Книга Принцесса демонов и Волк - Вера Добрая

меня золотой поводок во время церемонии…

– ДАЯНА! – Ценард рявкнул так, что в ушах заложило, но ни один мускул на моем теле не дрогнул от этого.

Что он может мне сделать? Я ведь итак жила в аду…

– Ничего, как только станешь моей, вмиг растеряешь желание огрызаться, – уверенно заявил Дарткан и утер губы салфеткой, поднимаясь из-за стола – Позвольте мне покинуть Ваше общество, Господин. У меня дела.

Какие у него могли быть дела? Торопился поднять свою самооценку за счет какой-нибудь более послушной демоницы?

– Да, Дарткан, иди. Все уходите! – грозно приказал отец и стукнул ладонью по столу.

Владыку преисподнеи мало заботило то, что многие еще не наелись, а некоторые даже не успели притронуться к своим порциям. Меня, кстати, это тоже мало волновало, просто смешно было смотреть на эти голодные взгляды и трясущиеся от страха хвосты.

– Ты что себе позволяешь, маленькая дрянь? Думаешь, если тебе сошло с рук то, что ты спуталась с псом бродячим, теперь можешь открыто позорить меня при всех? – процедил сквозь зубы Ценард, и символы принадлежности на моем теле вспыхнули ярким заревом, причиняя боль.

– Прости, я забыла, что здесь запрещено открывать рот и высказывать свое мнение, – пожала плечами, не испытывая никакого стыда за свою дерзость по отношению к отцу и уж тем более правителю.

– Последний раз предупреждаю, Даяна, если не изменишь свое поведение, пожалеешь! – злился высший демон, потому что никак не мог найти рычаги давления на меня.

– И что? Что ты сделаешь, папа? Оправишь меня на скотобойню? Ах да, она же закрыта… Хотя ты ведь Великий Ценард, сможешь найти подходящее место для своей неучтивой дочери! – прокричала и поднялась на ноги, желая как можно скорее убраться отсюда в свою спальню.

– Да, что с тобой? Почему ты себя так отвратительно ведёшь? Что стало с моей маленькой послушной дочуркой? – неожиданно сбавил тон мужчина и устало потёр пальцами веки.

Такие действия никак не вязались с его грозным внешним видом, и я даже растерялась на мгновение, не зная, что ответить, но быстро пришла в себя, вспомнив о том, что внешность бывает обманчива, а эмоции поддельными.

– Твоя маленькая дочурка выросла и перестала верить в сказки. А еще она лишилась частички души и теперь не может смотреться в зеркало из-за отвращения к себе. Вот что случилось.

– Так это всё из-за этого мерзкого оборотня? – вспыхнул подобно спичке отец.

– Максим здесь не при чём. Я сама во всём виновата. Хотела другой жизни, другого мира, но есть одно очень верное выражение о том, что рожденный ползать летать не сможет. Так вот, я больше не строю иллюзий на счет своих крыльев, просто ползу по течению и прошу не требовать от меня большего.

– Даяна, да о чем ты говоришь? Ты самая красивая демоница, которую я когда-либо встречал в своей очень долгой жизни! Тебя все любят, уважают и, несомненно, завидуют твоему статусу. Ты так молода, впереди еще столько всего, а ты говоришь так, словно готова отправиться на нижний ярус к мученикам.

Ценард вышел из-за стола и, притянув меня к себе, крепко обнял. Это честно пугало, потому что отец уже давно не проявлял ко мне таких теплых чувств. Нет, в его любви я, конечно, не сомневаюсь, но не ожидала, что он станет демонстрировать ее так открыто.

В объятиях родителя всегда так тепло и уютно. Мое сердце оттаивало, и слёзы брызнули из глаз. За всё время, как я вернулась домой, я не проронила ни одной слезинки. Все страдания и отчаяние копились внутри, причиняя неимоверную боль, но я не позволяла выйти этому комку эмоций наружу, а сейчас меня будто прорвало.

– Дая, успокойся. Ты дома и обязательно станешь счастливой. Дарткан на самом деле достойный демон. Суров немного, но любого зверя можно приручить.

– Не любого! Не любого… – зарыдала ещё сильнее, чувствуя безумную тоску.

Ни на одну гребаную минуту этот волк не покинул мои мысли! Даже во сне я отчаянно шепчу его имя, не желая просыпаться, не желая возвращаться в реальность, где его не будет рядом.

– Даяна…

– Проведи ритуал! Забери мою душу, она мне не нужна! Прошу… – схватила отца за плечи и с надеждой заглянула ему в глаза.

– Нет. Я не могу этого сделать с тобой, – отрицательно покачал головой и хотел отстраниться, но я подобно пиявке вцепилась в мужчину ногтями, окрыленная этой идеей.

– Папочка, пожалуйста. Я больше не могу страдать. Не могу испытывать эту жгучую боль внутри. Зачем мне способность чувствовать любовь, если тот, кого я выбрала, презирает меня? ЗАЧЕМ?

– Ты потеряешь не только способность любить, но и возможность радоваться чему-либо. Мир станет черно-белым, и ты уже никогда ничем не сможешь заполнить пустоту внутри, – Ценард смотрел на меня, как на сумасшедшую, а я ведь все равно не видела другого выхода.

– Мир для меня итак потерял краски, а внутри пусто, – обречённо выдохнула. – Пожалуйста. Сделай это.

– Я подумаю.

Глава 28. Максим

Не знал, сколько времени прошло с тех пор, как я прогнал Даяну. Может неделя, а может и год… Время в темнице Красного мира измеряется иначе, нежели в людском, но если честно не особо меня это и заботило. Какая разница, если рядом нет её?

У меня не было времени обдумать свои действия, но я не мог позволить девушке вступать в битву и нарушать закон. Каждое сказанное мной слово кромсало мои внутренности, а чёрные любимые глаза полные разочарования и боли практически лишали сознания, но я вытерпел, нашёл в себе силы отпустить её, потому что… люблю. Находясь в заточении у меня теперь достаточно времени на осмысливание всей своей жизни, и я с ужасом осознал, сколько ошибок совершил, каким идиотом был.

Не понимал, почему оборотни не прикончили меня. У них была такая возможность еще там, в лесу, но Андрей приказал лишь вырубить, а очнулся я уже здесь.

Мое обнажённое по пояс тело полностью покрылось ожогами, потому что иногда в этой клетке становится невыносимо жарко. Рук я не чувствую из-за того, что те прикованы цепями над головой, а ноги давно не держат вес моего тела, потому что мне не дают ни еды, ни воды. К больным голодным спазмам в желудке я привык и покорно ждал, когда же моя жизнь, наконец, оборвется, ну или мне кто-нибудь принесет хоть глоток воды, продлив тем самым мою агонию.

Иногда я слышал жалобные стоны, а иногда истошные, полные ужаса крики,