Книга Вкус блаженства - Элоиза Джеймс

– Если нам предстоит всего одна ночь, – Чарлз выразительно прищурился, – то не стоит мешкать. Пусть леди Годива начнет свою езду сейчас же.

Однако Гризелда была не из тех женщин, кто спешит, и когда Чарлз вынул одну за другой шпильки из ее волос, он сделал восхитительное открытие: колечки, знаменовавшие претензии леди на красоту и моду, были только видимостью.

Волосы Гризелды, густые и шелковистые, упали ей на плечи.

– Никогда не видел ничего подобного! – Чарлз с восхищением потянул прядь и молча смотрел, как она снова свернулась в спираль.

– Моя горничная мастерски завивает волосы, – спокойно пояснила Гризелда.

– И как она это делает? Вы стоите обнаженная, раскрасневшаяся, теплая после ванны...

Гризелда добродушно рассмеялась:

– Нет, все совсем не так: я сижу в халате, а она водит за моей спиной раскаленными щипцами.

– Позвольте, сегодня я буду вашей горничной. – Чарлз начал не спеша снимать с нее платье, ожидая, что Гризелда попросит погасить лампу, но она не сделала ничего подобного.

Под одеждой скрывалось тело зрелой женщины, восхитительное, как персик, и когда ее груди оказались в его ладонях, у Чарлза перехватило дыхание. Он был опьянен ее длинными шелковистыми волосами цвета спелой пшеницы, слегка завивавшимися на концах, и невольно потянул ее к зеркалу.

Оба замерли перед зеркалом: она – как изваяние с кремовой кожей и шелковистыми волосами и он – красавец ей под стать.

– Мы неплохо смотримся вместе, – довольно заметил Чарлз.

Гризелда, склонив голову ему на плечо, долго смотрела в зеркало, и в этот момент Чарлз поцеловал ее в шею.

– Мне всегда нравилось смотреть на себя, – призналась Гризелда, глядя в зеркале на его руки, дотрагивающиеся до нее, – и теперь так же приятно смотреть на вас. – Гризелда скосила на него глаза. – Уиллоуби не любил зеркала... Кстати, в нашу первую брачную ночь мы потерпели фиаско.

Никогда ни одной живой душе Гризелда не рассказывала о той ночи, но теперь у нее возникло ощущение неограниченной свободы.

– Бедный Уиллоуби! – посочувствовал Дарлингтон. – Совсем никакого опыта?

– Совсем, насколько мне известно. – Она покачала головой.

– И что случилось потом?

– Нам так ничего и не удалось. Препятствием стало его пузо, и все это было унизительным для нас обоих. В результате Уиллоуби полностью потерял интерес к этим занятиям. Правда, через несколько дней мы возобновили попытку, и она оказалась более успешной... – Гризелда повернулась к нему лицом, чтобы лучше видеть его стройные бедра, упругий изгиб ягодиц, золотистое свечение кожи... – Вы всегда такой? – неожиданно спросила она.

– Какой?

– Завораживающий, когда бываете с женщинами...

Его брови взметнулись вверх.

– Ну, что касается этого... – Чарлз притянул Гризелду к себе, и их тела соприкоснулись. – Интимные отношения с женщинами у меня возникали не так уж часто, и это чистая правда.

– Неужели? – спросила она с изумлением.

Он покачал головой. Его руки заскользили по ее спине, и кожа на ощупь оказалась удивительно гладкой и приятной.

– Видите ли, отсутствие денег, невозможность достойно оплатить подобные услуги...

Гризелда искренне удивилась. Похоже было, что этот франт, которого половина Лондона считала презренной личностью, обладал своим кодексом чести.

– Как же вы смогли позволить себе снять этот номер?

– Безумная трата средств, разумеется; но каждый имеет право совершить последнее безумство в своей жизни, прежде чем погрузиться в домашнее рабство.

– Домашнее рабство, вот как?

Чарлз залпом осушил свой бокал.

– А как еще можно охарактеризовать брак?

– Ну, например, партнерство, страсть, дружба, любовь... дети, наконец.

– Вы неисправимая оптимистка, – со смехом заметил Дарлингтон. – Я рассматриваю брак как доверительный союз и вношу в это понятие нечто большее, чем искусство доставлять удовольствие в постели. Отец довольно рано просветил меня на этот счет, и уже позже я посчитал возможным волочиться за женщинами под действием импульса.

– Возможно, в этом был бы привкус некоего упражнения с целью усовершенствовать свое мастерство, необходимое для брака, – заметила Гризелда, потягивая вино и стараясь не слишком пялиться на стройные обнаженные бедра Дарлингтона.

– Вот именно. В этом есть что-то порочное, вы не находите? Но теперь я считаю, что достаточно повзрослел, чтобы посмотреть в лицо своей судьбе.

Гризелда подошла к нему, ощущая спиной мягкость своих распущенных волос, и провела ладонями по его плечам, а затем спустилась ниже.

– Какой мрачный взгляд на брак, – заметила она, обнимая его за плечи.

– Реальность часто приносит разочарования.

– Но, надеюсь, сегодня этого не произойдет. – Гризелда крепко прижалась к Чарлзу, и он с такой силой втянул воздух, что это вызвало отклик в ее теле.

– Я думаю, сейчас мы совсем в ином измерении, отличном от брака.

– Не исключено, но и брак может таить в себе страсть...

На этом теоретические дебаты закончились, и жаркие прикосновения Дарлингтона заставили Гризелду забыть обо всем.

Часом позже она ощущала свое тело как нечто почти бескостное, и это вполне ее удовлетворяло.

– Мне пора уходить, – сказала Гризелда, стараясь побороть неотвязное желание снова рухнуть на постель, и наклонилась, чтобы собрать одежду. Дарлингтон едва не зарычал, и она заколебалась.

И тут же руки Чарлза снова обвились вокруг нее.

Гризелда ощутила его возбуждение, и ее кровь заструилась по жилам с новой силой. Некая затуманенная часть ее сознания пыталась беспристрастно оценить этот вечер и то, что он ей принес, но сейчас ей не хотелось быть разумной.

– Я не... – задыхаясь, пробормотала она.

– Леди Годива, – выдохнул Чарлз ей в ухо, – оседлайте меня.

Он поднял ее, легко, как ребенка, пронес через комнату и опустил в одно из огромных кресел; при этом лицо его выражало удовольствие от греховного наслаждения, имевшего отношение только к их телам и ни к чему другому.

– Может, нам вернуться в постель? – простонала Гризелда.

– В постель? – Чарлз рассмеялся. – Я предпочел бы заниматься с вами любовью на воздухе.

Гризелда почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, когда он потянул ее к себе и заставил опуститься ниже. Это было весьма странное ощущение.

Чарлз приостановился, держа руку между ее ног.

– Мне нравится смотреть на вас, – прошептал он. – Ваши глаза почти закрыты, ваше дыхание соблазнительно приподнимает грудь, а щеки порозовели...