Книга По грехам нашим. Книга 4 - Денис Старый

о них не упоминали, а наемники были.

Местные стражи, усиленные Филиппом и его десятком ближников быстро раскрутили весь клубок, выйдя на тверского купца, который, прямо как по заказу, торгует в городе именно с того дня, как сюда привезли мою бренную тушку. И ведь мое местонахождение было тайной, даже слухи распускались, что я во Владимире в порубе сижу. Так что в конторе Ярослава явно подтекает, если все секреты стали известны заинтересованным лицам. Удивительно, как же удалось в таких условиях провернуть грандиозную операцию по обезвреживанию боярского заговора и моноголов? О ней первым делом поведали Ермолай и Филипп. Кум, словно пытался выслужиться передо мной, Филипп же поправлял не совсем связный рассказ Ермолая.

При этом чувствовалась напряженность в общении, недосказанность, тревожащее чувство вины. Я только и выжидал того момента, как смогу убежать от этой назойливой опеки, неловкости, что мне обеспечивали Филипп с Ермолем. Неловкость в общении с теми, кто был мне другом, скорее всего им и останется, тяготила всех в отряде, даже ратников, с которыми я был не знаком, нужно время, чтобы остыть и хорошая пьянка. Умом я все прекрасно понимал, уже дважды объяснял Филипп, как происходило. Монголы планировали конкретно меня вывезти к себе и им хотели дать возможность произвести захват, и после «освободить» под личиной бунтовщиков, но все пошло не по плану. Вся школа, не считая тех, кто отправился на маневры, были готовы. Князь бы развел руками и стал готовить атаку на взбунтовавшееся поместье в Унже, привлекая бояр. После те попадали бы в засаду и частью вырезаны, частью плененные. Но что получилось, то и имеем.

- Яко твои ратныя? Верные? – спросил я сына Юрия, как только выдался момент остаться наедине.

- Так, добрые, токмо юны вельми, - ответил десятник Юрий, который, как и положено прибыл в Переславль-Залесский со своим десятком.

- До мамы треба идти, не гоже ее одну с чадами оставлять, - шепотом, заговорщицки, сказал я.

Юрий подобрался, поняв, что именно я хочу от него. Его мальцы будут сопровождать меня в пути к жене. Это честь для юных воинов, так как и ратников, пришедших с Филиппом, да, как и любых других, я мог бы взять себе в попутчики, но выбрал десяток мальчишек. Я же не хотел, чтобы кто-то знал, куда именно я собираюсь отправиться. Глупый, мальчишеский поступок? Да! И объяснять себе несуразность побега от тех, кто меня вызволил, я не собирался.

Предстояло пройти до Рязани, где Ипатий оставил Божану с детьми. У попаданца были личные тесные связи с рязанским князем Ингварем Игоревичем, туда Ипатий и должен был довести жену. Это друг передал через Юрия, который держал информацию в секрете, несмотря на то, что Филипп расспрашивал сына.

Уличив момент, я начал действовать. Когда ночью меня никто не опекал, я сделал вид, что собрался спать и даже пошел в сторону гостиного двора, где согласился расположиться, не желая находиться в переяславльском великокняжеском тереме. Я выразил отказ посетить очередной пир, что устраивал городской посадник, но другие пошли повеселиться и пображничать. Нет, я не сноб, не обиженка, я просто не хотел находиться еще день, два в Переславле, а горел желанием бежать в Рязань.

На подходе к гостиному двору пришлось обезвредить двух охранников. Они не ожидали моей агрессии, поэтому без труда «выключил» обоих кистенём с мешочком, наполненным песком, оттащил бедолаг в хозяйственную постройку. Конь был уже готов и стоял, переминая копытами. Через минут двадцать я уже, объединившись с сыном и его десятком, стремительно покидал ставший для меня неприятным город.

Из-за долгого сидения и ничегонеделания скопилось столько энергии, которая бурлила во мне, но не в животных, которые несли меня к семье. Я чуть было не загнал двух коней в первом переходе, задав такой темп передвижения, что мог бы и получить похвалу от заядлого кавалериста Филиппа. Но дальше так же быстро уходить не получалось, так как пришлось путать свои следы. Не хотел я погони и излишней опеки, поэтому решил сразу пустить вероятных преследователей по ложному следу. Не то, чтобы я опасался нового предательства, или продолжения интриг со мной в центре, но встреча с семьей – мое личное дело и оно неотлагательное.

Следующие дни была сплошная гонка, с редкими остановками, чтобы дать хоть немного отдохнуть коням. Приходилось останавливаться и в селениях, так как в достаточной степени кормиться самим и кормить коней, не было возможности, на одной травке лошадка сильно не побегает в таком ритме. Было крайне непривычно ощущать себя неплатежеспособным. Серебра не было вообще и пришлось открывать «кредитную линию» у Юрия. Сын выступал главным спонсором, оплачивая и закупку кое-каких продуктов во встреченных деревнях и закупку овса для коней.

Через десять дней мы уже въезжали в Рязань.

Город мне понравился, был какой-то ухоженный. Вот ничего особенного, чего нет в других русских городах, те же мощенные деревом улицы, деревянные дома, с резьбой на ставнях и воротах, может только чуть больше красок вокруг, но было уютно. Рязань была меньше Владимира, не имела стольградного величия, высокомерия, между тем тут был русский дух, и ощущалось меньшее количество недосказанности, хитрованства прохожих, даже после общения с местными, не увидел я ложной льстивости, интриганства.

Проезжая мимо домов я всматривался в лица проходящих мимо людей, понимая, что они практически все станут жертвами монголов, если не получится отстоять Русь. И эта красивая девушка, которая смущенно отвела свой взгляд, когда я обратил на ее внимание, и сурового вида мужчина с длинной бородой, который недовольно посмотрел на меня, вследствие моего хулиганского подмигивания девушке, все падут первыми на пусти степи. Все они станут жертвами завоевателей: девушку ждет потеря чести и вероятная далее смерть, мужчина падет на стенах Рязани, так как была видна в нем воинская выправка, и остаться в стороне от защиты своего дома, он не сможет.

Искать дом, где скрывалась моя семья, долго не пришлось, примечательный петух на крыше одной большой хаты с небольшим подворьем, сразу указал направление. Тем более, что дом был вдоль самой большой улицы в городе, недалеко от детинца.

- Любы! - Божана первая меня увидела и кинулась обнимать.

Я ничего не говорил. Зачем, если все очевидно?! Обнявшись, мы молча простояли еще минуты две, пока я не обратил внимания на смущенно мнущегося рядом Юрия.

- Иди до нас! – усмехнулся я и притянул нашего сына.

Выбежали Глеб с Ульяной, дочка не успевала за Глебом, но, даже споткнувшись, быстро поднялась