Книга Первый Зверь - Елена Синякова

Но я ощутила, как повеяло холодом.

Жутким. Пробирающимся, словно туман на кладбище лунной ночью.

Он полз ко мне синеватой дымкой, подобно чудовищу, которое было не прочь воспользоваться моей беспомощностью, заставляя задрожать мелкой дрожью так, что застучали зубы, и попытаться в тысячный раз потянуть цепи вниз, безнадежно надеясь, что смогу оторвать крюк на потолке, куда они крепились, держа меня на привязи в полу подвешенном состоянии.

Я ощутила то, что теперь не одна быстрее, чем увидела его, словно он вышел из самой темноты, не зная преград, границ, каменных стен и запретов.

Облаченный во тьму и холод, высокий и величественный, он походил на призрака падшего короля, я видела лишь его холодные синие глаза, от взгляда которых замерла и содрогнулась.

Ибо они не были человеческими.

Высокий, словно Зверь, такой же мощный и уверенный в каждом своем движении он обладал совершенно жуткой аурой, когда хотелось закричать, но невозможно было сделать ни единого вдоха или выдоха.

— …вы такой же как Зверь? — прошептала я едва в состоянии пошевелить губами, кровь на которых запеклась и застыла от холода и моего бессилия.

— Гораздо хуже.

Облаченный в тяжелый черный плащ с богатым черным мехом, с копной иссиня-черных волос ниже плеч и черной бородой этот мужчина был олицетворением всего самого темного запретного и жуткого, что пугает и манит с одинаковой силой всех тех, кто напрасно считает себя смельчаком.

Я замерла в ужасе, когда он повернулся ко мне, боясь даже дышать, потому что увидела собственными глазами то, что пугало до потери сознания — его зрачки не были человеческими. Они светились в темноте черного зрачка полной луной и отражали призрачный свет, как бывает только у волков или сов.

Каждая черта его лица была острой и хищной, даже не смотря на красоту и глубину удивительно синих глаз, а вид вселял в душе только первородный страх и трепет перед огромной опасностью, противостоять которой просто невозможно.

— Глупая ты.

Прозвучал его низкий, призрачный, но такой сильный голос, отразившись от каждого кирпичика этого места, заставляя задрожать еще сильнее, когда мужчина окинул меня долгим пытливым взглядом, не стараясь пока приблизиться и не пряча жуткого пронзающего насквозь взгляда хищных глаз.

— Разве тебе не было сказано оставаться дома?

Он говорил словно мурлыкая. Лениво. Слегка растягивая слова и звуки, отчего его голос казался обманчиво ласковым и обволакивающим. А я не знала, что могу ответить, только молча кивнула, замечая, как его тонкие жестокие губы усмехнулись и он двинулся по кругу вокруг меня, словно присматривался и что-то решал для себя.

Теперь, проведя столько времени рядом со Зверем, я знала наверняка, что ни один человек не сможет двигаться так.

Эту животную, хищную, совершенно неслышную поступь я ощущала всем телом на уровне инстинктов, которые вопили до хрипоты, что опасность стоить прямо за мной!

Только от таких созданий не сбежать.

Не спрятаться.

Не защититься.

Можно только замереть и ждать, стараясь не делать резких движений.

И молиться…. 

6 Глава

— …вам нельзя оставаться здесь. «Люди могут вернуться в любую секунду», — прошептала я, сжавшись по инерции, когда этот огромный черный мужчина обернулся на меня, смерив своими синими глазами, в которых полыхнуло явное любопытство, и тонкие жестокие губы хмыкнули.

Я просто перестала дышать, когда он встал так, что теперь мы стояли, глядя друг на друга, даже если он был гораздо выше, и ему приходилось склонить голову вниз.

Его аура была совершенно жуткой. Не поддающейся никакому описанию.

В его глазах можно было отчетливо увидеть огромный опыт, он смотрел снисходительно свысока своих лет и прожитой боли, а еще лукавство, если не сказать откровенную хитрость.

Я сравнивала его с монстром и понимала, что несмотря на очевидно единую звериную сущность, он был совсем другой.

В монстре все было обжигающе горячее. Его глаза, его взрывные эмоции. Но в моменты покоя он грел своими словами, не пытаясь солгать или выглядеть в моих глазах лучше. При всей своей дикости и несдержанности, он походил скорее на солнце.

Этот же монстр, что стоял передо мной, был олицетворением холода.

В синий лед его глаз невозможно было проникнуть и понять, о чем же он думает и какие пакости замышляет. Каждая черта его лица была острой, колючей, хищной, а от большого мощного тела шел холод и мрак.

Он был скорее луной.

Той полной опасной луной, которую я видела в его жутких звериных зрачках, что не греет и не оберегает, а лишь освещает путь своим призрачным пугающим светом.

— Еще утром ты ненавидела и презирала его, а теперь готова защищать даже меня? — черная бровь язвительно изогнулась и его глаза всматривались в мои пусть и весело, но достаточно тяжело, чтобы можно было понять, что этот мужчина знает гораздо больше, чем я могу даже предположить, и явно не слишком-то рад тому, что ему пришлось оказаться здесь, среди людей.

— Я до сих пор ненавижу его. Но признаю, что Зверь правдив и откровенен. В отличие от людей.

— Это не ненависть. Уже нет.

Мужчина снова хмыкнул, словно его что-то веселило, возможно, довольный моим видом и страданиями, которые пришлось пережить по собственной глупости, теперь я на собственном горьком опыте убедилась, что Зверь был прав в каждом своем слове.

— Ты истинная дочь своего отца, — продолжил мужчина, и я понимала, что едва ли эти слова были сказаны им как комплимент. Скорее наоборот.

- Упрямая, самовлюбленная, эгоистичная. Впрочем… Он подошел ближе, заглядывая в мои глаза слишком настойчиво, словно мог увидеть то, что было не давно никому, отчего волосы в буквальном смысле вставали дыбом по всему телу, потому что его обжигающе-ледяную силу можно было ощутить собственной кожей, словно прикосновение холодной стали, которая может пронзить плоть насквозь.

— …не все еще потеряно. В том, какой ты выросла, не твоя вина. Окруженная излишней заботой и чрезмерной любовью отца, ты не могла стать другой. Но твоя душа чиста и не запятнана грязными помыслами, а значит, есть еще надежда.

Продолжая смотреть так, что я едва могла дышать, мужчина стал обходить меня кругом, говоря своим завлекающим, обманчиво манящим голосом, когда я вдруг поняла, что в том месте, где он шел рядом, я переставала ощущать холод.

— Мир сломал тебя. Отобрал все, что ты любила. Поставил на колени и раздавил сердце, чтобы ты смогла переродиться и стать другой, Рада. Люди рождаются в крови, боли и муках. И это твое перерождение.

Мужчина закончил круг, снова встав ко мне лицом к лицу, но глядя теперь немного мягче и, наверное, даже снисходительнее, хотя не пытался освободить меня от пут или как-то помочь, а я вздрогнула, едва подавив вскрик, когда вдруг в этом сыром мерзком помещении загорелись разом совершенно все свечи.