Книга Убить Хранителя - Марсель Кермт

истины — сейчас ты или атакуешь, или умрешь.

Тело Ааарин задрожало, на лбу выступили капельки пота. Заклинание давалось ей с огромным трудом и заняло несколько мгновений — вечность для мага, вступившего в бой.

Я не стал мешать, желая увидеть новое творение. В том, что она создает новую креатуру, я не сомневался. Прекрасно видел какой невероятно сложный магический узор плела чародейка и к какому типу заклинаний он относился. Она создавала человека.

Между мной и Аарин появился рыцарь. Он стоял прямо и глядел сквозь небольшое окошко в опущенном забрале. Доспехи блестели под ярким солнцем арены. Я всмотрелся в глаза новоиспеченного бойца — совершенно безумные, наполненные яростью и жаждой убийства. Глаза фанатика. Великолепная работа! Он не казался просто тварью ли оживленной куклой в человеческом облике. Он мыслил. Он мечтал. Хотел защитить свою хозяйку любым способом. Потому что любил ее больше жизни. Рыцарь шел спасать даму сердца от черного мага. Им двигала любовь к женщине и ненависть к колдуну, напавшему на нее. Но прежде всего — любовь. Самое сильное чувство во Вселенной, использовать которое в колдовстве практически невозможно. Вернее, можно, но это настолько долгий процесс, требовавший серьезной подготовки, что во время битвы его никогда не применяли. Трудозатратный даже для самого сильного мага Арнолла. Даже для всего Ордена Магов. Теперь пришло время удивляться и мне.

Кто же ты, Ааарин? Откуда в тебе столько сил и умений? Я прекрасно вижу, что ты дитя своего мира. Никогда не была за пределами Междуозерья и не подозреваешь о существовании иных реальностей. Но у тебя достаточно сил, чтобы стать владычицей Арнолла и в одиночку покорить другие королевства. Настоящий самородок! Рождающийся раз в тысячу лет звездный цветок — редкий и очень ядовитый.

В какой-то степени я даже стал понимать ее. Мог ли человек, наделенный неимоверной магической силой и огромным талантом как-то иначе реализовать себя в недобром мире Междуозерья? Конечно мог. Но не самостоятельно. Белого мага, способного преобразовать весь мир к лучшему, не имеющего меркантильных целей, требовалось воспитать, научить сочувствию, сопереживанию и любви ко всему живому. Но таких учителей в Междуозерье судя по всему не оказалось. А если бы и нашлись, то, учитывая силу Аарин, они уподоблялись ребенку, вышедшему на бой с наемным убийцей. Она была подобна стихии. Огромной волне, надвигающейся на прибрежный городок, никогда еще не видевший цунами. Кто смог бы приручить стихию? В Арнолле никто не обладал такой силой.

Не вкладывая особых умений и смысла, я создал защитное заклинание, облек его в форму голема, которого всунул в тело сарацина. Он имел облик человека, но таковым не являлся. Просто образ. Сарацин побежал на рыцаря, размахивая кривой саблей. Казалось, два воина сейчас сойдутся в долгой схватке. Но битва длилась пару мгновений. Сарацин рубанул с плеча, ятаган звякнул о щит рыцаря и разлетелся на десятки осколков, как простое стекло. Рыцарь взмахнул мечом, и голова сарацина покатилась по арене. Толпа зрителей возликовала, кто-то начал кидать розы.

— За прекрасную Ааарин! За мою любовь! — басом прогудел рыцарь и зашагал ко мне.

Я бросил в него огненный клубок. Он врезался в щит воина и разлетелся тысячей алых искр. Рыцарь неумолимо надвигался. Я метал в него огонь, молнии, отправлял колдовских гомункулов — бесполезно. Любая магия, сопоставимая с колдовством Междуозерья, не имела эффекта против этого влюбленного воина. Небольшая армия подобных созданий вполне могла пройти сквозь все земли и завоевать их для дамы своего сердца. Потрясающе! Я не переставал восхищаться этой чародейкой. Но арену должен был покинуть лишь один из нас. Убить она меня могла только в том случае, если бы я намеренно проиграл схватку.

Пришло время прекратить игру.

Аарин устала. Прядка волос прилипла к мокрому от пота лбу, грудь вздымалась от частого и глубокого дыхания, под глазами залегли тени. Она старалась подпитывать рыцаря волнами мнимой любви.

Я выставил барьер между чародейкой и ее воином. Барьер, непреодолимый ни для одного колдуна Созвездия Серого Льва. Аарин пыталась сдвинуть невидимую преграду, но ни одно заклинание не давало эффекта. Силы иссякли, и она просто бросилась на стену, как разъяренный зверь. Била преграду кулаками, пинала и царапала. Ей двигало отчаяние. Не могла поверить, что может проиграть магическую схватку. Ведь прекрасно знала, что в Междуозерье еще не родился колдун, способный ей противостоять.

— Почему? Почему я не могу? — кричала она со слезами на глазах. — Кто ты такой? Кто?! Ты?! Такой!?

Я не ответил. Но мне стало ее жаль.

Рыцарь остановился в двух шагах от меня и обернулся. Казалось, он перестал понимать, куда идет и зачем. Но сквозь магическую стену он снова увидел возлюбленную, ее страдания и невозможность вырваться из прозрачной клетки, созданной злым колдуном. Короткого взгляда оказалось достаточно, чтобы снова в нем проснулись любовь и ярость. Еще шаг — и рыцарь мог дотянуться до меня мечом. Шаг для него и вечность для меня.

Я зачерпнул воспоминания Ааарин об убийствах, совершенных ее руками, предательствах и ритуале, во время которого она заколола собственного ментора, и передал рыцарю.

— Ну что, увидел истину? — спросил я. — Тебя околдовала ведьма. Чары спали, мой друг.

Рыцарь скинул шлем. Открылось молодое лицо. Голубые глаза наполнились слезами. Он воткнул меч в землю и упал на колени. Обхватил голову ладонями в металлических перчатках и зарыдал. Сначала всхлипывал тихо, а потом стал кричать, как умирающий в муках зверь. Закричала и Аарин. Сильное колдовство давало отдачу. Рыцарь начал распадаться на сегменты, как старая картина, с которой ветер сдувал чешуйки облупившейся краски. Чародейка упала, будто ее сбил с ног резкий порыв ветра, и с воплями стала кататься по арене. Толпа принялась бросать цветы.

Я ждал.

Через минуту чары с применением мнимой любви перестали давать отдачу. Боль утихла, и чародейка поднялась на четвереньки. Искусанные в кровь губы зашептали то ли заклинание, то ли проклятия. На лоб легла прядка поседевших волос. Под глазами залегли еле уловимые морщинки. Этот бой отнял у нее все жизненные силы.

— Прощай, Ааарин, — сказал я, но ничего не предпринял. Ее последнее заклятье уже было готово.

Не возник портал, не поднялся ветер, не померк свет. Аарин просто исчезла. Я не стал разбираться, куда. Чародейка больше не представляла опасности. А мне пришла пора возвращаться к принцу.

Быстрый Стрелок не успел толком ничего понять, когда бок пронзила такая сильная боль, что он едва не потерял сознание. В голове вспыхнуло лишь удивление.

Как же так? Серый медведь все-таки умудрился достать его