Книга Не бесите Павлика - Маргарита Дюжева

Не получилось.

Особенно когда услышала быстрые шаги в свою сторону.

На пороге появился Павел.

Остановился на мгновение, глядя на меня так, будто готов съесть всю целиком, а потом решительно шагнул ко мне.

Наконец-то…

* * *

— К черту все, — прошипел дровосек, притягивая меня к себе так, будто во мне весу было, не больше чем в кошке. Я даже ахнуть не успела, как его губы накрыли жадным поцелуем мои. Борода щекотала и кололась, но у меня даже мысли не возникло отодвинуться, наоборот, вперед подалась, руками мощную шею обвила, прижалась к нему всем телом.

Сердце зашлось от восторга. Наконец-то у дровосека отказали тормоза! Спасибо баньке, грибам, муравьям и вообще всем, кто поспособствовал этому моменту.

Наконец я смогла сделать то, о чем мечтала уже несколько дней — прикоснулась ладонями к широкой груди. Торопливо, словно опасаясь, что он передумает и отстранится, пробежалась пальцами по плечам, каменному прессу, по рукам. Совершенство. Хотелось его трогать и трогать, везде, без остановки. Каждое прикосновение — как огнем по коже. Жарко, остро, на грани боли, дурманом по венам, выжигая остатки здравого смысла. Хотя какой здравый смысл? Голые инстинкты!

Он больше ничего не говорил, не спрашивал. Я тоже молчала. Вместо нас говорили наши тела, наши прикосновения. Остальное растворилось и потеряло свои краски, имели значение только мы с Павлом. Все остальное — тлен.

Я почти ничего не понимала. Где я, что я, зачем я. Неважно.

Лишь краем сознания зацепилась за то, как жалобно скрипнул старый диван, когда мы на него опустились, ни на миг не разжимая объятий, не отрываясь друг от друга. Одежда в сторону, губы на моей коже, тихий стон, переходящий в крик.

А потом весь мир превратился в калейдоскоп ощущений, когда перед глазами золотые искры, и каждый вздох на разрыв, через силу.

В руках большого сильного мужчины я чувствовала себя маленькой, хрупкой, как тростинка, которая сломается, стоил лишь надавить посильнее. Но Павел не давил. Наоборот, каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждое движение давали упоительное ощущение заботы, защищенности, той самой настоящей мужской, немного суровой нежности, которая нужна каждой из нас.

В его руках я то взлетала к ледяным звездам, то падала в раскаленную пропасть. Я была жадной! Мне хотелось все больше и больше, и каждая остановка, как изощренная пытка, лишающая последних крупиц воли.

Я мечтала только об одном — чтобы это не заканчивалось никогда.

…После первого раза, мы как два взопревших кролика чуть ли на перегонки побежали к ведру с водой, глупо смеясь и вырывая друг у друга ковшик, напились до отвала, а потом вышли на крыльцо, чтобы немного подышать свежим воздухом.

…После второго раз Павел галопом поскакал доить козу, которая стояла возле окна и самозабвенно орала, пытаясь обломать нам настрой. Секс под козий аккомпанемент показался даже интереснее. По крайней мере мне.

…Третий раз был уже в потемках, неторопливый, нежный, наполненный сладкой истомой.

Наверное, мы бы могли заниматься этим всю ночь, но поход в лес, баня и избыток эмоций сложились в единое целое, придавили, лишая последних сил и настойчиво сталкивая в царство сна.

Павел улегся на спину, а я удобно устроилась на его широченной груди, а потом еще и ногу на него закинула, а он кончиками пальцев неспешно гладил меня по плечу. Под ухом шумно билось выносливое сердце, и под этот звук я начала засыпать, чувствуя чебя самой счастливой женщиной в мире.

Много ли мне надо? Оказывается нет. Лишь чуточку ласки и внимания от сурового лесника.

Я ведь всерьез опасалась, что он и дальше будет вести себя, как тысячелетний айсберг, и тем приятнее было узнать, что темперамент у мужика огненный, просто он привык его прятать. Привык все свои эмоции держать под жестким контролем. Зачем? Ладно бы он в бизнес-кругах вращался, там без покерфейса никуда, но здесь! В лесу! Зачем что-то прятать и скрывать? Ведь так здорово быть свободным от условностей, быть настоящим, оставив все маски где-то там, в другой жизни.

Хоть я и не могла понять, зачем Павлу столько блоков, но радость от этого не уменьшалась. То притяжение, что неожиданно зародилось между двумя людьми, случайно встретившимися в сердце леса, смогло пробить не только его панцирь сдержанности, но и мой. Я тоже отбросила все ненужное и просто выбрала его.

И ни о чем не жалела. Хотя случайные связи — это не мое, и совместного будущего у нас нет, я все равно не жалела. Наоборот, в душе такое умиротворение наступило, будто сделала самый важный шаг в своей жизни.

Сил разлепить глаза у меня уже не было, поэтому я легко прижалась губами к теплой коже, подарив ему короткий благодарный поцелуй.

— Спи, Юль, — он чмокнул меня в макушку, и чуть сильнее прижал меня к себе, — спи.

— Спокойной ночи, Паш, — едва слышно прошелестела, и провалилась в дрему.

Но всю ночь, даже сквозь сон, я чувствовала, что не одна, чувствовала, что он рядом со мной, и от этого все сны были светлыми и радостными.

Глава 9

Утром мне стало жарко. Мало того, что солнце настойчиво заглядывало в узкое окно, так я еще и пледом по уши накрылась. Вдобавок под боком лежала живая грелка.

Пашка!

Всю ночь проспала у него на груди, даже сквозь сон чувствую биение чужого сердца. Хотя почему чужого? Совсем не чужого, а очень даже родного.

Сладкие воспоминания событий вчерашнего вечера накатили, заставляя краснеть и счастливо улыбаться. Я подвинулась ближе к нему и уткнулась носом в жесткую бороду…на груди.

Борода на груди??? Это что-то новое.

Отодвинувшись, приоткрыла один глаз и обнаружила прямо перед собой огромную умиротворенную собачью морду.

Бродский! Сволочь! Опять ночью к нам в кровать просочился. Забрался под одеяло, сдвинул меня к краю, а Павла к стене, голову положил на подушку и преспокойно спал, тихо посапывая. С одной стороны я к нему жалась, а с другой — Павел обнимал. Вот устроился, нахал!

Стараясь не разбудить сладко спящих мужиков, я выбралась из кровати, и закусывая губы в тщетных попытках сдержать смех, стала одеваться.

Дровосек во сне заворочался, потом своей здоровенной лапищей нащупал собаку и бесцеремонно подтянул ее к себе. Бродский что-то проворчал, счастливо вздохнул и продолжил спать.

Боже, какие они милые, и как жаль, что у меня нет под рукой фотокамеры. Отличный бы получился снимок. Красивый, трогательный, а, главное, им потом можно было бы злостно шантажировать здоровяка.

Я представила себе эту картину, не удержалась и прыснула со смеху, тут же зажав себе рот руками, но было уже поздно. Волкодав проснулся, поднял с подушки косматую голову, посмотрел на меня мутным сонным взглядом, в знак приветствия вяло шевельнул хвостом и зевнул, демонстрируя внушительные зубы. Потом попробовал встать, но не тут-то было.