Книга Смерть берет тайм-аут - Эйлет Уолдман

— Давайте позавтракаем все вместе.

— Я согласна.

Она подняла к нему лицо, и он поцеловал ее в губы. Это был быстрый поцелуй, но все равно он не показался обычным дружеским чмоканьем.

К тому времени как Артур попрощался с дочерьми и ушел, Руби проснулась. Когда она увидела, что лежит на незнакомом диване, то сморщила сонное личико, но заплакать не успела, потому что Эмбер и Джейд потащили ее в играть с хомяками. Некоторое время после их ухода мы с Лили молчали. Мне хотелось еще раз спросить ее о деньгах. Ее ответ был логичен, но как-то слишком прост. Хотя сначала нужно узнать, что, черт побери, происходит у нее с бывшим мужем.

— Ты не хочешь рассказать, что тут творится? — спросила я.

Она усмехнулась, забралась с ногами на диван, положив подбородок на колени. Скрестила лодыжки, и ее длинные накрашенные ногти на ногах ткнулись в плед. В Лили все было красиво, включая ноги. Я поджала в туфлях свои неухоженные пальцы и вздохнула:

— Ну и?

— Ты вообще о чем? — переспросила Лили, скромно прикусив губу.

Я вытаращила глаза:

— Об Артуре, тебе и совместном завтраке.

Она опять чуть улыбнулась:

— Я бы сама хотела знать.

Я подняла бровь.

Она прижала колени к животу:

— В последнее время очень многое изменилось между нами. Я не могу объяснить. Мы почти целый год избегали друг друга. А потом в один прекрасный день месяца четыре назад он сам привез детей, а не прислал их с няней. Мы проговорили несколько часов. С тех пор мы проводим много времени вместе. Общаемся с детьми. Или даже без них.

— Ты ходишь на свидания к Артуру?

Она засмеялась:

— Можно и так сказать.

Я еле сдержалась, чтобы не сказать слова, готовые сорваться у меня с губ. Что-нибудь типа: «Ты в своем уме?» или «Не забывай, что этот парень хотел прикарманить все твои деньги» или «Артур — придурочный урод, который хорошо относится только к своей маме, и то потому, что хочет получить наследство».

— Это замечательно, — заявила я. — Послушай, Лили, а вот что касается банковских вкладов…

— Банковских вкладов? — она сколупнула кусочек отслоившегося лака с кукольного ногтя.

— Вкладов на банковский счет Хло.

— М-м-м… А что такое?

Я наклонилась вперед, чтобы попасть в ее поле зрения и отвлечь от столь внимательного изучения маникюра:

— Ты точно ничего не знаешь о них?

— Конечно, нет, — она выпрямилась и взглянула на меня. — К чему ты клонишь, Джулиет? Ты хочешь сказать, что я имею какое-то отношение к этим вкладам?

Может быть.

— Нет, нет. Естественно нет.

— Прекрасно, потому что очень не хочется думать, что ты меня подозреваешь. Ведь я наняла тебя, потому что ты моя подруга. Потому что я знаю, что могу тебе доверять.

Ее глаза были широко открыты, мальчишеское лицо изображало обиду, но все равно в голосе звучала легкая ирония.

Я решила не напоминать о том, что у меня моральные обязательства перед ее братом, а не перед ней, независимо от того, кто оплачивает мои чеки. Вместо этого перевела разговор на другую тему, также не очень приятную для нее:

— Ты можешь мне доверять. Конечно, можешь. Я бы хотела узнать больше о смерти твоей матери. Что еще ты помнишь?

— Я не буду говорить об этом, Джулиет. Для меня это слишком больно.

Я вздохнула:

— Точно? Я к тому, что это поможет связать все детали. Возможно, для Юпитера эти воспоминания тоже болезненные. Можно использовать это как один из аргументов для смягчения его вины.

Она покачала головой:

— Я не могу. Просто не могу.

Я перестала настаивать. Мы завершили беседу пустым разговором о школах — как близнецам нравится их эксклюзивный частный пансион, где голливудская элита искупает свою гражданскую вину перед обществом, поддерживая исключительно щедрую программу, по которой в классе одинаковое количество мест отдается белым детям богатых родителей, неграм и латиноамериканцам из нищих кварталов. Руби ходила в государственную школу недалеко от нашего дома. Это была приятная небольшая школа с хорошими учителями. В ней всего пять классов, и я прекрасно понимала, что в недалеком будущем нас также ждет частная школа. Скорее всего, нам не удастся попасть в школу, где учатся близнецы. Мы не относимся ни к очень известным, ни к очень бедным.

Через какое-то время симпатичная няня в брюках хаки привела девочек на ужин. Я не разрешила Руби остаться на ужин с близнецами — «Но у них шоколадный торт на десерт!» — и потащила ее в машину, чтобы через двадцать минут быть дома.

Руби продолжала хныкать, когда мы повернули на нашу улицу. Один раз я уже разрешила ей поспать, но в машине особо не выспишься, и я собиралась сразу уложить ее в постель. Подъезжая к нашему двору я повернула голову и собралась сказать, чтобы она замолчала. Вновь посмотрев на дорогу, я охнула. Резко надавила на тормоз, едва не задев черную спортивную машину, которая была припаркована носом к забору моего дома и загораживала дорогу. Ремень безопасности больно вонзился в шею и грудь, и я громко вскрикнула.

— Ты не ударилась, детка? — завопила я, останавливая машину. Отстегнула свой ремень, обернулась и дотронулась до Руби, удостовериться, что с ней все в порядке.

— Меня задушил ремень! — возмущенно заявила та.

— Где болит? — я нервно ощупала ее руки и плечи.

— Ничего не болит. Не люблю, когда меня душат.

Я еще раз ощупала ее, убеждая себя, что с ней ничего не случилось, и сказала:

— Подожди здесь.

Я выпрыгнула из машины и устремилась к припаркованному «ягуару», посмотреть, кто это перегородил мне дорогу. В нашем квартале нельзя ставить машины где попало. Я уже наклонилась, чтобы списать номер и сообщить в полицию, как стекло в окне опустилось, и мое возмущение сменилось удивлением.

Из окна смотрел бывший муж Лили, опираясь локтем на раму.

— Привет.

Его тихий голос больше походил на мурлыканье.

— Артур, ты с ума сошел? Ты чего остановился посреди дороги? Я чуть в тебя не въехала!

Он улыбнулся, и я ощутила, как по шее мурашки пробежали. Неожиданно он открыл дверь. Я сделала шаг назад и уперлась в передний бампер своей машины.

— У меня Руби на заднем сидении, — зачем-то сказала я. Он знал, что она там.

— Нам нужно поговорить.

Артур подошел и нажал мне на плечо. Я села на капот. Он убрал руку и сел рядом. Я сглотнула.

— Может, в дом зайдем? — предложила я, стараясь, чтобы голос звучал приветливо и дружелюбно. Взглянула на Руби. Хоть бы она сидела спокойно.