Книга Чугунные сапоги-скороходы - Дарья Донцова

И завертелось колесо. В тот день вечером хлынул дождь, лил потом сутки. Плохо помню, как события развивались, мне в такую погоду всегда не по себе, вроде Игорь спросил:

– Тетя Зина, на столе в спальне твоя сумка или тети Нины?

И тут до меня доехало! Марго жива! На кровати лежала Нина в ее пижаме! И она умерла! Кропоткину задушил Наум!

У меня в голове туман, я ответила:

– Дом мой и сумка тоже.

– Следователь Горелов, который вел это дело, не упоминал вас, – пробормотала я, – вообще ни слова о том, что вы присутствовали в доме.

Глава двадцать шестая

Зинаида Борисовна опустила голову.

– Завертелось без меня расследование. Мужу спасибо, друзьям за это. Юра, Марго и Миша велели мне сидеть тихо. Муж договорился с участковым, что тот не сообщит, что видел меня в комнате. Мне не пришлось давать показания, что я видела, как Наум держал подушку на лице Ниночки. Я не смогла бы говорить. Чуть сознание тогда не потеряла, плохо помню, как вернулась домой. Вроде меня Игорь привел. А кто еще? Куда Наум делся, понятия не имела. Несколько дней в постели пролежала, давление высокое было, гипертонический криз, врач приходил, капельницы ставил. Оклемалась кое-как, решила, что пора и за дело браться. Встала, одеться хотела, открыла шкаф, смотрю, сумка стоит. Сначала мне показалось, что моя. Потом я сообразила: моя салатовая, а эта зеленая. Нинина сумка! И как она здесь очутилась? Подруга с ней же в Дом творчества ушла, чемоданчик в нее поместила. Выхожу в столовую, там сидят Игорь, Марго и Юра. Я спросила:

– Кто эту сумку принес?

Игорек ответил:

– Тетя Зина, ты сказала, что она твоя! Вот я и притащил!

Я открыла. Пусто. Ни чемоданчика, ни кошелька, ни ключей, только пудреница.

Игорь занервничал:

– Что-то не так?

– Все нормально, – ответила я.

Марго на меня молча смотрит, а я на нее. После паузы она заплакала.

– Вот где кошелка! Обыскалась я ее! Надо поехать к Нине, взять вещи для похорон.

Я ей в ответ:

– Ключей нет!

Зинаида Борисовна махнула рукой.

– Ох! Тяжелые дни. Маргоша мне рассказала, что Наума не задержали, приказали ему сидеть дома по месту прописки в Москве. Михаил увез младшего сына, сам с ним остался, жене велел на даче жить. Уж не помню, через сколько дней разрешили Нину похоронить. Юрий Сергеевич раздобыл так называемые универсальные ключи, отмычки по-простому. И мы вчетвером в Нинину квартиру отправились. Наум остался дома один, заперли его, собрали вещи, потом стали искать чемоданчики с монетами, драгоценностями и флаконами. Все перерыли, обнаружили тайники. Один в тумбе письменного стола Алексея, потом в его же кабинете за картиной сейф. Везде пусто! Нам было хорошо известно, что у Нины хранилось много всего. Где это? Угадайте, какая мысль мне в голову пришла, учитывая, что в сумке Нины, которую по ошибке Игорь мне принес, ключей не было?

– Наум ограбил квартиру, – предположила я.

– Именно так, – согласилась Зинаида Борисовна, – к сожалению, совести у него не было совсем. Много горя он родителям принес. Не хочется сейчас обо всех его подвигах говорить. Просто поверьте: он отвратительный тип. Но самое ужасное не это! Поняв, что квартиру обворовали, мы вернулись в городские апартаменты Воробьевых.

Зинаида взяла салфетку и начала ею обмахиваться.

– Встаньте на наше место. Никто не сомневался, что Наум подонок. Но он сын Миши и Маргоши, брат Игоря. Мы не собирались рассказывать в милиции о том, что парень еще и вор, обокрал дом покойной. К тому моменту Наум всю любовь родителей до дна исчерпал, но на этом дне пара капель осталась. Да и сообщать о «слезах» не хотелось. Но когда мы вошли в квартиру Воробьевых! Там…

Зинаида закрыла лицо ладонями.

– Слов нет! Разгром. Наума нет. Из шкафов все содержимое вывалено, книги, одежда на полу. На кроватях матрасы вспороты. Друзья немалые деньги дома держали, в разных местах их хранили. Пропали средства, слава богу, не все. Подонок нашел только несколько тайников!

Морина опустила руки.

– Браслеты тогда на ноги не надевали, телефонов с камерами не было, соцсетей тоже. Лифтерша в подъезде не сидела. Сбежать из дома было легко. Мы все пребывали в шоке. И тут звонок из милиции. Велели завтра Науму с кем-то из родителей явиться на допрос. Беседу вел Миша, он недрогнувшим голосом солгал:

– Наум на месте, но у него грипп. Есть справка, подтверждающая болезнь. Просим отложить визит на две недели.

На том конце провода согласились, но велели принести справку из поликлиники. Мише ее сделать просто, но как беглеца найти? Сели на кухне, в моей голове пусто было. И тут Игорь, который с нами везде ходил, говорит:

– Брат не собирался убивать тетю Нину.

Маргоша заплакала, а я не выдержала:

– Лучше помолчи, я видела, как он подушку на ее лице держал.

Игорь сгорбился.

– Тетя Зина, какой смысл ему Кропоткину жизни лишать?

Тут его отец вскипел:

– Прекрати.

Игорь не остановился:

– Выслушайте меня. Наум всегда разговоры взрослых подслушивал, я не один раз его у закрытых дверей родительской спальни ловил. Он все ваши тайны знал, в курсе, что у тети Нины дома золотые копи и Алмазный фонд. Науму деньги были нужны, он их в карты постоянно проигрывал, водку, анашу покупал. Мама, сколько раз у тебя пропадали деньги, украшения?

Маргоша сидела молча. Игорь продолжал:

– Наум и у тебя тырил, и у папы, и у тети Зины. Вы на домработницу грешили сначала, на сантехников, электриков. Потом догадались, у кого липкие руки. Разразился скандал. И все стали прятать купюры и ценности. В милицию не обратились, но отец Науму сказал: «Еще раз без спроса возьмешь хоть нитку, я сам отвезу тебя в камеру». Накануне гибели тети Нины мама Наума поймала, когда тот из ее шкафа деньги брал. Он стал плакать: «Не говори папе». Но мать не согласилась, купюры отняла, заявила:

– Отец сегодня в городе ночует, приедет и все узнает. Хватит с нас.

И брат удрал! Дома не ночевал, но денег у него не было. Вот он и решил тайком вернуться, в спальню матери влезть, из шкафа деньги стянуть. Наум в окно вскарабкался, глядь… мама на кровати. Тут его торкнуло! Если ее задушить, то отец не узнает, что его, Наума, с поличным взяли. Он схватил подушку, которая в кресле лежала, опустил ей на голову спящей и давай что есть сил давить. И в этот момент я вошел, схватил убийцу, закричал, Морина и мама прибежали. Наум давай врать, что ничего плохого не делал. Тетя Зина, вы помните, что он нес?

– Смутно, – призналась я, – чуть в обморок не грохнулась, в ступор впала. Последнее, что помню, как мы с Маргошей влетаем в комнату.