Книга Что за чертовщина?! - Александра Захарченко

беседой, посвятив меня в негласные обычаи и традиции древни. Некоторые меня повергли в… ну скажем, шок. Я вот даже подумать не могла, что в желании обезопасить себя от темных сил, могут проводиться столь странные мероприятия, как засыпания по периметру ограды двора могильной земли или удобрение в виде крови под крыльцо. Не человеческой хоть, а животной.

— Борислав, а как ты думаешь, — я замялась, не зная, как задать свой вопрос, который может вызвать еще больше вопросов, — Другие миры существуют?

— А как же, — добродушно усмехнулся он, поглаживая бороду, — Загробный хотя бы.

— Если кто-то скажет, что есть другой мир, очень похожий на этот, но другой, ты поверишь? — спросила я, рассматривая безоблачный горизонт.

— Ты еще совсем ребенок, — хмыкнул мужчина, но вдруг посерьезнел, — Но знаешь, сколько на свете живу, а все время что-то новое узнаю. Взять хотя бы волка твоего, еще две зимы тому назад не поверил бы, что ничто человеческое им не чуждо. А драконы? Никто же не верит, что они существуют! А я видел! Лет на тридцать помоложе был — видел!

— Большие огнедышащие ящеры, чахнущие над златом? — улыбнулась я.

— Да нищеброд, как есть нищеброд! — засмеялся он, — О сокровищницах грезил и люд на площади веселил своими песнями чудными, а глаза — золото. Где он теперь, иногда интересно, какой люд веселит, аль помер уже. Любопытный был до жути, — рассказывал Борислав, а я по лицу видела, что воспоминания те теплые и о неком драконе он вспоминание с хорошим словом.

— Он другом твоим был? — полюбопытствовала я.

— Да, — кивнул он, — Яблоки вместе воровали, — и снова смех, заразительный, и я не устояла.

— А зовут-то его как?

— Васильком звали — девкам букетики из васильков дарил.

— Я еще четыре месяца назад знать не знала о существовании вампиров, оборотней, эльфов, драконов… — поделилась я мыслями, поправляя неловко светлый рукав, — А сколько еще всего на свете есть… Но не спокойно мне сейчас на душе, не знаю, что со мной.

— Предчувствие какое? — заинтересовался Борислав.

— Я не знаю, — пожала я плечами и натянула на лицо улыбку — навстречу Данияр шел.

— А мы вас уже заждались, — волк улыбнулся и протянул мне цветы, невероятно красивые и снова мне неизвестные.

— Какие красивые, — рассматривая нежные бутоны, я шагнула ближе и поцеловала оборотня в щеку, — Спасибо.

Нежность, отразившаяся в его звериных глазах на время отвлекли меня от мрачных мыслей и за предложенную руку я взялась охотно. Он вел меня к толпе молодых людей, нервно улыбающихся, но счастливых. Родители тоже здесь были, какая-то немолодая женщина, не стесняясь заливалась слезами, глядя на дочь.

Деревянная просторная беседка мне еще вчера понравилась, но у меня не было толком желания детально ее рассматривать. Крыша на ножках, а как красиво. И цветы вокруг. Цветущий шиповник окружал полукругом или еще какая дичка.

— Все здесь? — на всякий случай уточнила я, оглядывая толпу.

— Все здесь, хозяюшка, — ответил мне басом кто-то из присутствующих.

На узком столике уже и книга знакомая лежала, рядом я свой шикарный букет умостила. Выпрямилась, еще раз всех оглядела и улыбнувшись, подозвала к себе первую пару.

Полненькая, но улыбчивая девица подхватила под руку жениха и потянула ко мне. Хватка у нее будь здоров, даже такой щуплый парнишка как ты будешь за ней как за каменной стеной, а в слух:

— Как вас зовут?

— Анастасья! — краснея и лучась счастьем, отозвалась невеста, нервно сжимая в одной руке букет, в другой жениха.

Громкий всхлип мамочки за спиной новобрачных меня особенно повеселил.

— Егорий, — куда более спокойно представился жених и неловко улыбнулся.

Вот теперь вижу, что это не насилие над человеком. А то я уже собиралась спросить, является ли их решение добровольным…

Я несколько раз репетировала у зеркала мной же составленный текст, но сейчас я смотрела на пару и слова сами лились. Они не совсем соответствовали моему шаблону, но звучали до того гармонично и уместно, что, сказав:

— Объявляю вас мужем и женой, — я невольно глянула на старосту и тот одобрительно покивал головой.

Пока я записывала их в книгу, место заняла следующая пара и так несколько раз подряд. У меня уже малость болел язык, столько тараторить. Как я не догадалась взять питьевой воды.

Вывожу старательно имя и выпрямляюсь, приветствуя следующую пару. Только втянула в легкие побольше воздуха, как замираю, неожиданно ощутив в груди жгучую, нестерпимую боль.

Вокруг становится слишком оживленно, и я вдруг осознаю себя лежащей на чьих-то руках. Во рту соленое и мешает дышать, а я поднимаю взгляд и встречаюсь с его — Данияра. Я вижу в них страх и еще очень много всего, тяжелого и страшного.

Боль нестерпима. Закричать бы, да чувствую только, как по подбородку течет влага. Цепляюсь за его руки, замечаю волков, что приволокли кого-то. Кого-то в знакомой форме и с арбалетом. Вот оно значит, как, воевода Мирослав. Зря я к вашей мудрости взывала. Глупец упрямый.

Надо мной склоняется Лия, бледнее чем обычно, тоже напуганная. Что-то спрашивает, а я не слышу. Зовет кажется…

Проваливаюсь куда-то в темноту, вязкую и будто живую. Слепо тянусь куда-то и понимаю, что не ощущаю боли. Ничего не ощущаю. И страшно, и будто мысли тоже теряются.

Всего миг. И вот я открываю глаза…

Обычная дверь. Немного поцарапана, пыльная и цифры над глазком облупились. Такая знакомая, а где я ее видела?

— Ника? — не верящее раздается сбоку, и я перевожу взгляд.

Шея будто затекла и гнется с трудом. Эта лестничная площадка всегда была такой темной и грязной? Запах сырости и пыли щекотит неприятно нос. А что здесь делает бывший жених? С недоумением взираю на Сашу, замершего на ступеньки две ниже.

— Так, — я нахмурилась, пытаясь понять, что упускаю из виду…

Вот тут-то и затопило мое сознание воспоминаниями почти полугодовой давности. Я бы решила, что я сошла с ума, если бы не платье и обувь. Вот тут-то мне и стало страшно — это что же получается, меня убили? Меня? Убили? Ну Мирослав… Ну змея. Ничего, я не сдамся!

Надо будет весь лес бабкин обойду, но назад вернусь! Это как же… Это же они там все с ума сходят, да они же теперь войну развяжут! А ты все продумал, Мирославушка, людей с нечистью рассорить решил.

— Приём? — тем временем маячил перед лицом бывший, — Земля вызывает Нику! Приём?

— Ты чего ко мне прицепился? — спросила я, с явной неприязнью посторонившись и, кое-как прошмыгнув от него по правую руку, побежала вниз.

Я наивно полагала, что он пожмет