Книга Игры на раздевание - Виктория Мальцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не проходит и полминуты, как я слышу его – тихо опускается рядом на влажную холодной октябрьской ночью траву. Слёзы льются сами из моих глупых глаз, поэтому у меня нет ни малейшего шанса поднять голову и оторвать ладони от зарёванного лица. Ещё через мгновение, мне становится тепло и уютно – буква «О» снова вокруг меня.
И мы молчим. Долго. Я успеваю успокоиться, отдышаться, и даже увидеть свет.
- Прости меня, - тихо говорит сразу же, как я поднимаю голову. - Я знаю, где напортачил, и исправлю это.
После этих слов он немного ослабляет свою хватку и укладывает подбородок на мою макушку:
- Понимаешь, все парни - дети, и я не исключение. Хотелось вдоволь наиграться с новой игрушкой, пока она в моих руках - скоро ведь не будет.
- Почему?
- Продам.
- Покупал зачем?
- Машина почти новая, продавалась за полцены. Но сделка хоть и выгодная, всё равно пришлось влезть в долги - их надо отдавать, независимо от того, когда найдётся покупатель. А пока его нет, можем на ней покататься! У меня завтра выходной, хочешь, в Уистлер махнём?
- Вдвоём?
- Только ты и я.
- Хочу… конечно.
- Ещё раз бросишь телефон, я очень сильно разозлюсь, поняла?
- Поняла.
Мой нос начинает чесаться от пыли, и только теперь я замечаю, что на Кае пыльная и до ужаса грязная куртка, штаны тоже, сапоги – белые от пыли.
- Ты был на работе?!
- Конечно, а где же ещё? – удивляется.
- Так, праздник же… все гулять уехали… в клуб. В гриме, костюмах и всё такое, я думала…
Мне становится стыдно, а ему, скорее всего, неприятно.
- Мне больно, Викки. Сейчас мне больно.
- Я думала…- не могу высвободить мысль, потому что снова слёзы.
И они становятся ещё обильнее после его согревающих теплом и смыслом слов, произнесённых шёпотом у самого моего уха в почти ледяном октябре:
- Ты уже часть меня… разве не чувствуешь?
Nils Frahm - Says
Чувства у меня есть, эмоции тоже, Кай. Куда сложнее понимать людей, и поверь, теперь уже очень страшно ошибаться. Слишком далеко ты продвинулся, слишком мало на мне осталось моей защиты.
По дороге в Уистлер мы слушаем музыку и любуемся на нашу прекрасную провинцию. Машина действительно очень удобная и комфортная даже для путешествий на дальние расстояния:
- Мне бы хотелось, чтобы ты оставил её себе, - признаюсь.
- Не получится, - качает головой.
- Но почему?
- Деньги нужны для других целей.
Вероятно, он говорит о проекте видео игры, над которой сейчас работают ребята всей командой.
- Жаль…
И поскольку у меня всё же маловато ума, а вернее, имеется переизбыток нейронных связей, я умудряюсь сначала выдать жуткую бестактность, и лишь потом это понять:
- Мне показалось, ты из очень обеспеченной семьи, а твоя мать, она…
- Именно поэтому я не желаю брать её деньги. Хочу все решения в своей жизни принимать сам, понимаешь?
- Не очень…
- Моя мать – женщина старой закалки, а они, женщины старой закалки, всегда лучше всех знают, как и кому жить. Особенно хорошо они это знают про своих собственных детей: где им учиться, с кем дружить, на ком жениться. Теперь понимаешь?
- Понимаю.
Лучше бы понимала до того, как разъяснили, но… пффф.
В Уистлере фантастически красиво: вершины гор уже покрыты снегом, а в самом городке всё ещё догорает золотая берёзовая и багряная кленовая осень. На узких пешеходных улочках маленького островка Европы толпятся ванкуверцы – любители либо лыжного отдыха, либо скоростных спусков на горных велосипедах, либо хорошей пинты пива…
Я отказываюсь подниматься в гондоле на вершину горы Уистлер, а Кай не настаивает:
- Есть ещё куча вариантов, чем себя здесь занять. Можем прогуляться по магазинам, если тебе нужна красивая и хорошая одежда, можем просто побродить по городу, а можем смотаться на озеро Джоффр и покормить птиц. Выбирай! – улыбается, не выпуская мою руку из своей.
- Я выбираю птиц.
- И озеро, - завершает он мою мысль. – Окей, но вначале поедим.
- Отлично, - говорю, и это моё первое «отлично». Не иначе от него набралась.
Кай не выдерживает и улыбается:
- Отлично!
Первое из трёх озёр оказывается сказочно бирюзовым и неприветливо холодным. Сырой студёный воздух пронизывает мою тонкую куртку насквозь, но я молчу, не признаюсь Каю о своих проблемах, потому что не могу оторвать глаз от окружающей меня красоты.
- Как так? Родилась в Ване, а окрестностей почти не знаешь? – смеётся надо мной Кай.
В четыре часа дня солнечный свет уже почти не греет и тает на глазах , пропуская вместо себя сумерки.
- Рискнём добежать до второго озера? Оно красивее и лазурнее этого раз в десять!
- Рискнём! – соглашаюсь, перевозбуждённая уже увиденным.
- А ты не замёрзла?
- Нет, - вру!
- Пальцы холодные, - замечает он.
- А у меня всегда так.
И это правда.
Дорога сквозь густой северный лес, состоящий из мха и хвои занимает час. За это время я успеваю согреться – мы спешим увидеть второе озеро засветло.
Как только выходим к нему, у меня перехватывает дыхание – даже фотографии национального парка Баффин с его эдемскими пейзажами так не впечатляли, как увиденное собственными глазами в полноте красок и своём первозданно диком облике холодное озеро Джоффр – второе из трёх братьев. Настолько прозрачной голубой воды не бывает даже в рукотворных бассейнах, а если добавить к ней остроконечное хвойное обрамление и горную гряду, обёрнутую пуховым белым облаком, то картина получится завораживающей.
Именно так, с открытым ртом, забыв о холоде и не обращая никакого внимания на орошающие лицо капли мелкого дождя, я и стою, не в силах дышать и не способная найти слов, позволяющих излить мой восторг.
