Книга Давай не будем, мама! - Алсу Идрисова

как это меня не касается?

– А… тебя тут преследовать перестали? – осторожно спросила я. – Ну, прослушек больше не ведут?

– Любонька, какие прослушки? – мама посмотрела на меня с жалостью. – Это же закрытая больница! Аркашенька, а как там Софа? Скучает по маме?

Не знаю пока, радоваться ли такой сознательности или переживать из-за нездорового блеска маминых глаз? Вроде она узнает Аркашу и больше не говорит о преследователях… Может быть, уже можно ее забрать домой?

Этот вопрос я задала симпатичной медсестре с толстой косой на плече. Та пожала плечами:

– Задавайте вопросы лечащему врачу, я не в курсе.

Внезапно женщина, лежавшая у стены, громко и протяжно застонала, и… неожиданно для меня – залилась слезами. Никогда не видела, чтобы люди плакали такими крупными, крокодильими слезами – да еще так отчаянно и безнадежно.

– Вам лучше выйти! – крикнула мне медсестра, выбегая из палаты.

Через две секунды она вернулась со шприцем и ловко вкатила укол рыдающей пациентке. Потом повернулась ко мне и весьма сердито поинтересовалась:

– Вы еще тут?

– Что с ней? – прошептала я. – Она не опасна для других?

– Обычное дело, – отозвалась медсестра, – истерический невроз. Она-то не опасна, а вот эта… – она кивнула на девушку. – Эта опасна для себя. Три неудачные попытки суицида.

Потом, поняв, что заболталась, она сердито нахмурилась и уже сухим официальным тоном сообщила мне:

– Следующее посещение – в воскресенье. О сроках выписки поговорите с Игорем Алексеевичем!

Игорь Алексеевич, услышав о выписке, пришел в ужас.

– Что вы, ни о какой выписке еще не может идти и речи! Да, критическое состояние миновало, но говорить о полном выздоровлении еще рано! Потерпите еще немного. Принесите больной то, что она любит: фрукты, чай, сладости к чаю, книги с журналами… Пишите ей письма – это отвлечет ее от грустных мыслей…

– Я в следующее воскресенье не смогу – подработку взял, – неохотно сказал Аркаша, когда мы вышли из больницы на свежий воздух.

– Ты как вообще? Может быть, привезешь Софийку к нам на несколько дней? – предложила я. – И тебе легче, и ей веселей…

– Может быть, – кивнул Аркаша, – я-то ничего, привык вроде. Софка плаксивой стала, по ночам просыпается и маму зовет. А где я ей маму возьму?!

– Не звонила эта?.. – поинтересовалась я, внимательно глядя на Аркашу. Только сейчас я заметила, как он осунулся за последнее время и ощутимо постарел…

– Звонила по видеосвязи один раз! – в сердцах сказал Аркаша. – Лучше б не звонила – ребенка только расстроила. Софка сразу: «Мама, а ты когда приедешь?» А та: «Не знаю, солнышко, пока очень много дел». А у самой на заднем плане море шумит… Няню вот взял – думал, привыкнет к ней…

– Так, тебе надо выспаться! – решительно сказала я. – Поехали сейчас к тебе, я ее заберу к нам. А ты… тебе надо прийти в себя. Все, возражения не принимаются! Поехали!

Софка обрадовалась моему предложению чрезвычайно и мигом собрала небольшую сумку с вещами. Аркаша отрешенно следил за происходящим.

– Я приеду за тобой, как только соскучишься! – повторял он. – Папа всегда рядом, слышишь?

Повеселевшая Софка поцеловала отца на прощание.

– Позвоню, как только соскучусь! – пообещала она. – Ты ведь не исчезнешь так же, как мама? Нет?

– Никогда! – Аркаша порывисто обнял дочь.

Я насилу оторвала их друг от друга.

– Пойдем, Соф, Настена так обрадуется твоему приезду…

Да, двое маленьких детей – тяжкое испытание для психики.

Я готовила на кухне ужин. Сережа, вернувшийся с работы, выглядел уставшим. Три его телефона постоянно надрывались, клиенты звонили без конца. Дети играли в какие-то шумные игры и беспрестанно кричали. Алена в комнате слушала музыку. В конце концов мои нервы сдали:

– Девочки, давайте поиграем в тихие игры! Алена, убавь громкость! Сколько можно?!

– Я в душ! – сообщил Серега. – Все, рабочий день окончен, больше не могу!

– Мам, а давай тогда в такую игру играть: надо без слов изобразить какое-нибудь животное или предмет. Только говорить нельзя, понятно? Я тебе рот завяжу, ладно? – Настя притащила откуда-то шарф, ловко завязала мне его вокруг рта и сунула в руку бумажку со словом «Чайник».

– Давай, мам, ты изобрази то, что на бумажке, а Софка будет угадывать!

Я была согласна на любую игру, лишь бы ненадолго послушать тишину. Выставив вверх руку, я принялась булькать, изображая кипящий чайник.

Софа в недоумении глядела на мои жалкие актерские попытки. Да уж, видно, актер из меня тот еще…

– Мам, тут папе какой-то Витек Камаз звонит, – сообщила Настя, сунув мне в руки вибрирующую трубку.

Забыв убрать платок, я машинально приняла звонок. Витька я хорошо знаю – сейчас скажу ему, чтобы перезвонил…

– Сереж, я у тебя в машине браслет забыла, – донесся до меня звонкий девичий голосок. – Видимо, отцепился и упал… Алло, Сереж, ты слышишь?

Я сдернула платок и в ужасе уставилась на телефон.

– Витя, это ты? – глупо спросила я в трубку.

Голос в трубке тихо ойкнул, и в ухо мне понеслись короткие гудки. И что это было?

Мозг мой активно заработал в тщетной попытке самосохранения. Может быть, это жена Витька, которую Серега по доброте душевной подвозил сегодня?

Нет, отметается – я знаю жену Вити, громкоголосую крикливую Светочку. Ее голос ни с каким другим не перепутаешь…

Может быть, это знакомая Сереги? Тогда почему она записана как «Витек Камаз»? Может быть, ее зовут Виталина?

«Ага, и она разъезжает на КамАЗе», – добавил ехидный внутренний голос.

Может, хватит его оправдывать, Любань? Баба это его была! Другая женщина, ясно тебе? Даже предположить боюсь, чем они таким в машине занимались, что у нее слетел с руки браслет?!

– Мам, а чего хотел этот Камаз? – подергала меня за фартук Настя.

– Эээ… Камаз? Камаз спрашивал папу, – рассеянно сказала я. – Так, девочки, мне надо выйти… ммм… за молоком, вот! Молоко дома кончилось, а я так хотела чаю попить вкусного! Я быстро в магазин, ага? Туда и обратно.

– Купи нам мороженого! – мигом потребовала Настя. – Шоколадного, мам! Ага?

– Ага! – согласилась я, заглядывая в комнату к Алене. – Алена, мне надо выйти в магазин, слышишь? Там все готово, раздели запеканку на части и положи каждому по кусочку. Салатик сделай овощной. И сыру нарежь, хорошо?

– Ладно, – недовольно отозвалась Аленка, отрываясь от компьютера. – Не надо все так подробно объяснять, я не маленькая!

В ванной все еще шумела вода. Я тихо взяла с тумбочки ключи от машины Сереги и выскользнула за дверь…

В салоне было чисто и пахло ментоловой отдушкой из ароматизатора-подстаканника. Я принялась ворошить содержимое бардачка и перетряхивать чехлы в надежде обнаружить улику.

Браслета