Книга Если женщина просит - Михаил Серегин

Она вышла в прихожую, накинула на плечи пальто, и через минуту хлопнула дверь.

ГЛАВА 9. «ДАМСКИЙ НАБОР» АНИ ОПАЛЕВОЙ

Алексей вынул из кармана пачку ароматизированных сигарилл «Captain Black» и, вынув одну и прикурив, небрежно бросил зажигалку и пачку на стол. Аня не видела нервных его манипуляций, потому что смотрела в окно.

А там, на улице, шел серый дождь. Мелкий, осенний, он не стучал в окно, как полновесный весенний ливень, а вяло лип, ластился к стеклу, как дряхлый старый кот со слюнявым ртом и взъерошенной на загривке клочковатой шерстью.

– Холодно там? – спросила Аня.

– Да прохладно, – ответил Алексей. – Ты явно не по сезону одета. Значит, уходить собралась?

– А ты меня что, прописать тут собрался? – тихо спросила она.

– Да нет. Просто в чем ты пойдешь? Я всю твою одежду выкинул к чертовой матери. Там на ней живого места не было, а джинсы и вовсе рваные и в крови. Но это не беда, я тебе купил одежду, чтоб было в чем из дому выйти. А вот есть другая проблема. Куда ты пойдешь?

– Алеша, я, конечно, очень благодарна и тебе, и твоей бабушке, но не кажется ли тебе, что это… не твое дело?

– Как раз наоборот, – громко сказал Каледин. – Как раз наоборот. Очень даже мое. Да что я тебя спрашиваю? Понятно, ты пойдешь к своему благодетелю Дамиру.

Аня помрачнела. Ее глаза сузились, и в них появился нехороший металлический блеск.

– Не понимаю, Каледин, к чему ты говоришь мне все это? Какая тебе разница, куда я пойду и с кем там буду общаться?

Алексей выпустил струйку дыма и посмотрел прямо в лицо Ане – в первый раз за все время.

– Да так, – сказал он. – Просто, пока ты тут дрыхла, произошли кое-какие события. Не понимаешь, нет?

Сердце Ани екнуло, и ноги ее как-то ватно ослабели: перед ней снова проплыли мертвые лица… Катя… Кирик.

– Понимаешь, – констатировал Алексей, вглядываясь в ее побледневшее лицо. – Ну так вот, Анечка, слушай меня внимательно. Вчера поздно вечером… да, наверно, уже за полночь, в «Белую гору» завалили Вайсберг, Андроник и Тигран. Я такого еще не видел. Во-первых, все вместе, а Вайсберг, я слышал, никогда ранее не светился в таком предосудительном для себя обществе, хотя у него в клубе эта бандитская братия отвисает регулярно. Но это ведь без его участия. А тут… – Алексей затянулся и выпустил дым через ноздри. – А во-вторых, Вайсберг был пьяный. Я его никогда еще пьяным не видел. Начальник охраны его буквально под ручку вел. Вот так. Завалилась вся эта компания в виповский зал. Вызвали туда из наших – Боро, Алекса и меня. И еще несколько девчонок. Из постоянного персонала клуба. Потанцевали мы им там, значит, Вайсберг все время пил, под конец его утащили, он ужабился просто в хлам. Андроник тоже быстро слинял. Тигран остался. Меня к себе за стол пригласил. К своим черножопым. Их там человек пять сидело, и еще трое амбалов из вайсберговской охраны, но они тоже куда-то быстро свалили. В общем, в апартаментах этих остались только Тигран со своими, несколько телок и я. Да, еще Алекс остался… Боро отпустили.

Алексей смял пальцами сигариллу и бросил ее в пепельницу. Было видно, что он сильно нервничает. Впрочем, Аня не присматривалась к выражению его лица: ей хватало собственных впечатлений.

– Тигран веселый был, – продолжал Алексей. – Анекдоты травил, сука. Тигран с Андроником и Вайсбергом приехали в клуб прямо со «стрелы». Знаешь, с кем «стрела» была?

Аня подняла голову и нерешительно произнесла:

– С… Дамиром?

– Умная девочка. С Дамиром и с его братвой татарской. Разрулили. Тяжело, правда, Дамиру пришлось, еле отмахался. Потому что Вайсберг на «стрелку» сам лично приехал. С результатами экспертизы на руках.

– Какой экспертизы? – пролепетала Аня, уже догадываясь, что скажет Каледин следующим пунктом.

– А такой, в которой сказано, что в квартире, где обнаружили Катю Вайсберг, дочь этого упыря, нашли пальчики. Пальчики оставила некто Опалева Анна Николаевна. Известна вам такая? – с ожесточением закончил Алексей.

Аня замерла. Облизнула пересохшие губы. Каледин смотрел на нее странным, застывшим взглядом, в котором непонятно чего было больше – сожаления ли, тревоги, гнева, еще чего-нибудь, о чем Аня даже помыслить не могла.

– И что? – наконец протолкнула она.

– Что-что? То, что Дамир сдал тебя с потрохами! А что ему еще делать оставалось в самом деле, если ты так засветилась? – В голосе Алексея появились горькие саркастические нотки. – В самом деле – что? Тигран там еще хвастался, что Дамира этого твоего развели, как лоха, на кругленькую сумму. Причем у Дамира бабок нет, так он обещал отдать товаром.

– Каким товаром?

– А вот этого Тигран не сказал. Может, живым товаром, может, и еще каким. Так что Дамир тебя сам пришибет, если увидит. Это не я говорю, это Тигран.

Аня медленно поднесла ладони к вискам и обхватила голову. Перед глазами словно опустили багровый театральный занавес, который время от времени раздвигался, и вываливалось из него плывущее, как бредовое отображение в кривом зеркале, лицо Алексея.

Потом это лицо приблизилось, лба Ани коснулось теплое дыхание, и на ее плечи легли руки. Руки Каледина.

– Спокойно, девочка, – сказал он. – Спокойно. Будь мужественна, ты же смелая девочка, Анечка, разве забыла? Тебя еще в Текстильщике все боялись. Гопота эта…

Аня машинально кивнула головой и вдруг засмеялась. Даже не засмеялась, нет – ее просто прорвало истерическим смехом, который со стороны мог показаться даже веселым.

Но он закончился так же неожиданно и скоропостижно, как вспыхнул. Аня поперхнулась этим смехом, подалась вперед, в горле ее разрастался хрип, но она справилась с собой.

– Я верю тебе, Каледин, – сказала она. – Я так и предполагала, но не хотела, чтобы это сбылось. Но если так… Хорошо. Что еще говорил этот пресс-секретарь Андроника… этот Тигран?

– А еще он говорил, не знаю ли я случаем, где ты можешь быть. Уж очень он хочет засвидетельствовать тебе свое почтение. Я сказал, что знаю.

Аня вздрогнула.

– Я сказал, что знаю, – повторил Алексей. – У себя дома. И что я не видел тебя с тех пор, как нас милостиво выпроводили из барских хором. Тогда, когда… помнишь?

При этом воспоминании выразительное лицо Каледина исказилось неприкрытой ненавистью.

Аня ничего не сказала: конечно, она все помнила. И то, как Тигран ударил ее и разбил губу. И то, что Андроник сказал Алексею: «Не мужчина, а дэвочка с яйцами». А Каледин потом шел не глядя в ее, Анину, сторону, шел как побитая собака, и Аня думала, что все сказанное Андроником, наверное, правда, если Алексей не может постоять за себя и такой же безответный, как она сама.

– Зачем он все это тебе рассказывал? – тихо спросила Аня.