Книга Дворцовые тайны. Царицы и царевны XVII века - Андрей Владимирович Дёмкин

ноября: «Память благоверной царицы и великой княгини Екатерины, во иноцех Елены, схимницы». Запись говорит о том, что в конце жизни царица вновь стала зваться своим крестильным именем Екатерина и вела аскетичный образ жизни. Ни о каких вкладах на помин ее души сведений нет. Возможно, вкладом стали постройки, в которых жила знатная монахиня.

Размышляя о печальной судьбе красавицы Марии — Екатерины Буйносовой, приходишь к выводу, что она стала одной из многочисленных жертв Смутного времени. Отец ее — надежда и опора семьи — погиб в боях с самозванцем Петрушей. Сама она вынуждена была стать женой престарелого и непопулярного царя, две ее дочери умерли, не выдержав тягот осадного положения, свою жизнь она завершила в монастырской келье, не дождавшись старости.

Значительно удачнее сложилась жизнь младших сестер Марии Петровны. Средняя сестра. Мария, жена И. М. Воротынского, родила несколько детей, продолживших род князей Воротынских. Ее правнуку Михаилу Ивановичу даже удалось стать ближним боярином царя Алексея Михайловича. Умерла Мария в кругу семьи в 1628 году. Жизнь Пелагеи была продолжительной — она умерла в 1646 году. Ее старший сын, Юрий Александрович Долгорукий, в царствование Алексея Михайловича стал видным боярином и полководцем.

По мужской линии род Буйносовых-Ростовских вскоре иссяк. В конце XVII века ни одного представителя этого рода уже не было.

Великая государыня старица

Героиня настоящей повести официально не была царицей, ее называли Великой государыней старицей Марфой Ивановной, поскольку она была матерью первого царя, Михаила Федоровича, из династии Романовых. Однако в первые годы правления юного сына (Михаил был избран царем в 16 лет) она всегда была с ним рядом и мудрыми советами помогала принимать правильные решения. В народе даже поговаривали, что государством правит старина-инокиня со своим родом, то есть со своими родственниками. Поэтому Марфу Ивановну правомерно считать одной из цариц XVII века, внесшей большой вклад в восстановление Русского государства после Великой смуты.

До пострижения Марфа носила имя Ксения. Ее отцом был достаточно богатый костромской дворянин Иван Васильевич Шестов, участник нескольких Ливонских походов Ивана Грозного. Во время одного из них он, видимо, погиб, оставив жене Марье и двум дочерям несколько вотчин и поместий. Шестовы принадлежали к древнему боярскому роду Морозовых-Салтыковых, сильно разросшемуся в XVI веке. Их однородцами, к примеру, считались Шеины и Тучковы. Свою фамилию Шестовы получили по прозвищу Шест предка Михаила Ивановича из седьмого колена всего рода.

Точная дата рождения Ксении Ивановны неизвестна, но по дате ее свадьбы — 1590 год — можно предположить, что она родилась в начале 70-х годов XVI века. В детстве она, вероятнее всего, жила в родовом имении Домнино около Костромы. К нему прилегали 57 деревень и починков, также принадлежавших ее семье. Позднее эта вотчина станет ее приданым. Около Домнина простирались густые леса и было много непроходимых болот. По большим церковным праздникам семья ездила в Кострому, где у Шестовых был большой городской дом.

Источники не сохранили сведений о происхождении матери Ксении, известно лишь, что ей принадлежало село Клементьево с 14 деревнями в Угличском уезде, которое также перешло в собственность нашей героини.

После смерти Ивана Васильевича семья переехала в Москву к родственникам, чтобы дочери могли удачно выйти замуж. Действительно, очень скоро Ксения стала женой боярина Федора Никитича Романова, занимавшего при дворе царя Федора Ивановича высокое положение, поскольку по матери приходился ему двоюродным братом.

Муж был много старше Ксении Ивановны, но считался одним из наиболее завидных московских женихов: богатым, знатным и красивым. Сама же Ксения особой привлекательностью не отличалась. Выбор Федора Никитича, видимо, пал на нее лишь потому, что он состоял с ней в дальнем родстве. Мать его деда, Романа Юрьевича Захарьина, была из семьи Тучковых. В то время в знатных родах существовал обычай жениться и выходить замуж за своих дальних родственников, чтобы земельные владения нс дробились и не уменьшались.

После замужества Ксения Ивановна вместе с матерью переселилась в уютный дом на Варварке. Сестра ее вскоре стала женой М. М. Салтыкова, носившего прозвище Кривой, видимо из-за дефекта зрения. Однако он был достаточно знатен и через некоторое время получил чин окольничего.

Хотя Ксения Ивановна не отличалась, как уже говорилось, особой красотой, она обладала множеством достоинств: была рачительной хозяйкой, искусной рукодельницей, очень набожной и благочестивой. К тому же отличалась умом и рассудительностью. Поэтому вскоре выяснилось, что супруги прекрасно дополняли друг друга.

Федор Никитич, будучи старшим в семье, вынужден был опекать младших братьев Александра, Михаила, Василия и Ивана, которые жили вместе с ним. Это накладывало на молодую боярыню дополнительные обязанности, с которыми она с успехом справлялась. Конечно, с помощью многочисленной дворни.

У царя Федора Ивановича долгое время не было детей, поэтому его официальным наследником считался Федор Никитич, который всегда был при «светлых очах», входил в ближнее окружение царя. Но с начала 90-х годов его место занял царский шурин Б. Ф. Годунов, у которого в 1589 году родился сын Федор, продолжатель рода. В семье Романовых дети появились не сразу.

29 ноября 1592 года Ксения Ивановна родила близнецов, которых назвали Борисом и Никитой. Однако мальчики оказались очень слабенькими и вскоре умерли. Родители не отчаивались, надеясь, что у них еще будут здоровые дети. Действительно, в конце 1593 года на свет появилась дочь Татьяна. Ксения Ивановна отдала ей всю свою нерастраченную материнскую любовь и заботу.

Наконец 12 июля 1596 года родился долгожданный наследник — сын Михаил. Ксения Ивановна стала думать, что для полного счастья у нее есть все: любящий и заботливый супруг, прекрасные дети, высокое положение в обществе, богатство и знатность. Даже смерть 21 сентября 1597 года сына Льва, родившегося с дефектом ног, наследственным заболеванием Романовых, не стала безутешным горем, поскольку дом наполняли звонкие детские голоса Татьяны и Михаила. До пяти лет их воспитание и образование были полностью на плечах матери и осуществлялись на ее половине.

Ксения Ивановна сама следила за изготовлением для них красивой одежды, специальных детских кроваток, стульчиков и столиков. По ее заказу у заморских купцов приобретались диковинные игрушки: фигурки слонов, тигров, медведей, собак, оленей, потешные куклы, книжки с чудесными картинками, рассказывающими либо о жизни Христа, либо о дальних странах. По сложившейся традиции именно мать должна была обучить детей грамоте.

Хотя Ксения Ивановна мечтала о большой семы}, но, кроме Татьяны и Михаила, ее дети оказались нежизнеспособными. Последний сын, Иван, умер 7 июня 1599 года, он, как и его братья, был похоронен в родовом Новоспасском монастыре в Москве. Родители никогда не забывали своих