Книга Многоликая Франция. Портретная галерея - Александр Г. Артамонов

посол России во Франции вручил молодому французскому археологу медаль Дружбы народов за существенный вклад в российско-французские отношения. Я познакомился с Пьером за несколько лет до написания этой книги. Он был полон планов на будущее, но более всего меня привлёк весьма интересный феномен, который я наблюдал не только на примере Пьера: как правило, молодые западные специалисты любых областей, приезжая в Россию, уверены, что столкнутся с «империей зла» или дикой авторитарной страной. Достаточно быстро западная пропаганда выветривается из их голов, и потом наступает прозрение. Нередко (но не всегда) такие люди даже разводятся со своими жёнами, оставшимися на Западе, и женятся на россиянках. А далее они становятся ярыми защитниками Русского Дома и нашего образа жизни, причём некоторые из них даже переходят в православие. Похоже, что и Пьер попал в поле притяжения России – той самой «мягкой силы», о которой все мы так любим говорить. Давайте же на примере моего общения с ним убедимся, как Россия повлияла на становление жизненной позиции французского офицера.

– Вы встречались с В.В. Путиным в первый раз, когда презентовали ваши раскопки?

Пьер Малиновски: Нет, это была моя вторая встреча, так как я уже видел его в 2015 году, когда получил приглашение на трибуну почётных гостей на парад 9 мая. Тогда мы праздновали 70-летие Победы, которое позорно проигнорировал ряд глав европейских государств. Я присутствовал на трибуне совместно с французскими ветеранами. Рядом с нами стояли президенты многих стран, а потом мы отправились на торжественный обед в Кремль, причём мой столик оказался в непосредственной близости от столика президента Путина. В конце торжественного мероприятия я подошёл представиться ему и обменялся несколькими словами. Паша встреча была краткой.

Когда я увидел Путина в первый раз в Париже, то ради него я был готов ждать хоть 72 часа подряд! Ну, а как только он прибыл тогда на место в сопровождении мэра Парижа госпожи Идальго и мэра квартала, в котором расположен Российский центр, госпожи Рашиды Дати, они отправились все вместе в православный собор на набережной Бранли. Потом Путин поднялся в главный зал Центра, где я и дожидался его рядом с моей экспозицией предметов эпохи Первой мировой, найденных поблизости от обнаруженных мной в декабре 2016 года останков русского солдата. На самом деле официально мы извлекли останки в начале января, но найдены они были 24 декабря. Министр культуры России господин Мединский сделал доклад по теме моей находки. Его я знал заранее, так как министр уже приезжал в мою родную деревню. Тогда он открыл у нас памятник…

– И имел возможность пообщаться с вами…

П.М.: Да, тогда он посетил мою выставку. Кстати, мы очень хорошо знакомы. А в ходе моего нынешнего визита в Москву г-н Мединский пригласил меня посетить Российский военный музей. Он управляет его работой.

Я считаю, что тружусь также и для России. А теперь, оканчивая мой рассказ о встрече с президентом Путиным, хочу уточнить, что он прибыл во главе большой делегации, в составе которой я заметил господ Пескова, Ушакова и других официальных лиц. Президент поприветствовал меня. На его лице была широкая дружелюбная улыбка. И он очень внимательно выслушал мой рассказ по поводу экспозиции. Я ему даже начертил план-диспозицию русских и указал на схеме, в каком месте нашёл моего солдата. А господин Мединский рассказал В.В. Путину обо всём, что я делал для России за последние годы. Встреча продолжалась минут 10, но это очень большой отрезок времени, когда говоришь с главой государства! В.В. Путин попрощался со мной по-французски, сказав: «Merci beaucoup!» Думаю, что он был очень доволен. Фотографии встречи можно найти в интернете. Там видно, как широко Путин улыбается. Думаю также, что он вполне оценил мой вклад в российско-французские отношения. Считаю, что, помимо своей политической значимости, мой проект относится также к разряду культурных и исторических начинаний. Мне представляется, что именно благодаря таким вещам и происходит сближение двух стран. Своими исследованиями мы подчёркиваем общность нашей истории. Мне также показалось, что мой проект помог президенту несколько отойти от своей политической рутины. А потом, как мне кажется, он понял, что есть такие молодые французы, кому небезразличны Россия и дружба с ней! Для меня это был судьбоносный момент, о котором я никогда не забуду!

– Ваше начинание дорого сердцу любого россиянина – тем более, взгляд на мир Владимира Путина, который явно не относится к политике как к серой повседневности, но обладает стратегическим видением международных отношений. А потом вы затронули некую очень чувствительную для всех нас струну: ведь наш русский солдат умер за Францию! Не могли бы вы более подробно рассказать, как обнаружили останки?

П.М.: Конечно! 8 лет я отслужил в рядах французской армии. А мой отец – историк Первой мировой. Он даже написал несколько книг о военных операциях тех лет, в непосредственной близости от нашего поселения. И вот однажды, ещё в мою бытность военным, он мне и говорит: «Знаешь, Пьер, у нас тут в окрестностях похоронено много солдат, сражавшихся за нашу землю в Первую мировую…» Тогда ещё никто об этом не задумывался. Да, мы все знали, что на наших полях сражались немцы, французы, англичане, американцы, но вот русские… О них мы никогда не говорили.

Тогда я себе и задал в первый раз вопрос: а почему я об этом ничего не знаю? Тогда же и решил обязательно раскопать место боёв и найти останки русских солдат. Зачем мне это было надо? Да я просто хотел доказать Франции, что русские действительно сражались за нашу Родину! Потом мой отец выдал мне массу карт и документации, и я каждый день проводил над ними много часов. Даже когда надо было отправляться в мои военные командировки, я всегда брал с собой историческую литературу, чтобы продолжать изучать её, где бы я ни был. Мне надо было тогда понять, в каком месте наших полей стоило искать погибших. Дело в том, что я знал, что даже на тех 100 гектарах, где расположено наше поселение, погибло около 700 россиян. И вот, в сентябре 2013-го я взялся за лопату и стал делать контрольные раскопы в различных местах…

– То есть раскопки длились несколько лет…

П.М.: Через полтора года я наконец-то напал на верный след. Потом я нанял строительную технику за свой счёт.

– Вам ведь требовалось получить ряд разрешений на проведение раскопок, площадь которых, скорее всего, располагалась на чьей-то частной собственности.

П.М.: Да, я заручился письменным согласием владельцев полей. Потребовалось горы для этого