Книга Кукушонок - Камилла Лэкберг

class="p1">– Дорогая, она для него всё. Она и наши дети.

Юханна улыбнулась Пауле.

– Ты права, – согласилась та. – Но что будет сейчас? Думаешь, он выдержит? Бертиль не производит впечатления человека, который может выстоять под сильным ветром.

– Иногда люди нас удивляют.

– Думаешь? По-моему, такое случается очень редко. И, я боюсь, это больше, чем может вынести Бертиль.

– Надеюсь, ты ошибаешься. Но даже если так, у Риты есть мы. Она не одна, как бы там ни было.

Паула вздохнула и выключила лампу.

– Может, будем спать? Не могу больше разговаривать.

Юханна погасила лампу со своей стороны, натянула одеяло на подбородок.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она.

Паула не отвечала. Нащупала руку Юханны под одеялом и не отпускала, пока не пришел сон.

* * *

– Мы не слишком торопимся? Тело Рольфа еще не успело остыть. – Элизабет медленно крутила в руке бокал с вином.

– Я не вижу другого выхода.

Сюзанна поднялась наполнить свой бокал. Она сбросила туфли на высоких каблуках и шла босиком. Длинный шелковистый кардиган от «Родебьер» ниспадал вдоль стройного тела.

– Можем начать с чего-нибудь более приятного, – предложил Хеннинг.

Он слышал восторг в своем голосе. Чем дальше, тем больше крепло радостное предвкушение.

– Представляю, какой ты будешь, когда позвонит старина Стен, – пробормотал Уле, лежа головой на коленях Сюзанны.

Хеннинг закусил губу. Конечно, Сюзанна и Уле уже обсуждали это между собой.

– Но ты действительно это заслужил! – Сюзанна подняла бокал. – Мы были единогласны.

Уле сел, потянулся за бокалом и поднял его. То же сделала Элизабет, когда Хеннинг на нее оглянулся.

– Это будет здорово для «Бланш». – Уле снова улегся на колени Сюзанне. Она осторожно погладила его по волосам.

– И это одна из причин, почему надо поговорить именно сейчас. Мы будем под пристальным наблюдением. Как в связи с убийством Рольфа, так и из-за… моей премии. Поэтому нужно кое с чем разобраться.

– Слухи. Сплетни. Зависть, – проворчал Уле.

– Все мы знаем, как много желающих добраться до нас и до «Бланш», – продолжал Хеннинг. – Злые языки… они хотят уничтожить созданное нами.

– Чертовы завистники.

Уле выплюнул последнее слово, и Сюзанна погладила его по щеке:

– Успокойся, дорогой.

– Мы не дадим им возможности до нас добраться. – Хеннинг подался вперед, выделяя тем самым эти слова. – Как давно мы знакомы? Лет сорок пять или больше? Мы не позволим им нас раздавить. – Он повернулся к Луизе. – Можешь себе представить, мы вместе почти полвека!

– Это невероятно, – кивнула Луиза.

Хеннингу показалось, что она выглядит усталой.

Луиза откашлялась.

– Но что мне сказать, если полиция спросит…

Она осеклась под строгим взглядом Сюзанны, которая умела превращать свои глаза в две колкие ледышки.

– Никаких проблем, Сюзанна, – поспешила успокоить ее Луиза. – Я на вашей стороне, просто хочу знать, что делать.

– Закопать дерьмо. Этого от тебя, Луиза, ждем все мы.

Уле рассмеялся и подлил виски в свой бокал.

– Мы просто считаем, – подхватила Элизабет более мягким тоном, – что нет необходимости отвлекать внимание следователей на вещи, не имеющие отношения к делу. Это будет стоить полиции массы времени и сил. И будет обидно, если ложные обвинения отвлекут общественность от новоиспеченного лауреата.

– Я поняла, – сказала Луиза. – Я не буду делиться с полицией тем… чего им не следует знать.

– Что не имеет отношения к делу, – поправил Уле.

Он снова потянулся за бутылкой виски, которую Сюзанна отодвинула подальше.

