Книга Отверженные - Лаванда Риз

Ещё до случая с Нэшем, в тайнике павшего лекаря я обнаружила настоящее сокровище – многоразовый шприц, стеклянный с острой иглой и стальным поршнем. Остатки чуждой нам цивилизации из-за океана. Перед использованием его необходимо было кипятить,  но подобная вещь увеличивала шансы многих раненых. С помощью этого шприца я ввела мальчику лекарство, ещё раз растолковала матери, отказавшейся держать парнишку в лазарете, что его нельзя тормошить и ушла, строго  настрого приказав ждать.

По дороге обратно я всё ещё продолжала обдумывать детали осенившей меня идеи, очень даже смахивающей на план. Она ослепила меня спонтанно, и чем дольше я размышляла – тем яснее вырисовывалась картина.

Темп сидел в той же позе будто и не шевелился – безмолвная тишина грустно сидела рядом с ним. Сделав ещё один шаг, я снова очутилась в том незримом коконе наших спутанных душ, и Темп тут же нетерпеливо поднял глаза:

- Я слушаю.

Но я заговорила лишь после того как удобно и не спеша уселась напротив него, разгладив на коленях свой «новый» штопаный сарафан. Затягиванием разговора я только подчёркивала важность того, что я собиралась ему сказать.

- В Исходе не все иступлённо преданы Ронану. Я лично знаю тех, кто тайно недоволен и желал бы иного предводителя, но они в меньшинстве поэтому и не рыпаются. Полагаю, с одним из этих людей можно заключить союз, при условии, что подобная инициатива будет исходить не от Одичалых, а, к примеру, от Теней, Улиса или недавно примкнувшего к ним Юкаса. Если Ронана нельзя выманить – его можно перехитрить, - я снова выдержала паузу, испытывая на прочность выдержку Темпа, прожигающего меня сконцентрированным немигающим взглядом. Исключительная стойкость, мне бы его железное терпение, ни один мускул не дрогнул на его лице. Наоборот, его глаза чуть заметно ожили. – Я могу изготовить особую смолу, которой мы пропитаем дрова, которые в свою очередь наш союзник подложит в костры. … На какое-то время дым вырубит всех вблизи костров. Нам останется лишь войти и взять. Но у меня есть одно условие, - вызывающе вскинув голову, я красноречиво заткнулась.

И Темп оправдал мои ожидания. Не зря этот парень стал для меня таким особенным. Стойкий, чуткий, проницательный и великодушный втайне от самого себя.

- Я клянусь, что не трону ни одного человека из Исхода кроме твоего брата. И никто из  Одичалых не посмеет воспользоваться слабостью одурманенных людей. Обещаю. Начинай колдовать над своей смолой, - вскочил он на ноги с самым решительным видом. – Джону и Теней я беру на себя!

Так как мне никто не препятствовал заготавливать необходимые компоненты для состава – я сделала вывод, что Джона дал своё добро. Даже больше, несколько девушек вызвались мне помочь, словно всё поселение было в курсе событий. Эмми не появлялась. Как и Темп. Зато через три дня ко мне явился Джона вместе с Юкасом, как раз тогда, когда очнулся мой маленький пациент.

- О, смотрю, ты сделал ещё одно  исключение, - я встретила предводителя вымученной улыбкой.

- С твоим появлением всё стало меняться, - уклончиво ответил Джона, оставаясь напряженным. Это был добрый знак, хуже когда он улыбался. – Лаванда, мы пришли к тому, что сложившаяся ситуация вынуждает нас заключить сделку с Тенями. Похоже, Улис верит в осуществление задуманного тобой, но он желает присутствовать на суде.

- Вы решили судить Ронана? – ошеломлённо уставилась я на них. Для островитян это было что-то новое. – К чему, если вы всё равно его казните?

- А на этом настаивает лично Темп. … Он не говорит, но моя интуиция подсказывает мне, что Темп делает это для тебя, Лаванда.

Я отвернулась, я была слишком взволнована, чтобы это осмыслить.

- Что нужно от меня кроме смолы? – сдавленно спросила я.

- Я позволю тебе встретиться с Улисом, - вздохнул Джона. – Юкас проводит тебя.

 Я не шла, а мчалась. И только когда руки брата сомкнулись вокруг меня – я в полной мере осознала, как мне этого не хватало – объятья любящего меня человека. Какое-то время Улис просто молчаливо впитывал в себя мои горести, а потом произнёс, заглянув в глаза:

- Рядом с тобой всегда будет кто-то, кто будет тебя любить, ангелочек. Этот остров может как забирать – так и отдавать. Это касается и нашего брата. Ронану придётся ответить и отдать свою жизнь, потому что он слишком много получал, вернее брал силой.

- Мне за счастье видеть тебя, брат, - пробормотала я. -  Мне не хватало тебя, Улис. И до этого дня я часто молилась, чтобы ты прожил долгую жизнь.

 - Присутствие придавало мне сил, - с благоговением, почти с сумасшедшим видом проговорил Улис. – Оно же помогает мне и сейчас, укрепляя меня в моей вере, что мы всё делаем правильно.

- То есть, по-твоему, Творец одобряет убийство Ронана?

- Ронана остановят нашими руками! – его голос стал строгим, прозвучало почти с упрёком. Улис видимо почувствовал моё сомнение в его религиозных убеждениях.

В Исходе многие держались на вере в последнем отчаянье сохранить человечность. Люди верили в присутствие Бога буквально во всём. В радостях видели воздаяние, в горестях – наказание. Улис с самого детства ударился в религию, ища в ней спасение от сурового отца и психованного брата. Поэтому когда при нём вопрос веры кем-то ставился под сомнение – его это глубоко задевало.

У Одичалых имелся свой Бог, вернее божественная чета. Они верили в мужское и женское начало творческой энергии. Бог Отец и Богиня Мать. Когда требовалась защита или кого-то наказать – обращались к Отцу, когда желали прощения и любви – к Матери.

Но верили конечно не все. Даже я не знаю во что я верила, я словно стояла на распутье. У меня было слишком много вопросов к Создателю.

- Суд – это верное и здравое решение, - тем временем произнёс Улис. – Ронан должен осознать свою вину и принять наказание.

- Кто, Ронан? Осознать? – горько фыркнула я. – Наш брат думает и чувствует иначе, он никогда не поймёт.

- Ты скучаешь по Исходу, Лаванда? – его вопрос прозвучал неожиданно  мягко.

- А ты? – ответила я вопросом на вопрос.

- Конечно. Но я учусь отпускать свои привязанности. Таким образом, я стану свободным, а значит – счастливым.

- Свобода, это ещё не полное счастье Улис, - задумчиво проговорила я.

Мы больше не касались темы нашего старшего брата, приняв неизбежное. Каждый из нас знал, что от него требуется и каждый из нас дал негласное согласие следовать плану. … Плану придуманного мной.

С тех пор как нож Ронана перерезал горло Эмми прошло не так уж много времени. И вот я уже собираюсь убить собственного брата. Таким был наш мир.

   В поселение Одичалых я решила возвращаться сама, не дожидаясь сопровождения от Джоны. Но это конечно же было моим самым глубоким заблуждением – они бы не оставили меня без присмотра. На пол пути я наткнулась на … Темпа. Он невозмутимо стоял перед зарослями кустарника, из которых я так несуразно вывалилась.