Книга Граф Лазарев. Том III - Вик Флавий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоило бы еще, конечно, добавить, что она не надоедливая, но даже у меня не повернулся язык настолько грешить против истины.
— Вот, возьмите платочек.
Марфа Петровна высморкалась.
— Я обязательно заберу ваш травяной сбор, — заверил я, искренне надеясь, что этого никогда не случится. — И носки тоже. Просто немного позже.
Марфа Петровна кивнула, шмыгая носом, но все-таки улыбнулась. Внимание ее вновь переместилось на мужа.
— Ерофейчик, а ты делал гимнастику, которой я тебя научила? Обязательно делай, это же очень полезно! И пойдем проверим, как там твое давление.
Сторож метнул на меня умоляющий взгляд.
— А у нас там, кстати, призрак в подвале, — решил я спасать сторожа.
— Призрак⁈ — всплеснула руками Марфа Петровна.
— Да. Вас как раз не было дома, а он месяц назад взял и завелся. Он очень одинок и несчастен. И наверняка почти ничего не ест.
В глазах Марфы Петровны загорелся охотничий азарт. Это был одинаковый во всех мирах взгляд человека, нашедшего, наконец, кого можно облагодетельствовать, не считаясь с жертвами и разрушениями.
— Ерофейчик, что ж ты мне об этом не написал? Призрак, подумать только! Должно быть, ему там так одиноко.
— И я абсолютно уверен, что по ночам он не накрывается одеялом, — добил я Марфу Петровну окончательно. — И витамины тоже не пьет. Несчастное, страдающее существо, зверски убитое при жизни и вынужденное теперь влачить существование бесплотного духа. Кто ж ему поможет, как не вы.
— Бедняга, — покачала головой сердобольная старушка. Ну-ка, Ерофейчик, отведи меня к этому призраку!
Я проводил взглядом уныло плетущегося в подвал Ерофея и решительно следующую за ним супругу. Интересно, можно заставить призрака пить травяной сбор и напялить на него теплые носки? Думаю, у Марфы Петровны есть шансы.
Тут в кармане завибрировал мобис. Я вытащил артефакт и неожиданно обнаружил на экране лицо не Игоря и даже не одной из своих женщин.
— Северин? — удивился я. — Как ты со мной связался? Мобис же, вроде, настроен только на членов моей семьи.
— Ты спрашиваешь, как с тобой связалась Тайная Канцелярия, которая может практически все? — уточнил вампир.
Действительно, глупый вопрос.
— Его Величество требует меня к себе? — догадался я.
— В том числе, но только вечером. Зато тебя срочно вызывает Анна.
— Зачем?
— Она не объяснила.
— Ты не знаешь, зачем я понадобился Тайной Канцелярии? — удивился я.
— Нет, ты не понял. Она вызывает тебя по личному делу.
А вот это неожиданно. Какое у оборотня может быть ко мне личное дело? Если отбросить варианты, что ей не с кем поговорить или что Блэйд вдруг воспылала ко мне запретными чувствами, то… Черт побери, да у меня даже версий нет.
— Очень срочному? — уточнил я.
— Ну, она сказала, это гораздо больше надо тебе, чем ей. Так что советую поторопиться.
— Я заинтригован, — сообщил я. — Скоро буду.
Глава 11
В кабинете Блэйд сидел какой-то человечек, близоруко щурясь сквозь толстые стекла. Он был низеньким, лысым и практически круглым. Если бы на колобка кто-нибудь додумался напялить пенсне, он выглядел бы как раз так.
— А вот и наша знаменитость пожаловала, — поприветствовала Анна, когда я отворил дверь. — Вик, знакомься, это граф Николай Гончаров. Николай, это граф Виктор Лазарев.
Колобок подпрыгнул на месте.
— Тот самый⁈
Гончаров вскочил с кресла, точнее, скорее выкатился из него, и возбужденно затряс мою руку. Смотрел он на меня снизу-вверх. Разумеется, при его росте это было нетрудно, но Колобок смотрел снизу-вверх не только в буквальном смысле, но и в фигуральном. Взгляд его выражал искреннее восхищение.
— О боже мой, граф Лазарев, вы пришли! Вы не представляете, как я рад! Признаться, когда я просил госпожу Блэйд вас позвать, я и не надеялся, что вы согласитесь. У вас ведь, должно быть, столько дел!
Я вопросительно посмотрел на Блэйд. Та подмигнула мне обоими глазами и взглядом указала на стул.
— Вам повезло, что сегодня я как раз свободен, — ответил я, усаживаясь. — Да и Анне я никогда не мог отказать. Но что именно заставило вас искать со мной встречи?
