Книга Психотерапия и экзистенциализм. Избранные работы по логотерапии - Виктор Эмиль Франкл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последние годы в научной литературе все чаще встречаются сообщения об использовании парадоксальной интенции. Авторы из разных стран, как и сотрудники отделения неврологии Венской поликлиники опубликовали результаты клинического применения этой методики. Помимо Дэвида (Буэнос-Айрес), можно упомянуть ассистентов профессора Кречмера (Психиатрическая университетская клиника Тюбингена), Лангена, Волхарда и Прилла (Гинекологическая университетская клиника в Вюрцбурге) и Редера (Гамбург). Профессор Бацци (Римский университет) даже разработал специальные показатели-критерии, позволяющие психиатру различать те случаи, в которых следует применить парадоксальную интенцию, и те, в которых показан метод аутогенной тренировки Шульца[205]. На международном конгрессе по психотерапии, проходившем в Барселоне в 1958 году, Ледерманн (Лондон) заявил: «Результаты [логотерапии] нельзя отрицать. Я считаю этот метод полезным в случаях невроза навязчивых состояний». Фрик (Больцано, Италия) идет еще дальше, утверждая, что бывают случаи тяжелого обсессивно-компульсивного невроза, при которых логотерапевтическая процедура является «единственным терапевтическим методом». Он также ссылается на некоторые примеры из своей практики, когда лечение электрошоком не привело ни к какому результату, тогда как одна только логотерапия послужила ultima ratio (последним доводом). Аналогичное заявление сделал профессор Лопес-Ибор (Мадридский университет).
Среди моих коллег, помимо Коцоурека и Нибауэр, опубликовавших работы по парадоксальной интенции, был один психоаналитик, чья подготовка и ориентация были строго фрейдистскими. В течение года он лечил в амбулаторном отделении нашей больницы почти все случаи сексуальных расстройств, в том числе те, для которых была показана краткосрочная терапия, исключительно логотерапевтическими процедурами. Его опыт изложен в докладе, над которым мы работали совместно и который он сделал на конгрессе сексологов в Германии.
Ранее я указывал, что антиципаторная тревога сопровождается навязчивым самонаблюдением и самоконтролем и в этиологии невроза часто обнаруживается избыток уделяемого внимания, а также намерения. Это особенно справедливо в отношении бессонницы, при которой насильственное намерение заснуть сопровождается усиленным вниманием, когда человек пытается постоянно контролировать степень реализации и эффективности этого намерения. Таким образом, это внимание присоединяется к состоянию бодрствования и мешает заснуть.
В отношении этого явления логотерапия применяет терапевтический метод, известный как дерефлексия. Подобно тому как парадоксальная интенция предназначена для противодействия антиципаторной тревоге, дерефлексия используется для противодействия навязчивой склонности к самонаблюдению и самоконтролю. Другими словами, в таких случаях нужно добиваться большего, чем просто высмеивать проблему с помощью метода парадоксальной интенции и ее юмористических формулировок; нужно также научиться в какой-то степени игнорировать проблему. Однако такое игнорирование (дерефлексия) может быть достигнуто настолько, насколько сознание пациента направлено на положительные аспекты. Сама по себе дерефлексия содержит как отрицательный, так и положительный аспект. Пациента нужно дерефлексировать от его антиципаторной тревоги, переключив его внимание на что-то еще. Это убеждение поддерживает Олпорт: «По мере того как фокус стремления смещается с конфликта на бескорыстные цели, жизнь в целом становится более здоровой, даже если невроз никогда полностью не исчезнет»[206]. Такие цели могут быть обнаружены с помощью определенного вида аналитической процедуры, которую мы называем экзистенциальным анализом (Existenzanalyse)[207]. Таким образом, пациент может обнаружить конкретный смысл своего личного существования[208].
В заключение давайте рассмотрим признаки парадоксальной интенции с точки зрения четырех характерных моделей реагирования на невротические проблемы, представленных логотерапией[209].
1. Неправильная пассивность. Это относится к поведенческой модели, которая может наблюдаться в случаях тревожного невроза, фобических состояний или того и другого. Это избегание тех ситуаций, в которых пациент из-за своей антиципаторной тревоги ожидает повторения своих страхов. В данном случае мы имеем дело с «бегством от страха» – чаще всего страха потерять сознание на улице или испытать сердечный приступ.
