Книга На лезвии любви - Екатерина Верхова

— Эрни, хочу рассказать тебе одну историю... — Дарен оправил рукава рубашки и встал перед письменным столом, в паре шагов от меня, сложив руки на груди. — Недавно я сделал артефакт одной девушке, которая мне ну очень симпатична. Не стал задавать лишних вопросов, понадеявшись, что она расскажет чуть больше, чем «ну надо». Как ты считаешь, я верно сделал, когда в артефакт вложил чуть больше, чем следовало?

«Чуть больше, чем следовало» — это, по всей видимости, чары, уведомляющие о том, что через геолокативный конструкт пытаются найти первоартефакт.

На вопрос я не ответила. Решила, что он риторический. И не ошиблась.

— Если совсем не углубляться в детали артефакторики, в какой-то момент я понимаю, что что-то идет не по плану. И представь мое удивление, когда я выстраиваю отслеживающие чары на свой же артефакт, выясняю местоположение этой самой девушки и узнаю, что ее понесло туда, куда не стоило ходить. Как полагаешь, о чем я подумал?

Надеюсь, этот вопрос тоже риторический. Произносить подобное вслух мне ой как не хотелось.

— А подумал я, Эрни, о том, что мой коварный кузен втравил наивную, но сильную девушку в какую-то заварушку. И это даже не кажется мне какой-то крупной проблемой, потому что я пребывал в полной уверенности, что тылы у нее прикрыты, и в опасное положение она не попадет. Но, увы, эта девушка оказалась еще более наивной, чем мне думалось в самом начале.

— Я не… — начала говорить, но Дарен не дал закончить.

— Что мне еще нужно сделать, чтобы ты научилась мне доверять?! — с нескрываемым раздражением произнес ректор. — Это просто невыносимо! И, уж прости, форменное издевательство. Я чуть ли не тушканчиком вокруг тебя прыгал, пытаясь доказать, что ты можешь прийти ко мне за помощью, рассказать о любой проблеме, что я пойму и приму. Может, не сразу, но все же. Ты же не дура, вполне заметила, что в моем круге общения находишься на особом положении. Так пользуйся, пожалуйста, я вовсе не против. А что ты?..

— Дарен, я… — захотела как-то сгладить ситуацию, но мне вновь не дали продолжить.

— Исходя из этого всего, я могу сделать лишь один вывод. Разговаривать, просить, убежать — все это не имеет никакого смысла. Ты трепетно относишься к мнению и требованиям бабушки, которая вынудила тебя пойти против собственной воли. Ты отчего-то слушаешь моего кузена, который только и делает, что тобой манипулирует. Ты даже к своему так называемому жениху относишься с большим пиететом, чем к человеку, который почти всегда был на твоей стороне и ни в чем с тобой не хитрил.

— Дарен, это нечестно! — мой голос прозвучал жалко.

Я почувствовала себя уязвленной, каждое слово било в цель. С того самого момента, как Дарен принес письменное извинение и признал свою неправоту, мужчина и правда всякий раз вставал на мою сторону. И если где-то не разделял моих взглядов, сообщал об этом довольно мягко. А я... А я, видимо, уж слишком хочу управлять своей жизнью самостоятельно, уже не отличая, где помощь, а где желание подавить.

— Нет, Эрни. Это честно, а вот это... — Мужчина в два шага сократил между нами расстояние, взмахнул кистями и что-то накинул мне на шею, — …а вот это нечестно. И, заметь, я это признаю.

Я опустила взгляд и увидела то самое кольцо, что было дано мне вместе с предложением выйти за Дарена замуж. Оно оказалось надето на тонкую длинную цепочку, мерцающую от влитой магии. Еще один артефакт.

— Что это? — потухшим голосом спросила я.

— Это, Эрни, последний шанс. И нет, не для нас. Я не маленький мальчик, чтобы верить в то, что подобные жесты с моей стороны наладят наши и без того непростые отношения. Это шанс на получение совершенно бескорыстной защиты. Это кольцо не обязывает тебя падать в мои объятия, лишь защитит в сложной ситуации и уведомит меня, когда тебе будет угрожать серьезная опасность. У Неррсов тоже есть особая родовая магия.

В горле встал комок, мешающий хоть что-то сказать. Поблагодарить, возмутиться. Нет, я просто опустила взгляд, не в силах издать ни звука.

— Я больше никогда в жизни не хочу видеть, как к твоей шее приставляют кинжал. Не хочу держать твое умирающее тело на руках, не в силах предпринять хоть что-то. Я всего лишь мечтаю, чтобы ты поскорее разобралась в той ситуации, в которой оказалась, чтобы у тебя была защита. И в очередной раз не задаю никаких вопросов, но лишь в надежде, что ты придешь и расскажешь все без давления, по собственному желанию. Думается, это я заслужил. Как и то, что ты можешь мне доверять даже самые страшные тайны.

От произнесенных Дареном слов стало уж совсем тяжело. Захотелось как-то оправдаться, объясниться, но вместо этого я продолжила молча гипнотизировать взглядом пол. Пока ректор не решил прекратить эту пытку.

— Поговорим об этом, когда будешь готова, — со вздохом произнес Дарен и активировал артефакт телепортации.

Я оказалась в комнате. Басик протяжно мяукнул, приветствуя меня, потянулся и подошел ближе, выпрашивая ласку. От этой внезапной нежности меня и прорвало.

Басик! Монстр из семейства кошачьих, жертва ошибки зельевара! Он еще ни разу не выпрашивал нежности, относился к любой ласке как к чему-то обыденному, иногда даже всячески отнекивался. И теперь... мягко и осторожно касался мордой моей ноги, настойчиво привлекая внимание.

И стоило мне тронуть его теплую чешую, как комнату тут же наполнило утробное мурчание. Кот подался вперед, чтобы поставить передние лапы мне на ноги, и принялся вылизывать мне лицо шершавым, даже колючим языком. По щекам текли слезы, внутренности словно сжимались и разжимались.

Может, я как Басик? Изо всех сил пытаюсь делать вид, что сильная, независимая и в состоянии нотрар зубами прогрызть, а на деле мне всего лишь нужна защита и забота? Но почему в таком случае я так поступаю с Дареном? Почему обманываю его, не в силах рассказать все как есть?

Играю в какие-то игры, правила которых так и не удосужилась узнать до конца. Ну не глупо ли? Брать на себя ответственность, садиться за карточный стол, не зная, какая масть козырная?

Глу-по.

Дверь скрипнула. Нира застала нас с Басиком почти что в обнимку. Только он мурчал, а я беззвучно рыдала. Подруга мгновенно юркнула в комнату, бросив тому, кто остался по ту сторону:

— Потом поговорим.

Щелкнула ключом.

— Не думала, что ты окажешься в комнате раньше меня, — неуверенно произнесла она, не решаясь подойти ближе.

Мое поведение ее явно смущало, она не знала, что со всем этим делать. Неловко переминалась с ноги на ногу. И после выдала:

— Как ты думаешь, дважды за день мы нагоняй от Неррса не получим?

— М? — шмыгнула я носом.

Впервые за всю жизнь я не стеснялась проявленной слабости. Даже попытки успокоиться не предприняла. То ли дело было в том, что рядом оказалась Нира, то ли я начинала взрослеть.

Говорят, сильные не плачут. Умудряются прожить свою боль в одиночестве, в подушку. Когда-то я думала так же. Когда-то, но не теперь. Сейчас мне хотелось верить, что для проявления любых честных и искренних эмоций нужна куда большая сила, чем для сдерживания.