– Тебе хватит.

– Дорогая, ты нравишься мне такой… решительной.

Уле ткнулся лицом ей в грудь и затряс головой. Сюзанна рассмеялась и оттолкнула его.

– Потерпи немного.

– Думаю, мы должны выпить за Рольфа, – предложила Элизабет.

– Мы почти не говорили о нем, – подхватил Хеннинг, поднимая бокал. – Почему?.. За Рольфа!

– За Рольфа! – хором отозвались остальные.

Несколько секунд пили молча, а потом Элизабет рассмеялась:

– А ведь он не переносил виски.

– Черт, я совсем забыл об этом! – воскликнул Уле. – Полбокала – и Рольф уже храпит где-нибудь в углу…

Уле посмотрел на Сюзанну, которая на этот раз кивнула, и налил себе еще бокал.

– Бедняжка Эстер, сколько раз ей приходилось на себе волочь его домой… А ведь Рольф был крупный мужчина.

– Откуда волочь? – не поняла Луиза.

Она лежала на боку на диване и с интересом смотрела на Уле. Снаружи разыгрался нешуточный шторм. Дом буквально встряхивало наиболее сильными порывами ветра.

– Первое время мы встречались в «Алексасе», в Стокгольме, – ответил Хеннинг. – Популярное заведение в конце семидесятых – начале восьмидесятых. Сумасшедшее время… Мобильников еще не изобрели, и можно было не опасаться, что кто-нибудь тайком тебя заснимет, – он подмигнул Луизе.

– Это было чудесно, – заплетающимся языком подхватил Уле. – Геи, трансгендеры, трансвеститы вперемежку с молодыми финансистами и сантехниками из Багармоссена…

– Да, такое было время, – кивнул Хеннинг.

Он посмотрел на свой бокал с вином. Бордовый цвет успокаивал Хеннинга. Он чувствовал на себе взгляд Элизабет, с которым не хотел сейчас встречаться. Что-то внушало Хеннингу чувство нереальности происходящего. Внутренний распорядок дома, вставший с ног на голову. Или старые, неизжитые воспоминания, которые так стремились выйти на поверхность…

Хеннинг поднял голову и посмотрел на Луизу.

– Ты мне как дочь, и сама это знаешь, правда?

Он сам удивился своим словам. Должно быть, был пьянее, чем думал, потому что не хотел говорить ничего подобного. Луиза не отвечала, но остановила на Хеннинге долгий взгляд.

– Думаю, нужно выпить за Лолу, – предложил Уле.

Все сразу стихли. Хеннинг как будто смутился, но потом увидел, что Элизабет подняла бокал, и сделал то же самое.

– За Лолу!

– Кто была эта Лола? – спросила Луиза.

Хеннинг оглядел компанию, встречая взгляды старых друзей. Взгляды, которые тут же теряли и блеск, и радость.

– Лола… это Лола.

Большего о ней сказать было нечего.

– Я поставлю музыку. – Элизабет поднялась и направилась к проигрывателю возле книжного шкафа. Хеннинг получил его в подарок на семидесятилетие, после того как несколько раз пожаловался, что не может справиться с современной акустической системой, которую установил Петер.

Гостиную наполнил голос Нэта Кинга Коула, сопровождаемый характерным для винила потрескиванием.

Еще час они проговорили о малозначащих вещах, не поминая ни Рольфа, ни Лолу, ни тайны, которые нужно хранить. Поднявшись, Хеннинг почувствовал, как подгибаются ноги. И в этом он был не одинок. Уле мог перемещаться только опираясь на Сюзанну.

– Луиза уснула, – Хеннинг кивнул на невестку.

Та слегка похрапывала, лежа на боку на диване. Элизабет накрыла ее одеялом.

– Может, разбудить? – шепотом предложил Хеннинг.

Элизабет покачала головой:

– Оставь. Петер спит с мальчиками. Ей будет лучше здесь.

– Ну, тогда и нам пора ложиться, дорогая.

Хеннинг предложил Элизабет руку, как делал много раз до того. Ветер