Книга Бархатный ангел - Николь Фокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она так считает. — Ты можешь убить его потом, когда он будет выходить, — медленно говорит она.
Я поднимаю брови. — Но я не буду.
— Это было бы так просто…
— Несмотря на то, что вы с Камилой, кажется, думаете, я не настолько эгоистичен, чтобы считать себя совершенно непредсказуемым для Максима. Если бы я был им, он бы никогда не принял мое приглашение сюда. Он знает, что я никогда не откажусь от своего слова о безопасном проходе.
— Он нарушил данное тебе слово, — напоминает мне мама. — Твоя последняя встреча с ним должна была быть джентльменской. Он аннулировал соглашение, спрятав оружие и напав на тебя.
— Все верно. Но я не буду опускаться до его уровня. Я лучший человек, чем он.
— Я не сомневаюсь в том, что…
— Тогда зачем просить меня сделать что-то, что докажет обратное? — резко прерываю я.
Она вздыхает. — Потому что я не хочу, чтобы все снова имело неприятные последствия. Что, если на этот раз ему действительно удастся причинить тебе боль?
— Это материнская забота или тактика?
Она смотрит на меня. — Не может быть и то, и другое? Неужели в это трудно поверить?
Я знаю, что был несправедлив к ней. То, что она не стояла между нами и отцом, когда мы были мальчишками, не значит, что ей совсем на нас наплевать.
Но я не знаю, как избавиться от чувства, которое я копил всю жизнь.
— Нет, — ворчу я. — Нет, это не так.
— Я просто… — Она постукивает ногтями по подлокотнику кресла. — Я не доверяю Максиму. Или его матери.
— Его мать? — Я спрашиваю. — Когда она стала частью этого?
— Не заблуждайся: она всегда была такой. Она рука, направляющая Максима во все его решения. Ты не знаешь Светлану так, как я.
— Что произошло между вами двумя? — Я спрашиваю.
Она колеблется — как я и ожидал.
Здесь что-то скрыто.
— Вы были невестками, жили под одной крышей, стремились к одной цели. Даже если вы не были друзьями, вы должны были быть союзниками.
— Я не думаю, что ты в том положении, чтобы читать мне лекции о союзниках, Исаак.
Я не ожидал, что она укусит. Почти приятно видеть сталь в ее глазах. Может быть, я не унаследовал весь свой бой от одного отца.
Я удивлен тем, насколько это утешительно.
— Ну ну. Бьюсь об заклад, это интересная история, — говорю я. — Не хочешь поделиться со мной?
— Не сегодня.
— Почему я не удивлен?
Она вздыхает. — Я не хочу, чтобы ты подвергался их воздействию.
Я хмурюсь. — Мама, ты забыла, кто я?
— Ты мой сын.
— И в этом проблема, — киваю я. — Ты думаешь обо мне как о своем сыне. Ты видишь мальчика, четырехлетнего, которому ты все еще нужна. Я больше не тот ребенок. Меня давно не было. Я дон первый, второй и третий. А потом другие роли. Сын, брат, друг.
— А как же муж? — многозначительно спрашивает мама. — А как насчет отца?
— Быть обеими этими вещами зависит от того, чтобы быть хорошим доном. Сильным доном.
Она качает головой. — Если ты хочешь семью, Исаак, настоящую семью, тебе придется пойти на уступки. Тебе придется расставить приоритеты.
Я хмурюсь, задаваясь вопросом, сколько мама говорила с Камилой. Моя жена недавно использовала в отношении меня те же слова.
— Мне не нужно делать ничего подобного.
— Я чувствую расстояние между нами, сынок. С тех пор, как твой отец вытащил тебя из детской и посадил на тренировочный ринг. Но это не значит, что я тебя до сих пор не знаю. Ты хочешь семью…
— Ты бредишь, — огрызаюсь я, прежде чем она успевает закончить предложение. — Единственное, чего я хочу сейчас, — это разобраться с Максимом и убрать его из правления. Это мой единственный приоритет.
Мама внимательно смотрит на меня и вздыхает. — Отрицание может показаться удобным в данный момент, Исаак. Но в долгосрочной перспективе это наносит больше вреда, чем необходимо. Поверь мне, иногда мне жаль, что я не жила такой ложью.
Я прищуриваюсь на нее. — Если ты этого хотенл, то не должна была закрывать глаза на то, что отец убил собственного брата.
Ее глаза расширяются от боли. Она поднимается на ноги.
— Думаешь, я знала, что Виталий собирается убить Якова?
— Не так ли?
— Конечно, нет. Конечно, нет!
Сама инсинуация, кажется, вызывает у нее серьезное оскорбление. Я принимаю это к сведению, наблюдая, как ее пальцы непроизвольно дергаются. Через мгновение она переводит дух.
— Не предполагай, Исаак. Ты не знаешь всей истории.
— Кто в этом виноват?
— Твой отец, — тут же отвечает она. Затем она прогибается вперед. — И отчасти… я.
— Я рад, что ты можешь это признать.
— Я хочу только лучшего для тебя. Для твоего будущего.
— Будущее — это то, что я делаю, мама. Больше ничего. Не меньше.
Ее плечи немного опускаются, когда она понимает, что я ни о чем не передумал. — Просто помни, сынок: ты законный дон.
— Я это уже знаю, — пренебрежительно говорю я ей. — Несмотря на то, что отец сделал с Яковом. Я знаю, что я тот человек, который возглавит эту Братву. Максим был бы таким же бесцельным лидером, как и его отец.
Мама на мгновение опускает глаза.
И в этот момент мне становится ясно. — Светлана знает, не так ли?
Она снова встречается со мной взглядом. — Знает что?
— Что отец убил Якова. У нее есть доказательства. Вот почему слух распространился так быстро. Она знает, что произошло. Вот почему она так тебя ненавидит.
Ее молчание — достаточное подтверждение.
Но мамины глаза обеспокоены, когда она отвечает.
— Она знает некоторые вещи. Она подозревает других. Это достаточная причина, чтобы она меня ненавидела.
Секреты на секретах.
Не я один в этом доме прячу вещи от света.
15
КАМИЛА
В душе чертовски жарко. Достаточно горячо, чтобы обжечься. Но по какой-то причине я нахожу в этом извращенное утешение прямо сейчас.
Может быть, я более мазохистка, чем думала.
А может и нет. Через несколько минут уменьшаю огонь. Но проходит много времени, прежде чем пар рассеется, и я снова смогу увидеть остальную часть ванной.
Я провела все утро, думая обо всех преходящих отношениях в моей жизни. Каждый раз, когда я устанавливаю связь, какой бы сильной она ни была, она рвется.
Потом остатки тех отношений почти сразу сметаются, не оставляя мне возможности горевать.
Я так много потеряла так скоро, и я понимаю, что я привыкла к этому.