2. Неправильная активность. Эта поведенческая модель характерна в первую очередь для неврозов навязчивых состояний. Вместо того чтобы пытаться избежать конфликтных ситуаций, человек борется со своими навязчивыми идеями и невротическими компульсиями и таким образом усиливает их. Эта борьба мотивируется двумя основными страхами: 1) страхом, что навязчивые идеи указывают на надвигающееся или уже наступившее психотическое состояние, и 2) страхом, что навязчивые мысли однажды доведут человека до попытки убийства или самоубийства. При сексуальных неврозах можно наблюдать и другую сторону «неправильной активности», а именно борьбу за что-то, а не против чего-то, стремление к оргазму и потенции. В основе этой мотивации лежит следующее: больной чувствует, что виртуозного сексуального акта от него «требует» либо партнер, либо ситуация, либо он сам в случае, когда он, возможно, сам его «запланировал». Именно вследствие этой самой «погони за счастьем» индивиды, страдающие сексуальным неврозом, «идут ко дну», как и обсессивно-компульсивные невротики, когда их реакции не соответствуют ситуации; давление ускоряет контрдавление[210].
Этим негативным, невротическим, «ошибочным» поведенческим моделям противостоят две позитивные, нормальные.
3. Правильная пассивность. В этом случае больной с помощью парадоксальной интенции высмеивает свои симптомы, а не пытается либо убежать от них (фобии), либо бороться с ними (обсессивные навязчивые состояния).
4. Правильная активность. Посредством дерефлексии пациент получает возможность игнорировать свой невроз, фокусируя внимание прочь от себя. Он направляет внимание на жизнь, полную потенциальных смыслов и ценностей, которые обращены именно к его личностным возможностям.
В дополнение к личному аспекту задействуется еще и социальный фактор. Мы все чаще встречаем людей, страдающих от того, что логотерапия называет «экзистенциальным вакуумом» человека. Такие пациенты жалуются, что чувствуют полную и окончательную бессмысленность своей жизни. Они демонстрируют внутреннюю пустоту, в которой процветают невротические симптомы. Таким образом, заполнение этого вакуума может помочь пациенту преодолеть свой невроз, позволить ему осознать весь спектр своих конкретных и личных смысловых и ценностных возможностей или, другими словами, столкнуть его с «логосом» своего бытия.
Выводы
В рамках логотерапии, или экзистенциального анализа (Existenzanalyse), была разработана специальная техника для лечения навязчивых, компульсивных и фобических состояний. Этот метод, называемый парадоксальной интенцией, основан на том, что определенная часть патогенеза фобий и неврозов навязчивых состояний обусловлена усилением тревожности и компульсий, вызванных стремлением избежать их или бороться с ними. Метод парадоксальной интенции состоит в изменении отношения пациента к своим симптомам и позволяет ему отстраниться от невроза. Эта техника мобилизует то, что в логотерапии называется психоноэтическим антагонизмом, то есть специфически человеческой способностью к самоотстранению. Главным образом метод парадоксальной интенции подходит для краткосрочной терапии и особенно эффективен в случаях, в основе которых лежит механизм антиципаторной тревоги.
XIII. Психотерапия, искусство и религия
[211]
Задача логотерапии в том, чтобы выявить духовную борьбу человека; так что мы должны спросить себя, в чем заключается эта борьба. Что заставляет пациента-невротика обращаться за помощью к психотерапевту? Чтобы ответить на этот вопрос, приведу историю пациента, лечившегося по методу логотерапии.
Нам надо учесть два важных момента. Во-первых, если у художника возникает психопатология и тем не менее он продолжает заниматься творчеством, то он делает это вопреки своему психозу, а не вследствие него. Психическое заболевание само по себе никогда не бывает продуктивным, болезнь как таковая никогда не бывает творческой. Только дух человека может творить, а не болезнь этого духа. И вот, конфронтируя с ужасной судьбой человека с психическим заболеванием, человеческий дух может достичь предела творческих способностей. В равной мере справедливо и обратное. Точно так же, как мы не можем наделить заболевание как таковое творческими способностями, мы не должны признавать факт психического заболевания в качестве аргумента против художественной ценности произведения. Не в компетенции психиатра судить о том, что представляет ценность, а что нет, что истинно,