Книга Охота на НЛО - Виктор Бурцев

Хейти встал. Особого результата это действие не принесло, вокруг были кусты, полностью скрывающие перспективу. Где-то вдалеке виднелись макушки деревьев. Лес.

«Ну и черт с ним, по солнцу сориентируюсь», – неуверенно подумал Хейти, припоминая смутно, что втюхивал капрал на армейских сборах.

Эстонская армия управлялась людьми, мыслящими реально. Эти люди понимали, что вести сколь-либо эффективные боевые действия против «теоретически предполагаемого» противника, буде оный возымеет желание навести свои порядки на берегах Балтии, не представляется возможным. А значит, единственное, что может сделать армия маленького государства, это уйти в подполье с целью выживания на период смутных времен. А поскольку эстонская армия в основном состояла из молодых людей призывного возраста, то выживание этих самых «бойцов» означало сохранение целого поколения нормальных, половозрелых молодых людей, генофонда, можно сказать. И это для маленькой нации было вопросом далеко не последней важности.

Таким образом, эстонских солдат и офицеров хорошо обучали одной военной мудрости. Не заблудиться в лесу, не утонуть в болоте, не попасть в ловушку, не помереть с голода на природе. Всему остальному, типа артиллерийских стрельб по мишени при помощи одного хорошо пристрелянного прицела на все артиллерийское отделение или сборке-разборке израильского автомата «галил», выделялось второстепенное место в воинской выучке. Один черт – не пригодится, так зачем солдат мурыжить?

Случались, конечно, трагичные и непонятные с точки зрения логики инциденты, вроде переправы вплавь через морской пролив Курксе, но главной задачей было научить эстонского солдата выжить в лесу на манер Робинзона.

Из отрывочной информации, которую Хейти получил на сборах, следовало, что перво-наперво нужно определиться со своим инвентарем. То есть с тем, что имеется у предполагаемого Робинзона в карманах.

Произведенная небольшая инвентаризация повергла Хейти в тягостные раздумья. И не из-за своей скудости. Наоборот. При себе Хейти обнаружил все необходимое для того, чтобы продержаться в лесу несколько дней. Самые простые рассуждения приводили к довольно неутешительным выводам. Например, о том, что вся деятельность Хейти за последнее время носила характер, подконтрольный кому-то неизвестному. И этот кто-то пока постоянно оказывался на шаг впереди своего поднадзорного, подталкивая его в нужном направлении. Хейти явно играл в чью-то игру, о содержании которой знал не больше, чем положено знать пешке о направлении главного удара в предстоящем гамбите.

«Плохо, очень плохо, – печально подумал Хейти. – Очень редкая пешка выбивается в ферзи. Чаше всего она становится разменной…»

Единственной вещью, которой порадовался Хейти, был его пистолет, провезенный неведомо как через эстонско-русскую границу. Каким образом это произошло, Хейти сказать достоверно не мог. Память на этот вопрос отвечала странным образом и черными пустотами.

Однако радость обретения знакомого оружия оказалась преждевременной.

Повинуясь необъяснимому желанию, Хейти поднес пистолет к лицу и втянул воздух. От ствола исходил явственный запах, который спутать с чем-либо было невозможно. Запах пороховой гари.

Хейти посмотрел на пистолет, как будто это был не знакомый и надежный «глок», а гадюка. Повертел в руках, сверил номера. Нет. Все точно. На вооружении у Полиции Безопасности несколько таких пистолетов. Один у комиссара, один у регионального контролера Эйнара Мяги и один у Хейти. Остальные довольствовались либо «Макаровыми», либо недавними ПСМ.

Как Хейти выбивал из руководства именно «глок» – отдельная история, достойная занесения в учебники мелкого интриганства. Но выбил. И вот теперь из его оружия кто-то стрелял. Возможно, что и сам Хейти, но он такого за собой не припоминал и надеялся, что этого не было.

Положение вместо того, чтобы улучшиться с находкой снаряжения, ухудшилось. Не улучшали настроения даже небольшие запасы пищи, галеты и какие-то обезвоженные концентраты с питьевыми таблетками.

К поясу («Кстати, что за пояс? Я такой не ношу») был прицеплен небольшой нож из разряда дешевых ножей выживания, с полой рукоятью, внутри которой обнаружились спички, неизвестные таблетки, моток нейлонового шнура и даже нехитрая рыболовная снасть.

«Скаутские какие-то приключения, – подумал Хейти, озабоченно разглядывая кусты вокруг и сожалея, что на сборах больше ухлестывал за симпатичной поварихой, чем слушал капрала. – Как все-таки меня сюда забросили?»

Явных следов множества людей, тащивших на себе тяжелое тело, не наблюдалось.

«Ну не вертушкой же?!» – Хейти посмотрел на небо.

«Я ничего не знаю», – ответило безоблачной голубизной небо.

«Отпираться будем?» – строго спросил Хейти.

На это небо только пожало невидимыми плечами и перестало обращать на человечка внизу внимание.

«Ну и хрен с тобой, – разочарованно подумал Хейти и внимательно осмотрел кусты. – Кто у нас где?»

Кусты неразборчиво что-то пробормотали. Кажется, матерной рифмой на слово «где».

«Тоже хорошо, – подвел итоги Хейти. – Что бы нам теперь со сторонами света придумать?»

Что-то вспомнив, он засунул руку в карман плаща. Где-то там должен был лежать маленький, чуть ли не детский, компас, который тем не менее указывал на север достаточно точно. Его маленькому Хейти подарил отец в день рождения. С тех пор этот компас стал чем-то вроде талисмана… И вот, кажется, пригодился.

Вопрос, в какую сторону идти, решился сам собой. Хейти оставил солнце за спиной и двинулся на восток. В ту сторону, куда ринулся незадачливый лисенок.

Он шел весь день. Сопровождаемый любопытным лисенком, который шуршал чем-то в кустах, становился на пенек, чтобы лучше разглядеть странного человека, и высовывал из густой травы острую мордочку с белой отметинкой возле черного шевелящегося носа. Иногда Хейти даже начинал беспокоиться, не забрел бы лисенок далеко от родного дома, норы или что там у него… Однако лисенок был весел, нор не искал и предоставлял Хейти думать о разного рода проблемах в одиночестве.

– Ну и черт с тобой, – сказал Хейти. – Не хочешь домой идти, и не надо.

Разговаривать с собой, лисенком, небом и встречающимися по пути пнями и прочими лесными прибамбасами уже вошло у Хейти в привычку. Подобные разговоры отвлекали. Отвлекали от довольно печальных мыслей по поводу того, что случится, если неизвестные игроки, которые кидали Хейти как пешку, просчитались и он не достигнет места назначения за отведенный ему условный промежуток времени. Время определялось только продуктами и охотничьими способностями самого Хейти, к которым сам он относился с большим скептицизмом.

Несколько раз он натыкался на ручейки. Чистые и холодные. Хейти увидел в этом хороший знак и некоторое время шел в довольно приподнятом настроении. Затем это настроение сменилось апатией. Усталость брала свое.

Приблизительно в шесть часов вечера Хейти начал искать место для ночлега. И сдуру чуть не заночевал на краю большой поляны, однако, обнаружив в высокой траве огромные пролежни, поспешил убраться, не решившись тягаться с тем зверем, который приходит поваляться ночью в эти заросли. Кабаны не были в числе его любимых зверей.