Книга Дело Варнавинского маньяка - Николай Свечин

— Илларион Иринархович, а за чей счет все это великолепие? А то я денег с собой взял мало…

Земец только хохотнул:

— Вы гость, Алексей Николаевич, и потому не думайте о таких материях!

— И все-таки?

— Да я и сам толком не знаю. Мы собираем в начале каждого месяца по десятке… кажется…

— Тут десяткой не обойдешься!

— Всю бухгалтерию ведет Галактион Романович, спросите лучше у него.

Через час, сытые, веселые и в меру хмельные, участники вечера разбились на компании, и завязались беседы. Лыков подсел к «военно-полицейскому блоку» и принялся их задирать:

— Галактион Романович, Помпей Ильич! Вы такие теплые ребята, а ходите вдвоем на одного щуплого медведя. Право, это скучно!

— Вы имеете предложить нечто более веселое? — тут же заинтересовался неугомонный Бекорюков.

— Да. Где-то во вверенном вам уезде скрывается банда московского налетчика Челдона. Бежали из Первопрестольной, когда за них там взялись всерьез, и осели у вас. Шесть или семь отчаянных людей, при оружии. Все — патентованные убийцы. Давайте лучше на них поохотимся!

— Отличная мысль! — оживился исправник. — И делу польза, и нам кровь разогреет. Я согласен!

— А я пас, — сразу отказался Поливанов. — И на медведя не хожу, и на этих не стану. Опять же, банда в уезде, а я городской пристав.

— Я тоже сторонник, чтобы идти втроем. Два господина медвежатника и я, грешный.

Но капитан особого желания биться с бандитами не проявил:

— Хм… Втроем против семерых? И, говорите, опытные люди?

— Первоклассные головорезы. Где-то в уезде у них притон. Из него они ездят в Кострому и Нижний, там кого-то громят и снова прячутся у вас. Застигнем?

— Что-то я в раздумьях. Давайте хоть Щукина с собой возьмем.

— Вот еще! — отозвался исправник. — С ним будет неинтересно. Щукин их один всех перебьет, нам ничего не достанется. Решайся! Мне медведи и взаправду уже надоели.

Готовцев погрозил Алексею пальцем:

— Все вы, Алексей Николаевич! Галактион постоянно готов ввязаться в любую авантюру. Да и я, признаться, азартен. Уговорили!

— Вот и славно, — обрадовался Бекорюков. — Дело за сущим пустяком — обнаружить притон, в котором прячутся Челдон с товарищами. До сих пор, напомню, нам это не удавалось…

— Дайте Щукину команду усилить поиски. Пусть едет по деревням, трясет владельцев постоялых дворов, кабатчиков, волостных старост. А я поищу банду со своего конца.

— Какой может быть свой конец у вас, приезжего человека? Вы в городе всего три дня. Нет, уж если Щукин не найдет, то ваша блестящая идея бесславно угаснет. А жаль. Мне бы сейчас самое время отличиться перед начальством!

— Но если вдруг мы банду отыщем, как же мы втроем арестуем семерых? — полюбопытствовал воинский начальник.

— Зачем их арестовывать? — безмятежно ответил Алексей. — Мы их аркебузируем, как говорили при Петре Алексеевиче.

— То есть перестреляем? — удивился Готовцев.

— Да. Кого сумеем. Остальные сами деранут из уезда, что и требуется. Главное, достать Челдона, остальных можно и отпустить.

Бекорюков с сомнением покачал красивой головой:

— По инструкции убивать при аресте не положено.

— Больше всех в этом деле рискую я, и то не боюсь. И вы не тушуйтесь.

— Почему это вы рискуете больше нас? — встрял Поливанов. — Приехали и уедете, а мы тут останемся.

— Потому, Николай Орестович, что в отпуске я оказался не просто так, а как раз за подобное дело. Застрелил подозреваемого. Две недели назад в Петербурге.

— Случайно?

— Сознательно. Но это строго между нами, господа. Негодяй участвовал в убийстве полицейского «демона», внедренного в банду Недокрещенного.

— Недокрещенный? — встрепенулся Поливанов. — Что-то знакомое, но вспомнить не могу…

— Это потому, Коля, что у тебя в голове ничего не залеживается, — отрезал Бекорюков. — Я передавал тебе по принадлежности письмо из канцелярии губернатора. Банда неизвестного состава. В Таганроге ограбили казначейство, в Петербурге зарезали ювелира и в Ростове… кажется, домовладельца. А недавно опять в столице что-то натворили. Так?

— Так, — подтвердил Лыков.

— А, эти… — махнул рукой Поливанов. — Буду я всякий сор запоминать! Таких у нас в тихом Варнавине отродясь не бывало.

— У нас раньше и Челдона не было, да вот объявился, — разгорячился Галактион Романович. — А такие письма следует помнить, господин городской пристав!

Поливанов надулся и отошел в сторону.

— Простите, Алексей Николаевич. Надоел мне Коля своей простотой. Которая, как известно, хуже воровства. По правде сказать, из него пристав, как из меня иеромонах. Но продолжайте. Вы сказали, что пристрелили подозреваемого. А разве не лучше было бы захватить его и допросить?

— Бесполезно. Я приставил ему к голове дуло и приказал говорить. И он видел, что я не шучу, что выстрелю, если не услышу ответа. Но выбрал смерть.

— Хм… Внушает даже уважение. Они так боятся этого Недокрещенного?

— Видимо.

— Но получится, что мы действительно подведем вас! Если вы тут вновь окажетесь замешанным в задержании с убийством подозреваемых.

— Как вы напишете в рапорте, Галактион Романович, так и будет думать начальство. Никто из Костромы сюда не поедет из-за двух-трех мазуриков. А вы сообщите в бумаге, что были на охоте. С уездным воинским начальником и приезжим из Петербурга чиновником. Ходил по лесу в поисках лося или хоть медведя. И на нас, мирных охотников, напали неизвестные.

— Ловко! — одобрил сыщика внимательно слушающий Готовцев.

— Оказалось, что мы случайно набрели на притон банды Челдона. Давно и безуспешно разыскиваемой всей полицией империи… Ну, в кого-то попали ответным огнем, остальные разбежались. Еще и благодарность от начальства получите.

— А вы хитрец, Алексей Николаевич, — констатировал исправник.

— Да служба такая…

По просьбе Лыкова Галактион Романович подозвал Поливанова и извинился перед ним за резкость. Поручик, видимо, не умел долго обижаться и охотно простил начальника и друга. Потом целый час говорили ни о чем, пили вино; варнавинцы еще и курили. Капитан расспрашивал Лыкова о гимнастике для укрепления мышц грифа. Бекорюков интересно рассказывал о Туркестане. Сыщик поймал себя на мысли, что ему хорошо в этой компании. Три приятеля тянули служебную лямку в глухом лесном уезде и, как умели, выживали. Чувствовалось, что Галактион Романович является вожаком всего сборища и своей энергией подтягивает и других. Словно прочитав мысли Лыкова, штабс-ротмистр подсел к нему и стал откровенничать: