деле.