Книга Противостояние - Мария Коваленко

То, что рядом никого нет, она почуяла неведомым шестым чувством. Спустя несколько секунд гипотезу подтвердило ощупывание кровати. Катя была одна. Совсем. Словно и не было безумной ночи. Будто ей приснились и полицейский патруль, и барная стойка, и совершенно не ласковый, жадный секс в ее собственной квартире. 

Эмоциональное похмелье мгновенно перекрасило красочное утро в блеклые тона, а приятную слабость в теле заменило опустошением. «Меня бросили!» - осознание острым кинжалом полоснуло по гордости.

- Воинов, какая же ты все-таки скотина! – Катя что было силы саданула по подушке рядом. – Кобелина приблудная! Я тебя выселю! Ей-богу выселю! И в бар пускать запрещу. Совсем! 

Оскорбления одно заковыристей другого посыпались с ее языка. Даже контрастный душ не помог избавиться от обиды. Смакуя фантазии о том, как будет выбрасывать на улицу вещи своего постояльца, Катя смолола кофе, поставила на огонь медную турку. Махнув рукой на хлопья, настрогала парочку совсем не женских бутербродов с маслом и ароматными колечками салями. Достала из холодильника сливки. 

Готовка и предвкушение вкусного завтрака помогли снизить уровень ненависти до почти безобидного презрения. Еще б минут пять - десять… Еще б глоток кофе, кусочек бутерброда… Но только Катя уселась за стол, как дверь в квартиру распахнулась, и на пороге возник мокрый, благоухающий потом и носками Роман Воинов. 

Дар речи к хозяйке вернулся не сразу. К этому времени гость успел снять кроссовки, стянуть майку и с видом законного совладельца имущества увести у Кати из-под носа самый толстый бутерброд.

- Фкуфно! - прошамкал Роман, наслаждаясь вкусом еды и ступором хозяйки. Подобное выражение лица у Кати он видел не единожды, однако с каждым разом все сильнее убеждался, что сбой программы ей определенно идет. - Мне три таких сооруди, пожалуйста. А кофе, - отхлебнул капучино из Катиной кружки, - пойдет! Можно такой же. Только чашку побольше. Я из пробирок не напиваюсь.

- Аа…А не охр*нел ли ты? - прозвучало восхищенно, совсем не как упрек.

- Если только самую малость…

- Малость? - Катя округлила глаза. - Роман, мать твою, Геннадьевич, официально заявляю: Вы абсолютно, полностью, окончательно охр*енели! Вы…

- Катя, Кать.. - Воинов вскинул руки. - Тш!

- Не надо закрывать мне рот! - недавняя обида вспыхнула костром. И пусть оказалось, что герой-любовник далеко не убежал, но эмоции уже рвались наружу.

- Да я…

- И оправдываться не надо! Мне от тебя вообще! Больше! Ни…

- Что?

- Ничего не надо! Понял?

- Женщина! - кулак Романа опустился на стол с таким стуком, что блюдце с бутербродами подпрыгнуло. - Ты обиделась, что ли?

Напряженная пауза.

- Я? – Катя ткнула в себя пальцем.

-Ты!

- Из-за чего бы мне обидеться?

- Вот и я думаю: из-за чего? - Роман наклонился к Виноградовой и, будто близорукий, внимательно присмотрелся.

- Даже волосы дыбом! – поцокал. – Небось, проснулась одна и быстренько нафантазировала невесть что? Так?

Последние слова прозвучали в тишине. Катя, казалось, даже не дышала. Как рыба, вытащенная на берег, открывала и закрывала рот, не моргая.

- Блеск! - Роман понял, что угадал. - Высший пилотаж! С таким воображением тебе в желтой прессе цены бы не было!

- Я… Но… - Катя обидчиво поджала губы.

- Что ты, мы уже выяснили, а вот я бегал! Просто бегал! - уточнил собеседник. - И делаю я это каждое утро. Ногами перебираю быстро-быстро. Километров пять. Понятно?

- Но…

- Ах, точно – «но»! - спохватившись, Роман похлопал себя по карманам спортивных штанов. - В этот раз было одно “но”, - спустя несколько секунд из недр правого кармана на свет была извлечена большая пачка презервативов. - Вот! В аптеку забежал. До чертиков достало контролировать ситуацию. А когда ты кричишь, так вообще крышу сносит.

Катины глаза раскрылись еще шире. Еще пять минут назад она была свято уверена, что этот паршивец ее кинул, а тут оказалось, что он не только не планировал сбегать, но и гораздо больше – Воинов обживался на ее территории! Ел ее завтрак, пил ее кофе, покупал для них презервативы. Много презервативов! Одним словом - внедрялся, и делал это, как способен был только крайне самоуверенный самец. 

С таким Катерина столкнулась впервые. Прежние ухажеры были слишком хорошо воспитаны. Куда там сыну ученых Игорю или его интеллигентным предшественникам до бродячего пса Воинова! Отношения мужчины и женщины им виделись под каким-то странным углом. Об обязательном перед сожительством конфетно-букетном периоде этот варвар, возможно, и не слышал. Свидания Роман ловко заменил ночевками в ее баре, рестораны - объеданием персонала, а подарки - гирляндой презервативов. 

Гордость Катерины Виноградовой вопила о необходимости избавиться от Воинова и поскорее. Ей в унисон подвывали жизненный опыт и здравый смысл. Причин и поводов, объективных и надуманных, чтобы выдворить Романа за дверь, собралось предостаточно. Он будто нарочно постоянно подливал масло в огонь. Вот только эта соревновательность - чистый адреналин - Катю настолько обескураживали, что она смотрела на бессовестного гостя и с трудом сдерживала смех. На него даже обидеться качественно и со вкусом было невозможно. С ним все выходило вкривь и вкось. Не по обычной программе, но при этом намного ярче и приятнее. 

Вынужденная постоянно сдерживаться с партнерами по бизнесу, с Воиновым она вела себя как последняя стерва, и ей прощалось. Роман словно не замечал колкостей. Он казался бикфордовым шнуром между бочонками с взрывоопасными, запечатанными от всех эмоциями. Один переполнялся - он поджигал. Прежний тлел - Воинов протягивал шнур к следующему бочонку. Такие отношения были новы для Кати. К чему они могут привести, она даже не хотела представлять, однако, понимая, что на другие сейчас не способна, на этот раз решила повременить с изгнанием Романа из своего жилища.

***

Явившийся с приличным опозданием в редакцию Воинов искренне надеялся, что за утро он исчерпал суточную норму злоключений. И пусть опасное для жизни примирение с Катей на кухонном столе, а потом не менее опасное в крохотной душевой кабинке компенсировали короткую стычку после пробежки, но Роман был свято уверен, что криков и упреков на сегодня больше не предвидится.

О том, что это заблуждение, фортуна просветила Воинова буквально после пересечения порога редакции. Только он кивнул симпатичной молоденькой практикантке, как словно из-под земли вырос Ломоносов, и начался ор.

- Воинов, я тебя выгоню! Без отпускных и выходного пособия! - слова почти точь-в-точь как Катины, гремели на все фойе. - Звезда ты наша, пленительного счастья! Акула пера, блин, галапагосская серая! Мало того, что новых статей не пишешь, так еще и сообщения читать разучился! СМС!

Ломоносова аж трясло от негодования. Кудрявая шевелюра колыхалась, как колосья на ветру, а левое веко дергалось, словно редактора накрыл нервный тик. Роман невольно сравнил пламенную речь друга с Катиной утренней отповедью. Виноградова хоть и была женщиной горячей, но до искушенности Василия в словесных баталиях ей было далеко.