Книга Рыцарь в потускневших доспехах - Энн Мэйджер

— Вы используете их в своих целях.

— Да.

Его темный взгляд изучал ее, хотя ее глаза избегали его взгляда. Ему нравилось то, что он видел. Он бы связался с дьяволом, чтобы обладать ею. Все началось со Стефи. Но теперь ему нужны все — вся семья. А Даллас стала ему необходима как воздух. Даллас, чьего тепла он жаждал каждую ночь, когда спал один на своей жесткой кровати.

— Ради Бога, — сказал он. — Сегодня день рождения Стефи.

Стефи потянулась с заднего сиденья и обвила ручонками загорелую шею Кристофера:

— Чане — единственный подарок, какой я хочу, тетя Даллас. Если ты не разрешишь Чансу ехать с нами, я отменю свой день рождения. И тебе тоже придется ехать, или мы — не семья.

Величественный серебристый прибой Мексиканского залива разбивался о берег. Патрик и двойняшки играли. Даллас чинно сидела в шезлонге и притворялась, что читает. Но чересчур быстро переворачивала страницы книги в мягкой обложке, украдкой наблюдая за Чансом и Стефи.

Он удивительно вел себя с девочкой. Они вместе строили великолепный замок из песка.

— Замок принцессы, — объяснила Даллас залитая румянцем Стефи.

На полотенце рядом с замком стояла белая лошадь. Стефи возбужденно суетилась, зачерпывая песок, бегая к прибою, наполняя водой ведра и выливая их в построенный ими ров. Когда очередное ведро подмыло стену, Чане вскинул вверх руки в театральном испуге. Стефи собралась заплакать, но, едва Кристофер взял ее на руки, тотчас успокоилась.

Даллас засмеялась, глядя на каштановую голову Чанса, внимательно склонившуюся над головкой девчушки. Его чудесные шелковистые волосы свешивались на лоб и на девочку. Он был худой и загорелый, как языческий вождь. Стефи о чем-то убежденно говорила ему. Вот он что-то сказал ей — и лицо Стефи осветила самодовольная улыбка. Вскоре темные глаза Стефи засверкали от радости, и она принялась заново сооружать замок.

Чане был так нежен с ней. Вся печаль, снедавшая Стефи, улетучивалась, если Кристофер был с нею. Смешно вспоминать, что Стефи испугалась его, когда увидела впервые. Как и я, подумала Даллас.

Всем стало лучше от присутствия Кристофера. Во время поездки, когда она и Чане сидели, отчужденно примолкнув, дети радостно щебетали, потому что он был здесь. Когда Чане обнаружил чудесное место для пикника рядом с дюнами, дети бы бросили ее одну распаковывать вещи, если бы не он. Именно Чане настоял на том, чтобы дети помогли ей. Он придумал для этого игру, и они не стали противиться.

Замок был возведен. Чане и Стефи включились в игру с остальными детьми. Теперь Даллас осталась в одиночестве. Она чувствовала себя лишней, наблюдая за тем, как ее семья обходится без нее. Неожиданно Чане поймал диск, которым они играли, и вместо того, чтобы бросить его Ренни, держал до тех пор, пока Даллас не подняла на него глаза. И тогда знаком пригласил ее поучаствовать в игре. Она покачала головой, надеясь, что ее отказ выглядит очень по-взрослому, невозмутимо, с оттенком превосходства. В темных глазах Чанса плясали чертики. Кристофер бросил диск ей.

Она увидела все в замедленном темпе — его лукавую улыбку, движение запястьем, жужжанье желтого диска, летящего прямо на нее, — и закричала. Когда она потянулась, чтобы поймать диск, ее книга полетела в лужу.

Даллас упала носом в песок, а на нее упало кресло. Все смеялись, глядя, как она поднимает диск и медленно встает, отряхиваясь.

— Брось его обратно Чансу! — возбужденно воскликнула Стефи, прыгая на одном месте. — Брось назад!

Даллас провела дрожащей рукой по влажному лбу. Кристофер смотрел на нее. Смотрели-то все, но она видела только его.

Он выглядел как бог с развевающимися от морского бриза волосами, с солнечным отблеском на загоревшей коже. Его взгляд сфокусировался на ее лице и фигуре. Ей чудилось, что его глаза физически касаются каждого участка ее тела. Он вскинул голову, поддразнивая ее.

Она ощущала дико бьющийся пульс на своей шее, сознавая, что возбуждена так же, как и Стефи.

Затем он улыбнулся — застенчиво, прелестно, призывая ее признать, что она тоже рада его присутствию. Вопреки желанию, она почувствовала такой внезапный прилив радости, что ее губы предательски задергались.

— Лови, если можешь! — вскричала она и вызывающе бросила диск — вне предела его досягаемости. Быстрее молнии Чане подпрыгнул и поймал диск. Его гордая улыбка выражала мужское тщеславие. Потом он бросил фрисби Ренни, но Даллас уже присоединилась к игре.

В какой-то момент Даллас и Чане погнались за фрисби вдвоем. И когда она почти поймала диск. Чане схватил ее, поднял и закружил. Он кружил ее до тех пор, пока она не забылась и не вскрикнула пронзительно от головокружения. Ее волосы развевались подобно золотому облаку. Она парила. Она была свободна и юна, как ребенок.

Чане неспешно опустил ее — так, что ее мягкое тело скользнуло по его длинному мускулистому телу. Она ощутила жар и дрожь.

Она не была ребенком. Как и он.

Он посмотрел на ее рот жадным взглядом. Ее шею залил лихорадочный румянец. Она задыхалась. И быстро шагнула назад, глотая воздух, приглаживая волосы, поправляя упавшую с плеча тонкую черную бретельку купальника и не осмеливаясь взглянуть на него, хотя знала, что его горячие темные глаза смотрят на нее.

Дети угомонились. Девочки вскинули брови и обменялись понимающими улыбками. Зардевшийся Патрик отвел глаза и вырыл нору в песке своей голой ступней.

— Эй, ребята! — вскричал Чане, поднимая диск фрисби. — Кто поймает его — получит доллар! — И бросил диск вдоль пляжа.

Все четверо кинулись за фрисби. Напряжение спало. Все заигрались до изнеможения и стали просить Чанса остановиться.

— Я голоден, — сказал Патрик, бросая диск фрисби в направлении раскладного стола, установленного рядом с джипом. Дети ринулись к столу. Чане повернулся к Даллас:

— Я тоже голоден.

Дети скрылись за дюнами. Когда Даллас поняла, что осталась с Чансом наедине на этом продуваемом ветром пляже, ее сердце забилось быстрее.

— Тогда почему мы не едим? — прошептала она.

Он подошел с важным видом:

— И ты это говоришь мне?

Смеющийся отблеск остался в его карих глазах. Что-то стихийное, казалось, витало в воздухе. Он взял ее руку, и она позволила его теплым пальцам переплестись с ее пальцами. Он повел ее к столу.

Патрик проглотил кусок своего гамбургера, взглянул на них и просиял. И совершенно неожиданно объявил:

— Мы так ездили вместе с мамой и папой. Мы снова почти как настоящая семья.

Чане поднял голову, и Даллас удивилась теплу его глаз. Чане вместе с детьми заставил ее почувствовать семейную атмосферу. И он был более притягательным для нее, чем кто-либо прежде.

Когда они закончили свою трапезу, Чане спросил:

— Дети, вы не возражаете против уборки и против того, чтобы перенести все в джип?