Книга Название игры - Нора Робертс

Джоанна попробовала представить его в этой роли, и ей это почти удалось.

—Я всегда думала, что он очень милый.

—Я был отличным Плуто. Очень любвеобильным и законопослушным. Через какое-то время я стер это из своего резюме, но это было по рекомендации Марва.

—Марва? А, это твой агент.

—Он полагал, что моя роль шестифутовой собаки не укладывается в создаваемый имидж.

Пока Джоанна обдумывала это, они с Сэмом уже оказались внутри. Зазывающая реклама казалась чересчур театральной, но Джоанна сгорала от любопытства. Картины на стенах переменились, комната стала меньше, погас свет. Назад пути не было.

Когда они уже сидели в своем вагончике и экскурсия должна была вот-вот начаться, Джоанна стала вникать в суть происходящего. Шоу не могло не произвести впечатление на нее как на продюсера. Голографические эффекты, музыка и тщательно подобранный реквизит были призваны не только развлекать, но и заставлять покрываться гусиной кожей от ужаса и вызывать нервный смех. Не настолько страшно, чтобы у малышей из группы по возвращении домой начались ночные кошмары, но и не настолько пресно, чтобы взрослые решили, будто они зря выбросили деньги за билет, вынесла Джоанна вердикт, наблюдая за привидениями и призраками в полуразрушенной, задрапированной стилизованной под паутину тканью столовой.

Насчет одного Сэм был прав. Пока все происходило, оно было настоящим. Не всему в жизни можно так доверять.

Ее не надо было больше упрашивать посетить «Пиратское логово» или отправиться в полет из пушки на луну, в круиз по Амазонке или проехать на поезде по индейской территории. Она смотрела представление танцующих механических медведей, ела капающее мороженое и совсем забыла, что она — взрослая женщина, которая побывала в Париже и обедала в английском поместье, но никогда не бывала в Диснейленде.

К тому времени, как они возвращались к машине, она безумно устала, но не могла вспомнить случая, когда усталость была такой приятной.

—Я не кричала, — упорно отрицала она, держа в руках маленькую мягкую игрушку — Плуто, которую купил ей Сэм.

—Ты не переставала кричать, — поправил ее Сэм. — С той минуты, когда машина поехала по Космической горе, до того момента, как мы остановились. У тебя отличные легкие.

—Все остальные тоже кричали.

На самом деле Джоанна не представляла, кричала она или нет. Когда машина совершила свое первое погружение и навстречу понеслись планеты, Джоанна просто крепко зажмурила глаза и не открывала их.

—Хочешь еще вернуться и повторить это?

—Нет, — твердо ответила она. — Одного раза вполне достаточно.

Сэм открыл дверцу машины, но прежде, чем Джоанна успела сесть, обернулся к ней.

—Ты же любишь экстрим, Джоанна?

—Сейчас и всегда.

—Как насчет сейчас? — Он взял ее лицо в ладони. — А потом — еще.

Он целовал ее так, как хотел целовать с того момента, как увидел ее утром, старательно отдраивавшую пол. Ее губы были теплыми, как он и ожидал, но мягче, намного мягче, нежели он помнил. Они не спешили. В этом была особенная сладость, имевшая свою прелесть. Поэтому он не спешил. Он желал, и желал большего, чем это было бы разумно. Когда она попыталась отстраниться, он прижал ее к себе.

Так не должно быть, повторяла Джоанна, даже перестав сопротивляться. Ей полагалось быть сильной, ответственной, быть только там, где она сама решала быть. А с ним, стоило ему только прикоснуться... Нет, достаточно было его взгляда, и земля уходила у нее из ног.

Все результаты ее тщательного самоанализа сегодня утром словно ветром сдуло в ту минуту, когда она ощущала его губы своими.

«Я этого не хочу!» Ее разум пытался зацепиться за это утверждение, в то время как сердце непрестанно выстукивало: «Но это происходит, да, происходит». Она уже почти ощущала, как разрывается на две части: одну — холодно-равнодушную, другую — такую хрупкую и нежную, что ее становилось жалко до слез. Страшнее всего было то, что на этот раз были основания всерьез опасаться, что хрупкость и нежность одержат победу.

—Я хочу быть с тобой наедине, Джоанна, — прошептал он ей, сперва коснувшись приоткрытых губ, затем прижавшись к ее щеке и целуя ее. — Все равно, совершенно все равно где, лишь бы там были только ты и я. Я не смог вычеркнуть тебя из своих мыслей.

—Не думаю, чтобы ты пробовал это сделать.

—Ты не права. — Он снова поцеловал ее, чувствуя, как ее возродившееся было отчуждение уступает место страсти. Это и была самая восхитительная ее черта, перед которой невозможно было устоять, — ее обыкновение желать, делать шаг назад и снова желать. — На самом деле еще как пробовал. Говорил себе, что ты слишком сложная, слишком напряженная и беспокойная. — Он почувствовал, как ее губы недовольно сжались, и испытал соблазн припасть к ним. — А потом находил способы снова с тобой увидеться.

—Я не напряженная.

Он почувствовал перемену в ее настроении, однако это его только позабавило. Возмущенная Джоанна была обворожительна.

—Леди, вы половину всего времени напоминаете сжатую до предела пружину, которая только и ждет момента, чтобы развернуться. И я, черт возьми, хочу присутствовать рядом, когда это произойдет.

—Это нелепо. И хватит называть меня леди! — Джоанна выхватила у него ключи, решив, что на сей раз машину поведет она.

—Посмотрим. — Он забрался в машину и почти сумел, вытянув ноги, удобно устроиться. — Подвезешь меня до дому?

У нее было искушение, притом очень сильное, вышвырнуть его из машины и бросить на парковке, прямо под жизнерадостно разинутым клювом Дональда Дака. Однако Джоанна решила устроить ему небывалую гонку в его жизни.

—Конечно. — Она включила мотор.

По территории парковки Джоанна ехала осторожно. Все-таки там было полно пешеходов, и многие из них — дети. Все изменилось, когда она вырвалась на шоссе. Она обошла три машины в скоростном ряду и почти вдавила в пол педаль газа.

Едет так, будто и правда готова развернуться, подумал Сэм, но ничего не сказал. Стрелка спидометра колебалась в районе девяноста, но руки уверенно держали руль. Возможно, подумал он, так она дает выход раздражению, разгоревшемуся оттого, что он назвал ее напряженной.

Джоанна ненавидела тот факт, что это было правдой. И это было хуже всего. Она очень хорошо знала, что представляет собой комок нервов, комплексов и страхов. Не она ли большую часть своего времени пыталась с ними бороться или хотя бы скрывать их? И ей было неприятно, что Сэм так вскользь упомянул об этом.

Очень давно, когда она приняла сознательное и очень взвешенное решение заняться любовью со своим однокурсником из колледжа, он тоже назвал ее напряженной. «Расслабься» — таким был его мудрый совет. Но Джоанна так и не смогла — ни с ним, которым была увлечена, ни с другими мужчинами, с которыми старательно строила отношения. Поэтому она прекратила попытки.