Книга Двенадцать заветных желаний - Марион Леннокс

— Вам, ребята, я больше не нужна, — прошептала она. — Когда бабушка была жива, когда Кетчуп нуждался во мне и когда я встретила Ника, мой список желаний показался мне очень глупым. Но, может быть, он не такой уж и глупый. Может быть, мой список — очень важная вещь, если у нас с Ником что-то получится? Я не хочу, чтобы Ник всю свою жизнь оберегал меня.

Кетчуп, тихо заскулив, положил лапу на ее колено. Мисти удалось улыбнуться, но на душе у нее было тяжело.

— Я тебе больше не нужна, да? — обратилась она к Кетчупу. — У тебя есть Тук. Более того, у тебя есть Ник и Бейли. У тебя есть парни, которые считают своим долгом всех оберегать. Поэтому они остались здесь и делают это.

Мисти сделала глубокий вдох. Крепче затянув пояс халата, она подумала о том, что ей надо сделать в первую очередь.

Закрыв глаза, она пыталась собраться с духом, найти в себе мужество. То, что она собралась сделать, казалось ей ужасным.

Мисти вспомнила Фрэнка, своего горемычного коллегу, постоянно жалеющего о том, что он никогда не сможет покинуть этот город.

— Я должна сделать это ради Ника, — прошептала она.

Значит, сделай это сейчас или ты не сделаешь этого никогда.

— Пожелайте мне удачи, ребята, — прошептала она.

У Ника были проблемы со своими родителями. Но Грейс… Он даже не мог представить себе, что существуют такие матери. Оставив свою маленькую дочку бабушке и дедушке, она уехала из дому. Ник понял почему, когда провел с ней полчаса на кухне. Эту женщину невозможно было остановить, если она задумала что-нибудь.

«И если бы меня не было здесь, Мисти была бы раздавлена», — подумал Ник. Она не смогла бы противостоять этой… Ник никак не мог найти подходящего слова, чтобы описать ее мать. Даже таджикские ругательства не подходили.

— У меня есть хорошие адвокаты, — разъяренно прорычала она, и Ник взглянул на нее с отвращением.

Возможно, судебное разбирательство и помогло бы Мисти отстоять дом, но она была слишком мягким человеком, чтобы принимать участие в подобной тяжбе. Возможно, она даже не пошла бы в суд. Мисти была слабой и беззащитной, и Ник любил ее за это.

— Нам надо составить письменный договор, чтобы… — начал Ник, но не успел закончить. Дверь рывком открылась. На пороге стояла Мисти.

На ней был его малиновый банный халат, волосы замотаны полотенцем в оранжево-желтую полоску. Глаза были под цвет полотенца. Они горели яростным огнем.

— Что вы здесь делаете? — воскликнула она, обращаясь к ним обоим.

Грейс, потушив сигарету, улыбнулась своей дочери хищной кошачьей улыбкой, от которой Нику стало плохо.

— Мы обсуждаем деловые вопросы, детка, — сладким голосом произнесла она. — Твой мужчина очень разумный. И тебе не надо вмешиваться.

— Ник — не мой мужчина!

Ник почувствовал тревогу. Где та нежная женщина, которая таяла в его руках этой ночью, которая отдавала ему всю себя — страстно, самозабвенно? Теперь она взглянула на него с негодованием:

— Ты хочешь купить мой дом? У моей матери?

— Ведь мы хотим здесь жить.

— Ну и что?

— Это гораздо легче, Мисти. Я просто заплачу твоей маме — и она уедет.

— Она уедет в любом случае! — бросила Мисти. — Грейс, вон из моего дома! Сейчас же! — Взяв пепельницу, Мисти вытряхнула пепел в мусорное ведро. — Если ты закуришь еще одну сигарету на моей кухне, я вызову полицию за причинение вреда моему здоровью.

— Это мой дом! — Грейс, казалось, была так же поражена, как и Ник.

Перед ними была не Мисти. Перед ними стояла какая-то мегера, которую они раньше никогда не видели.

— Ты уехала из этого дома, когда тебе было восемнадцать лет, — сказала Мисти ледяным тоном. — Ты приезжала лишь тогда, когда тебе нужны были деньги. Какое право ты имеешь на этот дом?

— Здесь жили мои родители, — прошипела Грейс. — И этот дом всегда ждал, когда…

— …когда ты приедешь сюда, дождавшись смерти своих родителей, чтобы продать его? У тебя ничего не получится! Бабушка завещала мне этот дом и все, что в нем находится.

— Я буду оспаривать…

— У тебя ничего не получится! — резко оборвала ее Мисти, и Ник услышал горечь в ее гневных словах. — Последние пятнадцать лет бабушка практически ничего не видела. Она почти ослепла. И с шестнадцати лет я подписывала за нее все чеки и документы. Дедушка оставил бабушке значительные сбережения, но почти все деньги ушли к тебе. Ты присылала жалобные письма. Я читала их, и каждый раз, слушая меня, бабушка вздыхала и говорила: «Что нам делать, Мисти?» Отказать тебе означало бы убить мою бабушку. Поэтому я отправляла тебе деньги, вновь и вновь. К счастью, у меня сохранились все чеки. Ты получила гораздо больше, чем стоит этот дом, но даже не потрудилась явиться на похороны собственной матери! Я не знаю, какие гены ты унаследовала при рождении, но я благодарю Бога за то, что я не унаследовала их. Бабушка любила меня. Она хотела, чтобы я осталась жить в этом доме, и я буду здесь жить!

— Мисти… — начал Ник, и она повернулась к нему:

— Ты сделал это, чтобы защитить меня? Спасибо, но меня не надо защищать. Я не знаю реальной жизни? Возможно, нет, но это можно исправить. Поэтому хочу сказать вам следующее. Во-первых, Грейс должна покинуть этот дом. Денег она больше от меня не получит. Что касается Ника, то… Ты хочешь тихой и спокойной жизни, Ник? Она у тебя будет, потому что я тоже уеду отсюда. О, не навсегда, конечно, лишь на один год. У меня есть мечты, которые я давно собираюсь осуществить, и впервые в моей жизни у меня есть свобода. У меня была бабушка, но она умерла. Я думала, что у меня есть Кетчуп, но теперь у него есть Тук, а также есть ты. Вы с Бейли полюбите этот дом. Он безопасный…

Судорожно вдохнув воздух, Мисти обхватила себя руками, будто ей было очень холодно. Ник встал, направившись к ней, но она отступила назад.

— Нет, Ник, пожалуйста… — Гнев ее чуть спал, но Мисти, казалось, все еще была готова твердо стоять на своем. — Мне придется это сделать. Я понимаю, это выглядит неблагодарным, но… я приняла решение. А теперь я пойду переоденусь. Грейс, я не желаю тебя видеть, когда вернусь сюда. Уходи. Ник присмотрит за моим домом — моим домом, — и он останется моим домом даже в мое отсутствие.

Грейс и Ник остались вдвоем на кухне. Грейс словно сдулась и выглядела теперь старой женщиной. Несмотря на шок, вызванный словами Мисти, Ник даже почувствовал укол жалости. Мисти стала звать ее Грейс. Не мама…

Впрочем, эта женщина заслужила такое обращение. Она уже не была матерью для Мисти, но все же…

— Вам действительно лучше уйти, — сказал он, и Грейс взглянула на него глазами затравленной собаки.

— Я не могу… У меня нет денег. — Это был жалобный стон.

Ник колебался. Раздался хлопок двери. Мисти ушла к себе в спальню, она их больше не слышала.