Книга Ночной шторм - Юхан Теорин

— Я хотел бы жить в горах, — проговорил он.

Дышать свежим горным воздухом. Вместе с Катрин. Здесь, на острове, не было гор. И не было Катрин.

Йоакиму стало трудно дышать. Он опустил голову, чувствуя, как слезы подступают ему к горлу.

— Вам плохо? — взволнованно спросила Марианна.

Йоаким покачал головой, склонился над столом и заплакал. Да, ему плохо. Ему очень плохо.

Катрин… Этель…

Несколько минут Йоаким безудержно рыдал за кухонным столом, забыв обо всем. Он словно сквозь туман слышал шепот и скрип стульев, но не мог успокоиться. Йоаким почувствовал теплую руку на плече и через пару секунд услышал, как хлопнула входная дверь. Когда он наконец вытер слезы, он обнаружил, что остался один в кухне. Во дворе послышался звук мотора машины.

Брошюра с изображением людей на лугу все еще лежала перед ним на столе. Когда машина уехала, Йоаким высморкался и посмотрел на иллюстрацию.

Он должен что-то сделать. Что угодно.

Со вздохом он заставил себя подняться со стула и выкинуть брошюру в мусорное ведро.

В доме было тихо. Йоаким вышел в коридор и заглянул в гостиную, где на полу стояли банки с краской и лежали кисти и тряпки. Катрин собиралась красить оконные рамы, но успела только удалить старую краску. Это Катрин выбрала цвет обоев и краски, потому что у нее было более четкое представление о дизайне, чем у Йоакима. Все материалы для ремонта были закуплены и сложены у стены.

Йоаким вздохнул.

Потом открыл бутылку с растворителем и взял тряпку. Он принялся за работу с ожесточенным рвением. В тишине дома слышно было, как тряпка трется о стену.

«Не нажимай так сильно, Ким», — услышал в голове Йоаким голос Катрин.

Наступили выходные. Дети были дома и играли в комнате Ливии.

Йоаким закончил с окнами и собирался оклеивать обоями стены в угловой комнате, где уже поставил стол и приготовил клей. Это была крошечная спальня с изразцовой печкой в углу.

Цветочные обои начала века были в ужасном состоянии, и их пришлось сорвать. Катрин сделала это еще в начале осени, удалив все остатки старых обоев и зашпаклевав стену для наклеивания новых. Ей нравилась эта маленькая комната. Йоаким попытался не думать о жене сейчас. Ему нужно только наклеить обои. Он поднял рулон английских обоев ручной работы — точно такими же были оклеены стены в Яблочной вилле, — взял линейку и начал отмерять нужную длину.

Они с Катрин всегда наклеивали обои вдвоем. Йоаким вздохнул, но продолжил работу. Нельзя спешить. Нужно работать медленно и сосредоточенно, словно медитируешь. В этот момент он был монахом, а дом — его монастырем.

Оклеив одну стену и разгладив обои, Йоаким вдруг услышал странный звук. Он быстро спустился со стремянки и прислушался. Звук повторялся ритмично с перерывом в одну-две секунды и доносился снаружи.

Подойдя к окну, Йоаким открыл его, впуская внутрь холодный воздух.

Наискосок от дома стоял мальчик, на вид он был старше Ливии на пару лет. У ног его лежал желтый пластиковый мяч. Из-под вязаной шапочки торчали упрямые кудряшки, а зимняя куртка была неправильно застегнута. Мальчик с любопытством посмотрел на Йоакима в окне.

— Привет, — сказал Йоаким.

— Здравствуйте! — бодрым голосом произнес мальчик.

— Не стоит тут играть в мяч, — прибавил Йоаким. — Ты можешь разбить окно.

— Я целюсь в стену, — возразил мальчик. — И никогда не промахиваюсь.

— Хорошо. Как тебя зовут?

— Андреас.

Мальчик потер холодный нос рукой.

— Где ты живешь?

— Там. — Мальчик показал рукой в сторону фермы.

Значит, это сын Карлсонов, отправившийся один на прогулку.

— Хочешь зайти? — предложил Йоаким.

— Зачем?

— Познакомишься с Ливией и Габриэлем, моими детьми. Ливия твоя ровесница.

— Мне семь, — объявил Андреас. — Ей тоже семь?

— Нет, но она почти твоя ровесница.

Андреас кивнул и почесал нос.

— Ладно, но ненадолго, мы скоро будем есть.

Он подобрал мячик и скрылся за углом. Закрыв окно, Йоаким вышел в коридор.

— Ливия, Габриэль, у нас гости!

Через секунду показалась Ливия с Форманом в руках.

— Гости? — переспросила она.

— Кое-кто хочет с тобой встретиться.

— Кто?

— Один мальчик.

— Мальчик? — Ливия сделала удивленные глаза. — Не хочу никаких мальчиков… Как его зовут?

— Андреас, он наш сосед.

— Но я его не знаю, — в панике вскричала Ливия, но, прежде чем Йоаким успел сказать что-то умное о том, как полезно заводить новых друзей, входная дверь распахнулась и вошел Андреас.

— Входи, Андреас, — приветливо сказал Йоаким. — Можешь снять куртку и шапку.

Мальчик сбросил верхнюю одежду прямо на пол.

— Ты раньше бывал в нашем доме?

— Нет, у вас всегда закрыто.

— Теперь нет. Мы тут живем.

Андреас смотрел на Ливию, а она пристально смотрела на него, однако никто не хотел здороваться.

Габриэль выглянул из комнаты, но тоже ничего не сказал.

— Я помогал загонять коров, — сказал через минуту Андреас, обводя взглядом комнату.

— Сегодня?

— Нет, на прошлой неделе. Иначе бы они замерзли до смерти — такая холодина.

— Да, — кивнул Йоаким, — всем нужно зимой быть в тепле — и коровам, и людям.

Ливия продолжала молча разглядывать Андреаса. Йоаким в детстве тоже был очень застенчивым, и Ливия, видимо, унаследовала этот недостаток.

— Не хотите поиграть в мяч? — предложил Йоаким. — У нас как раз есть подходящее место для этого.

Он провел детей в гостиную, в которой по-прежнему было пусто, за исключением пары стульев и коробок на полу.

— Можете поиграть здесь, — сказал Йоаким, отодвигая коробки.

Андреас опустил мяч и осторожно толкнул его по направлению к Ливии. В воздух поднялась старая пыль. Ливия отбила мяч, но неудачно, и Андреасу пришлось за ним бежать.

— Сначала останови мяч ногой, — посоветовал Йоаким.

Ливия кисло посмотрела на него, не оценив совета. Но следующая подача была уже удачнее.

— Молодец! — с улыбкой произнес Андреас.

А он умеет сказать девочке комплимент, отметил Йоаким. Ливия широко улыбнулась.

— Вставай там. — Андреас показал на противоположную стену. — Мы будем в тебя целиться.

Ливия быстро побежала в другой конец комнаты, а Йоаким вернулся к работе. За стеной слышен был стук мяча и радостные крики троих детей: Габриэль не заставил себя ждать и присоединился к Ливии и Андреасу. «Как хорошо, что у детей появились друзья, — подумал Йоаким. — Этому дому не помешает детский смех».