Книга Грешный маркиз - Салли Маккензи

Она не знала, что у людей бывают сильные языки. А вот этот, когда был у нее во рту….

Эмма набросилась на свой кусок лимонного пирога.

– Не хотите ли холодного молока, мисс Петерсон? Вы что-то раскраснелись.

Эмма покачала головой – она не могла выдавить из себя ни слова. И рот был набит, и сама она словно оцепенела. Чарлз взглянул на нее и приподнял бровь – такую мужскую.

Мужские брови? Ей захотелось стукнуться головой о стол – и посильнее. Вбить бы в нее немного здравого смысла или по крайней мере выбить оттуда похотливые мысли.

– Мы ходили ловить рыбу, – стала рассказывать кухарке Клер. – Папа Чарлз показал, как сажать червяка на крючок. А потом я поймала рыбку и упала в речку, а папа Чарлз меня спас. И еще он хочет научить нас плавать – Изабелл и меня.

Услышав «папа Чарлз», кухарка вытаращила глаза. Затем взглянула на лорда Найтсдейла и широко улыбнулась. У Чарлза покраснели уши. Отлично, значит, и его можно смутить! Изабелл тоже заговорила – весело и звонко, как и полагается девятилетней девочке, а не маленькой взрослой.

Чарлз просто обязан остаться в Найтсдейле. Он принес девочкам радость, приключения и смех. Раньше они не тосковали по нему, потому что не знали. Что же будет теперь, если он решит проводить большую часть времени в Лондоне? Даже и думать не хотелось. Это разобьет им сердце.

Но только ли у девочек будет разбито сердце?

– Все было замечательно, но, боюсь, нам пора. – Чарлз встал, стряхивая, крошки, с брюк. – Полагаю, мне и Клер не помешало бы принять ванну.

– Не хочу принимать ванну. Меня купают только по воскресеньям.

– А еще в те дни, когда ты ныряешь в речку, – сказал Чарлз.

Клер надулась и выпятила губу. Чарлз рассмеялся:

– Только без крика и слез, леди Клер. Помнишь, рыбам это не нравится. Не по нраву и мне. Иди с мисс Петерсон. Пусть они с няней тебя отмоют.

– Хочешь, я дам тебе моей лавандовой воды? – спросила Эмма.

Словно солнце выглянуло из-за тучи.

– Да! Тогда я буду пахнуть, как вы, правда?

Эмма рассмеялась:

– Да, тогда ты будешь пахнуть, как я.

– А вы так хорошо пахнете. Папа Чарлз, вам нравится, как пахнет мисс Петерсон?

Чарлз улыбнулся:

– Да, конечно. Мисс Петерсон и в самом деле хорошо пахнет.

Эмма могла бы поклясться – она покраснела от корней волос до пят.

– Ладно, а теперь идем, Клер. Вперед, Принни.

Эмма нагнулась, чтобы пристегнуть поводок к ошейнику собаки. В доме много посторонних – не стоит рисковать, Чарлз, довольно улыбаясь, шагнул в сторону, давая им пройти к лестнице.

– Увидимся позже, мисс Петерсон.

– А с нами ты увидишься, папа Чарлз?

Чарлз потрепал Клер по головке:

– Я буду заглядывать в детскую, как смогу, плутовка. У меня встреча с мистером Коулзом, управляющим. А потом придется изображать гостеприимного хозяина для всех этих лондонских леди и джентльменов. Вот почему мы ходили ловить рыбу так рано утром – чтобы я смог повидаться с вами, прежде чем приступить к другим обязанностям.

– Ну, пожалуйста! Ты должен прийти повидать меня. Ведь я буду пахнуть, как мама Петерсон.

Чарлз усмехнулся:

– Ради такого удовольствия, разумеется, я приду. Может быть, удастся урвать пару минут до обеда. Теперь беги, да прямиком в ванную!

Эмма с девочками направились в детскую и были почти в безопасности. Почти, потому что Эмме пришлось зайти к себе и взять лавандовой воды. И когда до детской им оставалось несколько шагов, им наперерез выскочили две хихикающие девицы. Принни залаял и рванулся вперед. Девушки – мисс Оулдстон и леди Каролина – завизжали.

– Не пугайтесь, – сказала Клер. – Принни добрый.

Леди Каролина фыркнула, и ее толстые щеки затряслись. А когда она презрительно задрала курносый нос, то удивительно напомнила призовую свинью, что была у сквайра Бегли. Сквайр обычно звал ее «эта чертова Айви».

– Я не боюсь. Просто терпеть не могу собак. Мерзкие, грязные создания.

Мисс Оулдстон расхохоталась, показывая свои лошадиные зубы:

– Скажи спасибо, что это не кошка. А то бы тебя раздуло, чесалась бы все время.

Леди Каролина окрысилась на мисс Оулдстон:

– Право же, Аманда. Тебе следует следить за собой. Ты похожа на лошадь и ржешь как лошадь.

– Это лучше, чем быть похожей на свинью. Если ты хочешь, чтобы Найтсдейл на тебя посмотрел, поменьше ешь пирожных с заварным кремом.

– Ну, уж тощую кобылу вроде тебя он точно не выберет.

– Папа Чарлз выберет маму Петерсон.

Воцарилось молчание столь напряженное, что человека слабого мог бы хватить удар. Эмма уж точно была готова лишиться чувств. Леди Каролина стояла с разинутым ртом. Выпученные глаза мисс Оулдстон, казалось, сейчас вовсе вылезут из орбит. Эмма закрыла глаза. Ей хотелось провалиться под землю.

– Папа Чарлз? – обрела дар речи мисс Оулдстон.

– Мама Петерсон? – Маленькие глазки леди Каролины сверлили Эмму.

– Клер, дядя Чарлз просил не называть его папой при посторонних, – сказала Изабелл.

Клер пожала плечами:

– Но ведь им нужно объяснить! – Она взглянула на леди Каролину и мисс Оулдстон: – Мои мама и папа умерли в Та… – она замолчала, припоминая, как правильно сказать, – в Италии. Теперь дядя Чарлз нам папа. И он женится на мисс Петерсон.

– Вот как? – Леди Каролина не спеша осмотрела старое платье Эммы, ее поношенную пелерину и жуткую шляпу. – Странно, должно быть, я пропустила оглашение. А ты слышала, Аманда?

– Леди Каролина, мисс Оулдстон, – вмешалась Эмма, – леди Клер всего четыре годика. Она любит сочинять.

– Мама Петерсон, я ничего не сочиняю. Вы с папой Чарлзом были на одеяле – я же видела!

– На одеяле?!

– Да. Леди Каролина, утром мы ходили ловить рыбу. Естественно, что лорд Найтсдейл хочет проводить больше времени с племянницами, чтобы лучше их узнать. Ведь теперь он их опекун. Я заменяю девочкам гувернантку, пока настоящая гувернантка ухаживает за больной матерью. – Жалкий лепет, подумала Эмма. Ничего она не обязана им объяснять! Но нельзя же допустить, чтобы поползли слухи. – А сейчас я веду девочек в детскую, чтобы привести их в порядок после рыбалки. Леди Клер упала в воду.

– Ясно. Как мило со стороны лорда Найтсдейла заниматься сиротами! Не так ли, Аманда?

– Да, Каро, очень мило.

– Уверена, однако, что все изменится, как только лорд женится. – Леди Каролина снисходительно засмеялась.