Книга Сталинград - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что такое танковая дивизия вермахта? Если кто-то по наивности своей (как и я раньше) полагает, что это всего лишь бронированный танковый кулак из трех танковых полков (по аналогии с пехотной дивизией), то он глубоко заблуждается. На деле в танковой дивизии вермахта всего ОДИН танковый полк, правда какой! Если двухбатальонного состава, то штатная численность панцеров составляет где-то около ста пятидесяти единиц, если трехбатальонного – то свыше двухсот.
«Наша», 16-я Вестфальская включала в себя как раз три батальона и имела в своем составе до двухсот панцеров. Но, конечно, после прошедших боев реально их осталось где-то под сотню, ну, может быть, чуть больше. И если немецкий комдив не дурак – а дураков в вермахте, да еще на должностях подобного уровня точно не держат – то оставшиеся танки он держит вместе, сведя их в крепкий бронекулак. По крайней мере, их большую часть… И оставшиеся – то есть не задействованные в сопровождении «караванов» с ранеными, а также в вывозе требуемого количества боеприпасов и продовольствия для дивизии. Несладко живется сейчас зазнавшимся немецким выродкам, ох несладко!
Но это я сейчас к чему? Помимо танкового полка, и так являющегося очень мощным соединением, в любой ТД германцев имеются также два панцергренадерских полка, обычно сведенных в бригаду. Причем один из них передвигается на бронетранспортерах всех видов, второй – на грузовиках.
Помимо этого есть и мотоциклетный батальон штатной численностью свыше тысячи человек, разумеется, очень хорошо обеспеченный стрелковым оружием. И вот тут стоит отметить, что и мотоциклетные, и панцергренадерские части имеют на вооружении собственную артиллерию, как тяжелые 150-миллиметровые гаубицы, так и противотанковую артиллерию и минометы.
Также танковая дивизия вермахта имеет собственный артиллерийский полк, представленный тридцатью шестью гаубицами, и противотанковый дивизион. С последним, кстати, все непросто. В июне 41-го он состоял из сорока двух орудий, в основном легких 37-миллиметровых пушечек Pak 35, а также считаного количества более эффективных 50-миллиметровых Pak 38, чей бронепробиваемости было все же недостаточно, чтобы эффективно бороться с Т-34 (и тем более с мощными КВ).
Но сейчас немцы уже приняли на вооружение сильную 75-миллиметровую «гадюку» Pak 40, чей бронепробиваемости вполне достаточно, чтобы поразить «тридцатьчетверку» на дистанции километра в полтора. Плюс еще с Крыма фрицы перевооружают противотанковые дивизионы своих ТД на самоходки «Мардер». На последние ставят все те же Pak 40 и модернизированные трофейные Ф-22, но будем надеяться, что «куниц» также бросили на охрану «караванов»…
В общем, со средствами противотанковой обороны у панцергренадерских батальонов все в порядке, что меня более всего и беспокоит. Ведь комполка не просто услышал мою просьбу о поддержке бронетехникой, он еще и добился танков для участия в моей атаке! Правда, прибыл лишь взвод неполного состава из двух «тридцатьчетверок», зато с тертыми, боевыми экипажами. Впрочем, командир последних, лейтенант Василий Терехин, был настроен совсем неоптимистично:
– Ну что, старлей, погонишь мои «коробочки» вперед, пока твоя пехота за километр до фрицевских окопов заляжет? И будем мы, по своему обыкновению, воевать в гордом одиночестве, давя гансов в траншеях, пока нас не сожгут?!
Невысокий крепенький танкист, похожий на повзрослевшего медвежонка, смотрит прямо, с откровенным вызовом в глазах. Видать, уже привык, что пехотные командиры рассматривают бронетехнику исключительно как усиление своих рот и батальонов и не особо переживают насчет их потерь. Зато вперед гонят едва ли не матами и угрозами о расстреле «за трусость». Всякое бывало на войне…
– На участке мой роты в последнем бою бутылками с КС и гранатами мы сожгли две «тройки». Еще одну достали бронебойщики, одну подбило зенитное орудие. А у немцев наверняка есть и противотанковые пушки, и зенитки могут быть – «пятидесятка» за полкилометра достанет «тридцатьчетверку» в борт, а новая «гадюка», у которой калибр семьдесят пять миллиметров, твой танк сожжет и за километр. А то и за полтора. Так что гнать вас вперед на верную и, главное, глупую смерть мне не с руки. Скажи мне, лейтенант, на каком расстоянии ты точно попадешь в работающий пулемет?
Терехин, недолго подумав, ответил:
– У меня на обоих прицелах кратность увеличения два с половиной. В танк могу попасть за километр. Удачным выстрелом, может, и за полтора… Очень удачным. В пулемет, да в окопе… Хорошо, если метров с семисот вложу. Это в лучшем случае.
– То есть, чтобы эффективно давить огневые точки противника, ты должен приблизиться на дистанцию, где и «семидесятипятка», и «восемь-восемь» тебя сожгут нахрен?
В воздухе повис незаданный вопрос, который, однако, всем присутствующим был вполне понятен: а какого тогда рожна вы вообще нам нужны?
Но неожиданно сам взводный проявил инициативу:
– Ты не горячись, комбат, не все так плохо. «Семидесятипяток» у гансов не так много, тяжелых зениток – тоже. Если буром вперед не переться, а действовать грамотно, умно, то, глядишь, и обойдется.
– Ну так расскажи мне в подробностях про это «грамотно и умно».
Вместо ответа танкист достал из кармана замызганного комбеза неожиданно красивый портсигар с серебряными насечками и немецким орлом со свастикой на верхней крышке. Очевидно, трофейный. Раскрыв его, лейтенант достал две немецкие папиросы Rot-Handle (эксклюзив, однако!), протянув одну мне, и я машинально взял, не успев сказать, что не курю.
Между тем Терехин эффектно зажег свою папиросу трофейной же зажигалкой и прикурил мне, не без бахвальства заметив:
– От пленного немецкого экипажа досталась!
Я согласно кивнул и, делать нечего, затянулся. Все же неожиданное угощение взводным, да еще столь редким, можно сказать даже, элитным куревом было проявлением прежде всего доверия и признания меня как командира. Командира, с которым взводу Василия идти в бой и которому в этом бою подчиняться! Так что отказываться от угощения было бы ну так себе решением…
А папироска ничего, я даже вроде как и не закашлялся, мысленно перенесясь в совершенно другое время и место, где единственный раз в жизни курил, и курил по-цыгански. Или как там оно называется, когда табачный дым выдувают из губ в губы? В моем воспоминании это были тонкие, часто складывающиеся в ехидную усмешку губы, принадлежавшие довольно симпатичной, нравящейся мне девушке. И в тот особенно удачный для меня вечер наши губы встречались не только во время цыганской затяжки…
– Надо разведать место, участок атаки. Здесь хоть и степь, но ведь не идеально ровная: там промоина, здесь тянется неглубокий участок балки, там тебя кустарник маскирует… Короче, можно попробовать провести машину от одного укрытия к другому так, чтобы подобраться к фрицам поближе и одновременно не подставляться.
На бортах
