Книга Волчий камень - Петр Заспа

— Будто и не было никого, — сказал Отто.

— Что же нам теперь делать? — произнес Гюнтер. — После такого приветствия они нескоро из джунглей нос покажут.

— Хорошо бы как-то дать понять, что мы не в обиде, — ответил старпом. — Какой-нибудь миролюбивый сигнал подать.

— Не белый ли флаг вы собрались им показывать? — иронично заметил Гюнтер. — Хотя мне кажется, я знаю, что делать. Хуже не будет, так что попробовать можно.

Не отрываясь от бинокля, он бросил Вагнеру:

— Зарядите осветительный снаряд. Дистанцию выставьте так, чтобы сработал над поселком. Пошлем им звезду мира.

Герберт понимающе кивнул. Гюнтер потер биноклем переносицу и с сомнением добавил:

— Хотя кто его знает, как они расценят такой сигнал? Может, так запугаем, что вообще их больше не увидим. Одно я знаю точно — теперь никаких сомнений относительно нашей легенды у них не останется.

Он подождал, когда из люка вытащили ящик с осветительными снарядами, и, увидев, что заряжающий затолкнул заряд в ствол, зажал уши пальцами. Вновь хлопок, и мостик обдало кислым запахом пороха. Затмевая солнце, над краем поселка вспыхнула яркая звезда. Медленно опускаясь с высоты сотни метров, она проплыла, подхваченная ветром, над церковью, затем над домом губернатора и, угасая, скрылась в джунглях.

Вагнер часто заморгал глазами. Опрометчиво взглянув в бинокль на горящий осветительный снаряд, ослепленный, он теперь ничего не видел вокруг. Но, не желая пропустить интересное, спросил:

— Ну как, выходят?

— Боюсь, что теперь они не скоро покажутся, — вздохнув, ответил Гюнтер. — Наверное, перестарались.

— Не спешите, капитан, — тронул его за плечо старпом. — Взгляните!

На берегу показалась одинокая фигура. Размахивая длинным шестом, на конце которого была привязана белая рубаха, человек пытался привлечь к себе внимание.

Одинокий парламентер показался Гюнтеру знакомым. Ну конечно же! Он узнал эти красные сапоги.

— Взгляните, да это же наш старый приятель, Алонсо!

— Да! — подтвердил Отто. — На переговоры они выставили его. Пошлем за ним?

— Нет, — возразил Гюнтер. — Готовьте спасательную лодку, теперь наша очередь для визитов. Со мной поплывут Удо, вы, Отто, и еще подберем четверых матросов покрепче. Эрвин, ты останешься за старшего. Ты, Герберт, держи расчет у орудия, чтобы они вас тоже видели. Если что — не церемоньтесь, но так, чтобы нас не задеть. Хотя я уверен, обойдемся без стрельбы. Испанцы испуганы, и воевать у них желание вряд ли возникнет.

Гюнтер спустился в свою каюту и, встряхнув мятый китель, надел его поверх майки. Достав из сейфа офицерский «Вальтер», протер его ладонью и вставил в кобуру на поясе.

— Построй свободный экипаж на палубе. Пока мы будем на берегу, пусть видят, что нас тоже не мало.

Эрвин кивнул и тихо, почти шепотом посоветовал отвести немного лодку против течения, чтобы Гюнтера вместе с группой не снесло опять на правый берег с камнями.

9

Гюнтер старался стоять на ногах на прогибающемся резиновом днище, рискуя свалиться за борт. Но уж очень хотелось предстать перед островитянами в полный рост, в белой капитанской фуражке, с суровым лицом всемогущего морского воина. Удо и Отто стояли на коленях, держась руками за кольца на надувных бортах. Старпом продолжал разглядывать в бинокль приближающийся берег. На шее у него, кроме бинокля, висел на ремне автомат. Удо оружия никто не дал. Красные борта лодки изгибались под перекатывающимися под днищем волнами. Четверо матросов, которых Гюнтер взял из торпедистов, старались веслами парировать раскачку. Но особо проворные волны ухитрялись перекатываться через борт и плескались внутри лодки. Кюхельман с раздражением смотрел на свои ботинки, набравшие воду, и на мокрые брюки старпома.

Матросы-гребцы сидели в шортах и майках со свастикой. У каждого на плече болтался автомат. Гюнтер приказал взять дополнительные магазины и пару ракетниц. Не верилось, что испанцы вновь захотят воевать, но один раз он уже ошибся, ожидая радушного приема. С непредсказуемым менталитетом шестнадцатого века необходимо было считаться. Не грохнет ли сейчас из кустов приближающегося берега мушкет, не оживет ли опять на скале пушка? Теперь накрыть их резиновую лодку она могла запросто.

Но сохранить лицо было очень важно, и он решил, что ни за что не присядет и не покажет, что хотя бы чуть-чуть боится. Чтобы как-то отвлечься и успокоиться, Гюнтер спросил старпома, ухватившись за его плечо при очередном крене лодки:

— Отто, а откуда вы так хорошо знаете историю?

— Здесь, капитан, как раз все просто. Мой отец учитель истории, и с детства события прошлого были основной темой для разговоров в нашем доме. Он мечтал, что я стану великим археологом, как Шлиман, и открою свою Трою.

Отто натянуто засмеялся, и Гюнтер заметил, что он тоже пытается скрыть свое волнение. Старпом говорил, не отнимая бинокля от глаз и неестественно громко.

— Но это была программа максимум. А как минимум отец хотел, чтобы я тоже стал учителем, а затем директором школы. Хотя сам вечно жаловался, что это скорее хобби, чем профессия, способная прокормить семью.

Неожиданно Отто осекся на полуслове и подал Гюнтеру бинокль:

— Взгляните, капитан! Это хороший знак.

Но Гюнтер и без бинокля видел, как из-за церкви появился губернатор и со всей своей свитой двинулся к причалу. Вслед за ним из домов, из зарослей стали появляться другие обитатели поселка. Губернатор вышел на пристань и замер, рассматривая приближающуюся лодку. Два охранника остановились перед причалом, держа в одной руке мушкет, в другой — короткую абордажную саблю.

— Ну, теперь хотя бы, пока на пристани губернатор, стрелять они не станут, — облегченно вздохнув, произнес Отто. Он вытер лоб и заулыбался.

Лодка прошла узкую горловину входа в бухту и теперь плыла по спокойной воде. Гребки весел стали реже, матросы, сидя спиной к движению, нервно оглядывались и ерзали, поправляя за ремни автоматы.

До пристани оставалось не больше двадцати метров, и Гюнтер теперь мог хорошо рассмотреть губернатора. Это был рослый широкоплечий мужчина. Красный камзол с двумя рядами сверкающих на солнце пуговиц только подчеркивал его массивную стать. Черная борода не торчала клочьями, как у Алонсо, а была аккуратно подстрижена и не скрывала лицо. Из-под шляпы смотрели цепкие глаза. В них Кюхельман не заметил ни тени страха или нерешительности.

«Все-таки он продолжает считать себя хозяином положения», — подумал Гюнтер.

Неожиданно, когда расстояние до пристани сократилось до нескольких метров, губернатор отстегнул от широкого ремня шпагу и поднял ее в обеих руках над головой. На солнце сверкнул многочисленными камнями эфес. Затем он положил ее у ног на почерневшие доски причала. То же проделала и охрана губернатора, аккуратно положив на траву мушкеты и сабли.