— Для меня большая честь познакомиться с великим художником, — с придыханием произнес Колобок. — Позвольте выразить вам свое искреннее восхищение.
С кем познакомиться? Я обернулся, ища глазами великого художника, но, кроме нас троих, в кабинете никого не было. У меня, конечно, много талантов, но так меня еще не называли.
— Эээ… — глубокомысленно произнес я. — Я тоже очень рад нашей встрече.
— Признаться, когда я увидел ваш «Черный куб», я подумал, что это шедевр кого-то из старых мастеров, о котором я почему-то до сих пор не знаю, — восторженно признался Колобок. — Воистину, это счастливый случай, что мне понадобилось зайти к госпоже Блэйд именно вчера. Но когда она сказала мне, что это не признанный гений, а юный самородок, восхищению моему не было предела. Это же потрясающе, маэстро, потрясающе! Должно быть, вы долго обдумывали идею картины, прежде чем приступить к ней?
Я окинул взглядом мой вчерашний шедевр, по-прежнему стоящий в углу кабинета. Вдруг Анна там что-то дорисовала, отчего кривоватый потрет черного ящика и правда превратился в великое полотно? Но нет, картина оставалась точно такой же, какой я ее оставил.
— Граф Лазарев несколько лет вынашивал свой замысел, — встряла Блэйд, видя мою обалделую физиономию. — Вы же понимаете, великие произведения не рождаются быстро.
— Разумеется, разумеется. — Колобок закивал, восторженно переводя взгляд с меня на картину и обратно. — Я и не сомневался, что этот шедевр — плод бессонных ночей и кропотливого труда. Чтобы сотворить такое полотно, надо обладать поистине выдающимся талантом. Какая лаконичность формы и глубина содержания! Только истинный гений мог в обычное изображение геометрической фигуры вложить столь много. Тут и тщетность бытия, и черная пустота, из которой мы вышли и в которую непременно вернемся. И в тоже же время надежда, ибо что таится в кубе, нам неведомо.
От такой характеристики этой бессмертной картины отказало даже мое хваленое красноречие.
— Обращайтесь, — выдавил я. — Я вам еще и красный куб могу нарисовать.
Колобок воззрился на меня с восторгом и чуть ли не с суеверным ужасом. Кажется, он считал, что, если в мире будут существовать два таких великих шедевра одновременно, вселенная схлопнется.
— Я понимаю, что будет дерзостью осмеливаться вас просить. — Колобок возбужденно заходил по комнате. — Разумеется, вы создавали настолько потрясающее произведение не для того, чтобы потом отдать его кому-то. Но, если бы было возможно… Если бы вы хотя бы рассматривали такой вариант… Я с радостью купил бы его у вас.
Купить? Серьезно, это убожество? Граф Гончаров точно чокнутый.
— Да забирайте, — махнул я рукой. За такую мазню деньги брать даже мне стыдно. К тому же, сколько за нее могут предложить, два рубля? — Забирайте беспла…
Под столом мне прилетел такой пинок, что я чуть не взвыл от боли.
— Может быть, я ее и продам, — сменил курс я. — Сколько вы за нее дадите?
— Возможно, мое предложение покажется вам оскорбительным, — смущенно проговорил Колобок. — Но, видите ли, мой Род сейчас испытывает некоторые трудности… Может быть, вкупе с тем, что вы всегда будете в моем доме желанным гостем, двадцать тысяч?
Я чуть не грохнулся со стула. Двадцать тысяч⁈ За кубик⁈ Мне явно надо поставить их производство на поток!
— Ну что вы, как можно, — пожурила его Анна, пока я отходил от шока. — Таким скромным предложением вы оскорбляете шедевр великого мастера!
— Виноват, — повинился Гончаров. — Простите, граф, просто у моего Рода сейчас и правда проблемы… Может быть, тридцать?
Колобок выглядел таким пристыженным, что дрогнуло даже мое насквозь меркантильное сердце.
— Хорошо, — милостиво согласился я, хотя Анна явно собиралась повышать ставки. Граф Гончаров просиял.
— Правда? Вы согласны? Спасибо, большое спасибо! Клянусь, она займет почетное место в моей коллекции! Я выпишу вам чек и заберу картину сегодня вечером, вы ведь не против? На какой адрес вам его выслать?
— Отдайте его Анне, я как-нибудь заберу, — велел я. Все равно во дворце я бываю часто.
— Спасибо! Спасибо! — продолжал радоваться Колобок, откатываясь к двери. Я впервые видел, чтобы практически идеальный шар так истово кивал. Зрелище выходило забавным. — Поверьте, граф Лазарев, я теперь навечно стану вашим другом!
— Что это за идиот? — спросил я, когда за Колобком закрылась
