Книга Голос греха - Такэси Сиота

Тосия, поблагодарив, сел напротив. Материал пиджака Хориты — фирмы «Холланд энд Шерри».[82] Рубашка, по всей видимости, тоже сшита на заказ. Всё это очень ему шло.

— Я подумал, что не шил у тебя костюм, с тех пор как умер Мицуо…

— Да. Поэтому мне очень приятно, что вы сделали заказ.

Костюм для Хориты был первой работой Тосии после того, как тот решил поручить мастерской изготовление бумажных выкроек и смётывание, — и именно потому, что это был близкий человек, он волновался. Они обсудили все детали, касающиеся дизайна: количество и расположение пуговиц, плотность ворота, карманы. В процессе разговора Тосия понял, что Хорита подразумевал под словом «небрежность».

После двадцатиминутного обсуждения они приступили к снятию мерок. Хорита снял пиджак и встал перед зеркалом. Тело у него было мускулистое: сразу видно, что занимался дзюдо. Хотя Тосия и знал его размеры, но прошло время, поэтому он решил ещё раз тщательно снять мерки. Ловко обмерил сантиметром тело в восемнадцати местах. Главное в пиджаке — обхват груди и плеч. Затем измерил глубину проймы. Главное в брюках — обхват бёдер. Если талию можно отрегулировать, то, ошибившись с ягодицами, переделать уже не получится. С точки зрения комфорта в носке и внешнего вида, измерение бёдер крайне важно.

— Растолстел я, правда? — смутившись, сказал Хорита, но Тосия помотал головой.

— Нет, что вы. Даже сорокалетние не могут похвастаться такими мышцами.

— Я смотрю, ты стал бойким на язык, Тосия-кун… — И Хорита весело рассмеялся.

На самом деле то, что сказал Тосия, было комплиментом лишь наполовину, а на вторую половину — истинной правдой. Конечно, размеры увеличились, но по талии и бёдрам можно было уверенно определить, что человек над собой работает.

Далее перешли к этапу закалывания булавок. Тосия накинул на Хориту специальный пиджак для примерки и стал закалывать булавки вдоль линий тела. Попросив его стоять не напрягаясь, он проверил складки. В этом и проявляется мастерство портного. У Хориты, как у правши, правая рука чуть ниже, поэтому, заколов одну булавку, Тосия отходил и проверял посадку в целом. Время от времени он просил Хориту чуть подвигаться и переколол булавки в нескольких местах. Они почти не разговаривали. В итоге работа, требовавшая изрядной выдержки от обоих, заняла полчаса.

— Теперь всё нормально. Хорошо потрудились.

— Спасибо, Тосия-кун. Скорее, ты потрудился…

Поблагодарив Хориту за заботу, Тосия направился в кухонный закуток, расположенный по соседству с мастерской. Там он налил растворимый кофе, поставил две кружки на поднос и вернулся к столу, за которым сидел Хорита.

— Буду с нетерпением ждать окончания.

— Буду стараться оправдать ваши ожидания, — ответил Тосия.

По правде говоря, теперь от него уже мало что зависело, поскольку дальше работу принимала пошивочная мастерская. Он чувствовал лёгкую грусть от того, что его самолюбие как портного уязвлено. Даже ощутил забытое желание начертить выкройку.

— Кстати, по поводу того дела…

Поставив кружку на стол, Хорита засунул руку во внутренний карман и вытащил фотографию. Это был выцветший цветной снимок, на котором был изображён крупный мужчина в дзюдоги[83] со скрещёнными руками, словно демонстрировавший свою силу. Он стоял на татами, поэтому, по всей видимости, фото было снято в додзё.[84] Тосия увидел короткие вьющиеся волосы и уши «цветной капусты» — и, ахнув, посмотрел на Хориту.

— Это тот человек, о котором вы спрашивали в кафе…

— Да, Икусима Хидэки. Думаю, это он был в «Сино».

Тосия придвинул к себе лежавшие на краю стола бумагу для записей и ручку. Хорита, подождав, когда он будет готов записывать, начал рассказывать о жизни Икусимы.

— Я ведь уже говорил, что он родился в Киото и вместе с Тацуо-саном и со мной ходил в секцию дзюдо? После окончания старшей школы в шестьдесят третьем году Икусима поступил на службу в полицию префектуры Сига.

— И, будучи полицейским, он участвовал в этих сборищах…

— Это не совсем так… Но обо всём по порядку. В семьдесят третьем году, когда Икусима был сержантом, он получил назначение в подведомственный уголовный отдел, через четыре стал помощником полицейского инспектора, а ещё через год был распределён в главное управление полиции префектуры в отдел по борьбе с организованной преступностью.

— Отдел по борьбе с организованной преступностью занимается якудзой, не так ли?

— Да. В результате внутренней проверки в полиции обнаружилось, что Икусима получал деньги и вещи от якудзы. Сам он настаивал на том, что это было частью плана, но, видимо, просочилась информация об обысках. При этом ни ареста, ни предания суду не последовало. Конечно, в СМИ тоже ничего не сообщали — просто тихо уволили его. Это было в восемьдесят втором.

Тосия старательно всё записывал; Хорита же, похоже, всё держал в голове. К тому же было понятно, что он хорошо осведомлён о работе полиции.

— Другими словами, когда Икусима был в «Сино», он уже не работал в полиции, так?

— Совершенно верно. Бывший полицейский.

— Но как вам удалось так много узнать за такое короткое время?

— Мой отец был следователем в полиции префектуры Киото.

— Я этого не знал.

— К тому же я ведь тоже посещал секцию дзюдо… Мне нравилось, когда отец приводил в дом своих младших коллег; с некоторыми из них я и сейчас поддерживаю отношения. Этих людей я и спрашивал про Сигу. — Хорита, улыбнувшись, сделал глоток из кружки. — После увольнения из полиции Икусима, похоже, работал в охранном агентстве в Киото, но в каком именно, точно неизвестно. В Сиге у него однозначно были жена и дети.

— Он ведь продолжал общаться с дядей?

— По словам Фудзисаки, в то время Тацуо-сан находился в Лондоне. Вряд ли они часто встречались.

Тосия подумал, что если выяснить поточнее, в каких отношениях были Икусима с дядей, то можно было бы узнать, присутствовал ли последний в тот день в «Сино».

— Я услышал одну странную историю…

Голос Хориты изменился, поэтому Тосия, сжав ручку кружки, напряжённо ждал.

— Один человек рассказал, что однажды семья Икусимы таинственно исчезла.

— Таинственно исчезла?..