Книга Истинная для проклятого. 2 часть - Мамбурин

пододвинутом к ее кровати кресле.

— Мне… нехорошо, — хриплым голосом пожаловалась Анна.

— Еще бы, — понимающе откликнулся граф, — у вас жар не спадает уже второй день. И все из-за простуды, которую вы подхватили! А нужно было меня слушать.

Несмотря на то, что граф говорил строгим и не терпящим возражений тоном, Анна уловила в его тревожном голосе чувство вины. Граф винил себя за ее нынешнее состояние, которое оставляло желать лучшего. Но она его вины здесь не видела. Ведь сама приняла весьма обдуманное решение и не жалела о нем.

У Анны пересохло в горле. Она хотела попросить графа Эмирсона о стакане воды, но не успела. Тот поспешно вышел из комнаты.

Все невыносимо болело, и каждая косточка в ее ослабшем теле болезненно ныла. Она будто вся горела, но в то же время чувствовала невероятный холод. Она дрожала. Хотелось укутаться в одеяло, а потом снова отбросить его от себя.

Анна попыталась приподнять голову, однако тут же опустила ее обратно на мягкую подушку. Голова болела так сильно, словно раскалывалась на две части. Кажется, вставать ей было еще рано.

Анна устремила взгляд на открывшуюся без чьей-либо помощи дверь. На пороге возник граф Эмирсон с серебряным подносом в руках. Как только он вошел, дверь за ним сама собой закрылась. Книжный столик тоже как по волшебству передвинулся к кровати Анны, и граф Эмирсон поставил на него поднос, на котором стояла чашка горячего чая, стакан воды, и небольшое блюдце с порезанным на маленькие кусочки лимоном. Также на подносе уместился глиняный кувшин с водой и кусок чистой белой ткани.

Граф Эмирсон взял стакан воды. Он помог Анне слегка приподняться на постели и позволил ей утолить жажду теплой водой. Как только она сделала глоток, горло вдруг пронзила страшная боль, как будто она проглотила тысячи мелких острых осколков. Анна снова легла на спину, а граф Эмирсон поставил стакан на поднос.

— Спасибо, — осипшим голосом поблагодарила она.

С помощью графа Анна выпила немного горячего чая с лимоном, ощутив себя после него в разы лучше. Взяв с подноса белую ткань, намочив ее прохладной водой из кувшина и заботливо положив ее на горячий лоб Анны, граф Эмирсон задержал на больной девушке тяжелый взгляд.

— Зачем вы это сделали?

Анна молчала. Но граф не намерен был сдаваться. Он желал узнать, что толкнуло Анну на безумный поступок. Она провела целую ночь в ледяной комнате с тем, от кого и исходил этот неведомый холод. Она дрожала, как листочек под натиском ветра, но продолжала держать его за руку. По мнению графа, на это должна была быть серьезная причина. Граф хотел это знать и поэтому повторил вопрос:

— Зачем?

Анна почувствовала на горячем лбу холодную ткань, и от приятного ощущения, растёкшегося по всему горящему жаром телу, она облегченно задышала. Но на грудь, казалось, упал камень, от чего ей стало труднее дышать.

Анна взглянула в глаза графу Эмирсону. Его желтые зрачки блекло мерцали. Анна поразилась тому, насколько его взгляд казался ей нежным и заботливым. Вместе столь желанного ответа Анна одарила его легкой улыбкой, которая из-за болезни вышла очень измученной. Граф Эмирсон смущенно отдалился и растерянно присел в кресло.

— Чего вы улыбаетесь? — не глядя на собеседницу, спросил он.

Если лицо графа не было бы всегда бледным, то на щеках его проступил бы алый румянец.

— Не знаю, — искренне сказала она, — иногда мне кажется…

Анна не договорила. Не знала, как передать чувства, возникающие у нее, когда граф Эмирсон рядом. Для этого она не могла найти привычных слов.

— Что кажется? — подняв глаза, спохватился граф.

Он, казалось, хотел понять ее, узнать, что творится в ее голове. Ведь если познать эту тайну, можно узнать причину, по которой она поступила так безрассудно той ночью. В этот раз смутилась Анна. Она отвернулась и, устремив взгляд на белый потолок, тихо призналась:

— Когда я смотрю на вас, мне всегда хочется улыбаться.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Граф так растерялся, что мог только молча хлопать удивлёнными глазами. Он пару раз открыл рот, чтобы хоть что-то произнести и нарушить затянувшееся молчание, но слова не выходили. Они как будто застряли в горле.

— Хочется есть, — вдруг заныла Анна, — я ужасно голодна!

Граф Эмирсон резко встал и, найдя повод удалиться из комнаты, быстро исчез. Когда он ушел, Анна облегченно выдохнула. Она коснулась ладонями покрасневших от смущения, горящих щек.

— Что я только что сказала? — закрыв руками лицо, прошептала она. — О, боже! Что это было?

Спустя какое-то время дверь сама собой открылась, и первым в комнату влетел поднос, окутанный зеленым сиянием. Он плавно подлетел к столику рядом с кроватью Анны и приземлился на него. Следом вошел граф. На подносе стояла маленькая деревянная миска, накрытая крышкой, а рядом лежала ложка.

— Что это? — с интересом смотря на поднос, спросила Анна, тщетно стараясь учуять запах еды заложенным носом.

— Куринный суп, — подняв крышку, граф показал содержимое тарелки, в которой в бульоне плавали мелко нарезанные картофель и морковь, кусочки мяса и зелень. — Давайте я помогу.

Граф приподнял подушку повыше, и Анна устроилась на кровати поудобней. Она подоткнула одеяло себе по бока, чтобы не было холодно, и направила голодный взгляд на дымящийся горячий суп.

— Вы заболели из-за своей безрассудности, — помешав суп ложкой, ворчливо сказал граф, — если бы вы знали, как весь замок поставили на уши, едва ли поступили бы так!

— Что значит «всех»? — не поняла Анна.

Граф зачерпнул суп и поднес ложку к губам Анны.

— Две ночи подряд Руф жалобно скулил, Пол изучал в библиотеке медицинские энциклопедии, чтобы понять, как вас вылечить. Чад ворчал, ругал всех за то, что мы позволили неугомонной девице заболеть. А Сэм…

— А Сэм от вас всех устало закрывал уши? — засмеялась Анна.

— Это да, — граф снова наполнил ложку бульоном, — но, скорее всего, именно благодаря ему вам стало в разы лучше. Он приготовил какое-то снадобье из шалфея, ромашки и чего-то еще. Я уже не помню.

Анна улыбнулась. Пока она болела, все о ней заботились!

— А Чад с Полом уже помирились? — поинтересовалась она, вспомнив их прошлую ссору.

— Они то ссорятся, то мирятся, — равнодушно ответил граф, — у них каждый день если не война, то ярый спор.

Сытный и вкусный суп не только заткнул ворчавший уже пару часов желудок, но и растёкся приятным теплом по всему телу.

— Спасибо, — поблагодарила она, — было очень вкусно! Да я и чувствую себя уже лучше.

— Рад слышать, — граф поставил тарелку на поднос.

— А можно