Книга Временная мама - Ольга Алёшкина

Сон никак не шел. Славик, с мечтами о полетах, давно мирно спал, а всё сидела, безучастно листая под тусклой лампой книгу. Мысли мои сводились к одному, но бросало абсолютно стихийно, в противоположные стороны. То я уверялась – готова, смогу, то осознавала: меня просто бьют эмоции.

Интересно, как отреагирует Шмаков, заикнись я ему об этом? Выставит идиоткой или с удовольствием сплавит ребенка? Хотя, «с удовольствием» это я загнула, его привязанность к сыну не выглядела поддельной. Я отлично помню, как он общался с ним, возвращаясь домой, никогда не отмахивался. Даже если устал, засыпал порой за игрой, но всегда уделял ему время. Разве могут чувства к какой-то женщине, вытеснить любовь к сыну?

Разумеется, нет. Нужно прекращать об этом думать и укладываться спать. У ребенка есть отец и родного отца ни один человек в жизни не заменит. Разве только… мама.

Но я ведь не настоящая. И даже не временная, как утверждала недавно Лидка.

* * *

Глава 19

Шмакова я встретила на улице. Задержалась в машине, пока разговаривала с сестрицей по телефону, в этот момент он въехал на парковку больницы. Нашу машину, хотя теперь уже его, я узнала мгновенно и поспешила проститься с сестрой. Лучше если мы поговорим здесь, на улице. Я машинально отметила время на экране телефона, тихий час в больнице только начался, и сунула его в карман куртки. Шмаков выскочил из тачки, следом пискнула сигнализация и он заспешил к корпусам.

— Игорь! — позвала я. Обернулся, глянул на «Дэу» за моей спиной и хмыкнул:

— Дед расщедрился?

Куртка нараспашку, без шапки и загорелый до неприличия, аж зубы слепят. Я его энтузиазма не разделила, поэтому вопрос оставила без ответа.

— Тебе лимонная маска не помешает, — сказанула я, поравнявшись с ним.

— Что? — сдвинул он брови.

— Отбелил бы немного, — указала я на его лицо. — Сын все-таки в больнице.

— Ты меня в чем-то обвиняешь?

Жилка выше виска напряглась, заходил кадык.

— Нет. Хотя, погоди… виню. Например, в безответственности тебя виню, в невыполнении своих обещаний тоже.

— Напомни, что я тебе пообещал? — скривился он так, будто я глупость сморозила.

— Ты обещал Славика по окончанию каникул забрать.

— Кому обещал, тебе обещал? — дернул он подбородком. — Ты что-то путаешь, дорогая, тебя я только информировал. Никаких договоренностей у нас с тобой не имелось, так что, полощи мозги кому-нибудь другому. Я сам разберусь.

— Тебе не кажется, Шмаков, что говорить со мной в подобном тоне бессовестно? Я все эти дни не отходила от твоего сына, между прочим!

— Я тебя об этом не просил! — отрезал он и немного сбавил: — Чего ты от меня хочешь не пойму, чтоб я на колени рухнул и об лед башкой бился? Славка находился у своей матери, какие проблемы? Я должен был забрать его, только чуть позже. Короче, я не намерен твои нотации выслушивать, я спешу.

— А мать, интересно, в курсе была, что ты его позже заберешь? — крикнула я ему в спину. Игорь повернулся, окинул тяжелым взглядом, но смолчал, а я добавила: — Впрочем, сейчас мы правды не узнаем…

Он стиснул зубы и устремился к отделению. Я осталась одна посреди парковки, вскоре мимо проехала машина, выводя меня из ступора.

Я вернулась в свою. Запустила двигатель, посмотрела на пакет на соседнем сидении, который собрала во время обхода. И не по нужде, продукты и вода ещё оставались, скорее занять себя, чтобы скоротать время, а с фантазией у меня туго.

«Шмаков редкостный гад», — сообразила. Я любила его, растворялась в нем и не замечала очевидных вещей: он не тот, за кого себя выдавал. А может влюбленная я попросту идеализировала его. Но сейчас не об этом, сейчас есть, о чем поразмыслить. Дальше как поступить, например. Уехать? «У Славика вернулся отец», — напомнила я себе. Но я не могу просто взять и уехать, для начала не худо бы убедиться, что ребёнок в надёжных руках. Я решила дать ему час. Этого времени хватит, чтобы переговорить и с персоналом, и с сыном наедине. Затем я поднимусь, попрощаюсь со Славиком и попробую выведать планы Шмакова в отношении сына.

«Именно так, и никак иначе, — подвела я для закрепления. — Те бредовые фантазии, которыми ты фонтанировала весь вечер и половину ночи, ты оставишь при себе».

В общем, я шла поговорить. Если не откровенно, то по крайней мере разумно, задействовав эмоции по минимуму. Отделение встретило тишиной и пустующими коридорами. Я подошла к палате, встала у двери, прислушалась. Шмаков – там. Общаются. Толкнула дверь, вошла.

Игорь повернулся, любопытство во взгляде, сменилось раздражением. Явно не меня он узреть рассчитывал. Резко поднялся со стула, отмерил шагами комнату и вцепился в моё плечо. Я такого поворота событий не ожидала и поэтому позволила беспрепятственно выставить меня вон. Хотя… если и ожидала, сомневаюсь, что вышло бы как-то по-другому.

Мы оказались с ним в холле, но перед этим я успела перехватить взгляд Славика. Он смотрел на меня иначе! Так, как смотрел всегда: до того, как попал в больницу, до того, как Шмаков зачастил с «командировками».

— Ты чего ребенку наговорила, дрянь? — зашипел на меня Игорь. Потянул во все силы, вывел в тамбур, встряхнул.

— Прекрати меня дергать! — потребовала я и попыталась высвободить руку. Шмаков перехватился, но теперь ему досталась лишь моя кофта. Он небрежно дернул за неё и разжал пальцы:

— Че ты сюда шастаешь, святошу из себя изображаешь? Мы, значит, все дерьмо, а ты…

— Шмаков, ты псих что ли?! — воскликнула я. — Ничего плохого я ему не говорила! Я вообще старалась не вспоминать никого из вас.

— Что за странные вопросы тогда мне задает Славка?

— А может, это твое странное поведение заставляет его задавать все эти вопросы? Тебе не мешало бы поблагодарить меня, вообще-то!

— Спасибо! — сквозь зубы выплюнул он. — А сейчас будь добра, свали-ка отсюда по-хорошему.

Я пригляделась к нему и поняла: она всё знает! Его нынешняя женщина в курсе, он рассказал ей о сыне! Господи, как всё просто… Шмаков как открытая книга, которую раньше я между строк читала видимо, а может любовь застилала мои глаза. Ведь именно поэтому он так дерзко ведет себя со мной: я не нужна больше, «отслужила». Как старый рваный башмак или отъездившая своё лошадь.

Чувствительный укол в самое сердце обжигает. Остро, пронзительно. Обида, так колет обида… «Не делай добра… кажется этому нас учит известная пословица? — задалась я вопросом. — Что ж, прекрасный, просто чудесный финал жизненного этапа, под названием «Шмаковы». Так тебе и нужно!»

Но сколько бы я не язвила, распекая себя, в глубине души прекрасно осознавала: знай я наперед к чему мы придем и какой неблагодарностью мне отплатят, ничего бы не изменилось. Славка остался бы у меня, когда Шмаков упрашивал, нуждался в этом, а о уходе за ребенком в больнице, вопрос даже не стоял. Поступить иначе я не смогла бы.