Книга Приходит ночь - Хизер Грэм

Оба с серьезным видом кивнули. Она услышала, как Брайан зовет Эдама, а потом все трое поплелись вверх по лестнице.

Когда Брин услыхала, что в ванной зашумела вода, она разрыдалась.

Прошло еще несколько минут, пока она стояла, позволяя слезам течь по лицу. Потом она вытерла их тыльной стороной руки, заварила себе чаю и села у кухонного стола.

Брин хотела позвонить в полицию, но побоялась. А если это все-таки блеф? «Позвони в полицию, — повторяла она себе раз за разом. — Это самое разумное в твоем положении».

Нет! Она этого не сделает. Потому что предупреждение могло и не быть простым блефом.

И кому бы ни принадлежал этот тихий голос, в нем слышалась реальная угроза. А ее разгромленная лаборатория была тому подтверждением.

О боже! Брин начало трясти, она закрыла лицо руками, стараясь побороть накатывающую на нее истерику. Надо прежде всего защитить мальчиков… А как она может присматривать за ними, если ей приходится все время работать, чтобы их содержать? И даже если б не работала, она не может быть рядом с ними троими одновременно.

Выход тут был только один. Она должна получить назад эти фотографии.

Да, она должна это сделать.

Брин глубоко вздохнула; принятое решение слегка ее успокоило. Она не может поддаваться отчаянию, не может сидеть вот так, зареванная. Ей надо думать о мальчиках, помня, что они — самая главная ценность в ее жизни.

Пальцы ее дрожали. Она уставилась на них, пытаясь заставить их успокоиться.

Брин допила чай и поднялась наверх. Мальчики как раз заканчивали застегивать свои пижамки. Эдам был дальше всех от цели.

— Ага, — сказала Брин, присела на нижнюю полку двухъярусной кровати и, придвинув младшего поближе, начала процесс застегивания сначала. — Почти правильно, Эдам, но не совсем.

Слезы опять навернулись ей на глаза, и она прижала малыша к себе.

— Отпусти, тетя Брин! — запротестовал чуть придушенный Эдам.

— Извини, мой сладкий. Извини.

Брин поцеловала его в лобик и встала, чтобы уложить. Потом она поцеловала Брайана и Кита, которые со всей серьезностью наблюдали за ней.

— Спасибо, что хорошо себя вели сегодня. Мне нужна ваша помощь.

— Тетя Брин…

— Я, правда, уже в порядке. Правда. Просто время от времени тетушки сходят с ума. Спокойной ночи.

Она погасила у них свет и прикрыла дверь так, чтобы на нее падал свет из ванной комнаты.

Выйдя в коридор, она поняла, что совсем она не в порядке. Она была напугана до смерти. Если кто-то смог пробраться в ее проявочную, то что стоит ему проникнуть и в дом?

Брин бросилась вниз и вооружилась кухонным ножом, потом отложила его. Если нападающий будет высоким, она не сможет защититься от него и только порежется своим собственным ножом.

Взяв в качестве орудия самообороны метлу, Брин проверила все кладовки, все укромные места дома, все закоулки, от страха затаивая дыхание всякий раз, когда открывала очередную дверь.

Под конец она убедила себя, что если некто хочет, чтобы она получила назад фотографии, он — или она — не станет убивать ее до того, как она достигнет своей цели или хотя бы попытается это сделать.

Поспать Брин в эту ночь не удалось. Она даже не отважилась лечь в собственную постель, но провела ночь на кушетке перед телевизором, составившим ей компанию, в которой она так отчаянно нуждалась.

На самом деле Брин даже не слышала, что говорят по телевизору. Она просто лежала без сна, уставясь в потолок, пытаясь составить хоть какой-то план действий.

Ей необходимо было вовлечь Ли в игру. Будь нежной, будь очаровательной — и притворись, что тебя легко соблазнить. До известной степени, по крайней мере. Достаточно будет убедить его, что он может ей доверять. Забрать обратно фотографии с обещанием, что она может сделать все много, много лучше. Потому что сейчас лучше к нему относится… Намного лучше его понимает…

Брин ворочалась на кушетке, томимая беспокойством и… огнем, воспламенявшим ее кровь. Ей нельзя слишком сближаться с Ли — но придется. Придется, так надо. И, так или иначе, нужно будет сыграть свою роль настолько хорошо, чтобы соблюсти между ними дистанцию, безопасную для ее сердца.

Нет, нет, ничто из этого не имеет ни малейшего значения! Ей надо думать только о мальчиках! Ли должен помочь ей. Он обязательно это сделает. Она хорошо сыграет свою роль. Он отдаст ей фотографии, и весь это кошмар закончится.

Но что, если он… все-таки откажется? На этот случай Брин пока ничего не придумала. Если Ли все же откажется, ей придется прибегнуть к отчаянным мерам. Если он откажется вернуть снимки, ей придется взять их против его воли.

* * *

В пятницу Брин поджидало ужасное разочарование — Ли не явился на репетицию. Эндрю сказал ей, что он улетел в Лос-Анджелес, чтобы подписать кое-какие документы, и не вернется до понедельника.

Выходные превратились для нее в сущий кошмар. Она заставила себя навести порядок в лабораторий и оба дня водила мальчиков в бассейн, беря с собой еду и стараясь проводить вне дома как можно больше времени. Каждый раз, когда звонил телефон, она подпрыгивала чуть ли не до потолка. Но шептун не звонил и ничего особенного не происходило. Если не считать тех синих кругов, что залегли у нее под глазами из-за бессонницы. И нервов, которые были напряжены, как струны на гитаре.

Никогда Брин не ждала наступления понедельника с таким нетерпением. Интересно, за ней по-прежнему наблюдают? Если так, то наблюдатель знает, что до сегодняшнего дня Ли был для нее недоступен.

Ли, приехав из Лос-Анджелеса, был как всегда энергичен, деловит, а сейчас еще и ходил с отрешенным видом. Из-за этого было трудно подобраться к нему, но Брин необходимо это сделать. Ей было труднее признать, что Ли казался ей необыкновенным. Трудно признаться самой себе, что как бы равнодушно он к ней ни прикасался, ей так приятно ожидать следующего прикосновения. В те секунды, что Брин проводила в его объятиях, она почему-то чувствовала себя абсолютно уверенной и защищенной. Его запах был приятным и мужественным, сила его объятий согревала ее.

Но от его любезных манер неизменно несло ледяным холодом.

Брин молила небеса, чтоб те предоставили ей счастливый случай поговорить с ним наедине, как это уже не один раз бывало, но он не приближался к ней, если только в этом не было необходимости. Наконец во время последнего перерыва, Брин собрала в кулак все нервы, взяла две чашки кофе и подошла к роялю, за которым сидел Ли, наигрывая что-то неопределенное.

— Я подумала, вам захочется кофе, — начала она, когда его взгляд упал на нее.

Ли поднял бровь, и Брин покраснела.

— Спасибо, — коротко сказал он.

Ли принял чашку и поставил ее на рояль. Потом его пальцы легко заскользили по клавишам.