Книга Дорогой надежды [= Дорога надежды ] - Анн Голон

Но стоило дочери цыган понять, о чем идет речь, как она стала громко кричать. Она не хотела расставаться ни со своими двумя приемными матерями, ни с тем, что составляло содержание ее внутреннего мира. Послушав ее, пришлось бы признать, что все, ставшее ей известным в их обществе под соломенной крышей лесной хижины или под улюлюканье толпы, свирепые и оскорбительные гримасы которой не столько ужасали, сколько забавляли ее, было одной сказкой.

Кто еще может понять ее язык? С кем будет она общаться, она, ребенок без корней, представительница чуждой расы, брошенная под кустом сумаха, которую Небеса свели с двумя существами, рожденными под той же звездой и готовыми ее приютить и полюбить?

Чувствуя, что без их теплоты она будет ввергнута в мир куда более темный, пустынный и холодный, чем дно океана, она бросилась к ногам Рут и Номи, умоляя сжалиться над ней.

— Вам не следует расставаться с ней, — решила Анжелика после того, как они исчерпали все доводы, желая убедить ее. — Поверьте, что мы охотно приняли бы ее, но она не сможет жить без вас. Она зачахнет.

В эту минуту из-за занавески показалась миссис Кранмер.

— Раз она остается с вами, прибейте ее ухо к вашей двери, — решительно потребовала она. — Таков обычай. Если слуга или вольнонаемный добровольно отказывается от обретенной свободы, мочка его уха должна быть прибита к двери дома владельца. В глазах окружающих это будет означать, что отныне он принадлежит хозяину и обязан служить ему до конца своих дней. Этой процедуры вам не избежать. Надеюсь, на сей раз вы не нарушите закон, настойчиво проговорила она, обращаясь к Рут, которая с рассеянным видом направилась к колыбели младенца.

Миссис Кранмер упала в кресло для посетителей, стоявшее у ног кровати, наклонив голову вперед, как бы заранее готовясь выслушать то, что ей сочтут нужный ответить.

Однако мгновение спустя Анжелика услышала легкое похрапывание и с удивлением обнаружила, что миссис Кранмер погружена в глубокий сон.

— Что ты с ней сделала, Номи? — не оборачиваясь, спросила Рут.

— Усыпила. Она стала раздражать меня своей глупостью.

Подошла Рут, держа на руках проснувшуюся девочку.

— Номи, твои шутки нам дорого обойдутся!

Номи рассмеялась.

— Ну и пусть. Зато весело!

Она вскочила на ноги и от радости пустилась в пляс с Агарью, похожей на бабочку в своем пышном красном платье. Рут Саммер с насмешливой жалостью смотрела на спящую женщину.

— Нас называют безумными, но что такое наше безумие в сравнении с ее? Разве не безумны ее предписания, следование которым призвано доказать Богу и ее соседям, что ты добрый христианин? Прибить ухо к двери? Какой бред! Разве Христос пришел не для того, чтобы смягчить наше жестокосердие? Но они забыли об этом.

Рут ходила взад и вперед по комнате, укачивая ребенка и продолжая говорить:

— Мы исцеляем больных, любим друг друга, регулярно вносим десятину в пользу общины, и, несмотря на это, все кругом твердят, что мы «удалены от Бога»…

— Она встряхнула головой. — Удалены от Бога? Нет и нет — утверждаю это!

Скорее спасены от безумия, воздвигнутого под сенью Его Имени, да, спасены!

Вечная Ему хвала и слава! «Он призвал нас и пустил в открытое плавание»

Номи прервала танец, подхватила низенький столик на ножке и поставила его на середину комнаты.

— Доставайте карты, Рут, милая! Откроем и раскинем их перед нашей Героиней, чтобы она узнала предначертанное ей на Небесах.

Агарь раскидала подушки на плиточный пол.

Рут передала малютку Анжелике.

— Ну разве она не восхитительна? Ее личико округляется, а глаза принимают небесный оттенок. — Она положила ее на кровать из подушек, и малышка стала внимательно осматриваться. — А теперь встаньте, — сказала Рут, обращаясь к Анжелике, — и пересядьте-ка в это большое кресло. Арканам следует держаться прямо, чтобы не искажалась информация.

Анжелика покорилась, желая понять, что же такое они замышляют.

Поставив перед ней круглый столик, Номи принесла большую бархатную складчатую сумку. Рут, расположившись напротив Анжелики, открыла ее и достала колоду удлиненных разрисованных игральных карт, именуемых таро.

Она объяснила, что карты отдыхали и в течение двух дней их никто не касался. Накануне прикинула раскладывать их лицом, а не изнанкой, что позволит раскрыть их значение не в ограниченном и отрицательном, а в обнадеживающем и положительном смысле.

В детстве Анжелике рассказывали, что карты имеют обыкновение пропитываться сильным запахом серы, однако позднее при Дворе Чудес она познакомилась с искусством египтянок, считавших гадание привилегией высших кастовых слоев общества.

Прослышав о талантах Рут Саммер, она призналась, что в ее намерение входило попросить ее продемонстрировать их. Она опасалась только, что еще слишком слаба для участия в сеансе.

Рут тряхнула своим высоким белым капюшоном и заявила, что не существует каких-то неблагоприятных или счастливых дней для гадания на таро… Вполне достаточно одного желания Героя или Героини, то есть «консультанта».

Она добавила также, что пользуется для гадания двадцатью двумя таро двадцатью одним плюс еще одним снимаемым — способом гадания, восходящим к «Наиби», невинным картам, вошедшим в обычай в XIV веке.

Это были двадцать две фигуры, именуемые козырями для досужих карточных игр, и одновременно высшие арканы для гадания.

Карты, которые она разложила на столе, были подарены ей одним моряком-венецианцем, членом команды корсарского или пиратского судна, приплывшего из Карибского моря и бросившего якорь в порту.

Как-то базарным днем после выгодной продажи скота и сыров Рут, скромненько держащаяся при своем муже Брайене Ньюмене, зашла в таверну «Белый кит» выпить кружку пива. Какой-то матрос, в короткой рубашке розового индийского ситца, в цветах, с зеленой чалмой на голове, золотыми кольцами в ушах, черной повязкой на глазу и попугаем на плече, вдруг встал со своего стула и, тыча в нее пальцем, прогремел на своем ломаном полуанглийском-полуитальянском языке, что не нужно иметь два глаза, чтобы убедиться: если и есть на свете человек, обладающий даром ясновидения, то это она — сидящая вон за тем столом женщина. И он готов научить ее гадать на таро, дабы положить конец шарлатанству. После того как отгремела эта странная тирада, все увидели, как Рут Саммер, урожденная квакерша и конгрегационалистка, а в замужестве пуританка, встала и, как зачарованная, села за стол одноглазого пирата. Сеанс обучения, проходивший в облаках табачного дыма, занял два-три часа, в то время как на улице, в тумане, сидя в двуколке, фермер Ньюмен терпеливо дожидался свою жену. Такой был первый странный инцидент, на который не преминули сослаться судьи по делу Шипераль.

Покидая Салем, карибский гадатель оставил ей эту колоду разноцветных таро: розовых для тела, голубых для души, золотых для духа, с которой она никогда больше не расставалась и которую разложила теперь перед Анжеликой, предлагая ей разделить ее на три части, а затем вытащить из каждой по карте на выбор, чтобы тут же отложить их в сторону. Затем снова перетасовав колоду, она раскинула ее и попросила консультантку снять на выбор семь карт.