Книга Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская

А потом вдруг подлетает ко мне, одной рукой обхватывает талию, а вторую — укладывает на мой затылок. И впивается в мои губы поцелуем. От неожиданности открываюсь ему, впуская жадный язык. Отвечаю так охотно, будто всю жизнь только и ждала этого момента. И задыхаюсь от накативших эмоций.

— Кать, — выдыхает Дима мне в губы, — не могу больше.

И я уверена, что его слова на сто процентов продиктованы животным инстинктом, который пробудился при виде полуголой самки, но продолжение фразы заставляет меня засомневаться.

— Давай попробуем по-нормальному, — неожиданно заявляет Дима, не упуская возможности провести руками по моему телу.

От его прохладных прикосновений моя распаренная кожа мгновенно покрывается мурашками. Сердце бешено колотится в груди, а разум покрывает пелена. Сейчас есть только чувства, и они убивающе приятные.

— Без игр, без лжи, без ненависти, — продолжает проклятый Щукин, терзая поцелуями мои шею и плечи, спускаясь ниже, прямо к кромке полотенца.

Мычу что-то невразумительное, теряясь под напором одуряющих ласк. Должна ударить нахала, оттолкнуть! Но почему я скольжу ладонями по его щекам, а потом обвиваю руками шею?

Это не я! Кто-то другой занимает мое тело и подчиняет сознание! Я просто не могу вести себя так, не умею.

Дима толкает меня в сторону стиральной машины и, подхватив на руки, усаживает на ее ледяную поверхность. Вспоминаю эпизод на кухне, когда мне с трудом удалось избежать близости. Излюбленная поза? И сейчас все повторяется.

Но разница в том, что у меня не осталось сил и желания сопротивляться. Скажи я твердое «нет» мужчине, как он сразу отступит. Дима никогда не будет принуждать меня — он доказал это своим поведением в ту ночь, когда вернулся домой пьяным. Поступил на удивление благородно.

Стоп! Что происходит? Я ищу в своем враге положительные качества?

Холод металла стиралки немного отрезвляет меня, но ровно до того момента, как Дима прижимается ко мне. Между нами — лишь грубая ткань его одежды и бесконечное число моих моральных препятствий.

— Машу разбудим, — осипшим голосом лепечу я, а сама таю в сильных, но при этом нежных мужских руках.

Понимаю, что этой небрежно брошенной фразой я фактически даю свое согласие. Подтверждаю готовность. Ко всему. И даже больше.

— Мне нравится твой настрой, — усмехается Дима, уловив мои слова и реакцию. — Здесь хорошая звукоизоляция, — шепчет мне на ухо, прикусывая мочку.

— Ди-им, — выдыхаю со слабым стоном.

Что я хочу сказать ему? Послать ко всем чертям? Или попросить не останавливаться?

Не могу разобраться в себе, поэтому умолкаю, закусив губу до боли.

— Твой голос, — тянет Дима, крепче обнимая меня. — Слушал бы вечно.

Врет же! Очаровывает, покоряет. Разумом понимаю это, но тело сдается под натиском умелых рук.

Резкое движение — и полотенце слетает на пол. Вместо возмущенной тирады у меня получается издать лишь слабый стон.

Поцелуи становятся откровеннее, а прикосновения нетерпеливее. Заставляют меня забыть обо всем, раствориться в ощущениях и эмоциях. Разум вопит, что я не должна поддаваться. Это предательство, измена, но…

Словно издалека, слышу звук пряжки ремня. А следом — свой приглушенный вскрик.

— Ну прости, котенок, — хрипло произносит Дима, но не останавливается. — С тобой ведь иначе никак. Опять сбежишь.

Верно! Должна бежать! Быстро и далеко.

А вместо этого покоряюсь. Потом я возненавижу себя за это. Но сейчас…

Никогда не чувствовала ничего подобного. Ни с кем. Впрочем, я не могу похвастаться богатым опытом. У меня был всего один мужчина. Единственный…

Больно вспоминать, особенно когда предательское тело простреливает разрядами тока, а дыхание учащается. Все быстрее. Сильнее. Безумнее.

Взрываюсь в руках Димы, одновременно с ним самим. Медленно возвращаюсь в реальность, покрываемая поцелуями, легкими, словно извиняющимися.

Осознание того, что я только что сделала, бьет наотмашь. До звездочек перед глазами. Ощущение, будто мне выстрелили в солнечное сплетение. Разрывной пулей.

Дышать нечем. То ли от недавней близости с Димой, то ли от чувства вины.

Я противна сама себе. Сдалась. Проиграла и тело, и душу. Но самое страшное, что мне совсем не хочется разрывать связь с Димой и покидать его объятия. Слишком тепло, уютно и спокойно в них. Не помню, когда в последний раз чувствовала себя так же хорошо.

Но Дима отстраняется сам. Мысленно благодарю его за это.

Быстро поправляет свою одежду и принимает невозмутимый вид. Словно мы тут совещание проводили, а не… Мысленно отмечаю, что Щукин одет практически полностью. В отличие от меня. Что ж, я стала объектом для быстрого интима в ванной. Какая честь…

Мои щеки покрываются румянцем. Соскакиваю со стиралки и хватаю с пола полотенце, лихорадочно укутываясь в него. Не решаюсь поднять глаза на Диму.

— Котенок? Кхм… Кать? — тихо и немного растерянно окликает он.

Замечаю, что он делает шаг навстречу — и пячусь назад.

— Просто уходи, Дим, — лепечу я и наконец встречаюсь с ним взглядом. — Ты ведь получил, что хотел. Теперь оставь меня.

Мои слова звучат грубо, а сама я готова разреветься. Щукин мрачнеет, стискивает губы, словно запрещает себе что-то говорить в ответ. Оно и к лучшему. Подумав, он разворачивается и вылетает из ванной.

***

Не знаю, как долго я стою на месте недвижимой статуей. Заставляю себя собраться с духом. Отпустить свою вину и наплевать на то, что произошло между нами с Димой. Для него это ничего не значит. Для меня тоже!

Вдох и шумный выдох. Возвращаюсь в спальню, переодеваюсь в шелковую пижаму и ныряю в постель. Ложусь, как обычно, лицом к детской кроватке. Мне нравится засыпать, глядя на Машеньку. Моя девочка, мой дар, мой новый смысл жизни.

Почти смеживаю веки, как слышу слабый скрип двери. Дима забыл что-то?

Приподнимаюсь на локтях, всматриваясь в мужскую фигуру на пороге комнаты. Мужчина переоделся. Другая футболка, шорты. Подушка под мышкой и одеяло в руках.

— Что ты… — тихо шиплю я, наблюдая, как он нагло приближается ко мне и бросает постельные принадлежности на кровать, — …делаешь? — лепечу я, хотя ответ очевиден.

Непонятно другое: зачем?

Дима нахально устраивается рядом, заключает меня в свои объятия и притягивает к себе, вынуждая уткнуться носом в его плечо. Вдохнуть знакомый мужской запах, которым я и сама пропитана насквозь. Будто помечена.

Настойчивость Димы обезоруживает.

— Нет, котенок, — шепчет он, а я проклинаю себя за то, что опять ведусь на его приемы. — Я не получил все, что хотел. Мне мало твоего тела, — целует в макушку. — Впервые хочу не только спать, но и проснуться с женщиной.