Книга Менты не ангелы, но... - Данил Корецкий

Младший лейтенант Гришин тем временем остановил наглухо затонированный «БМВ Х-6», и Колтунов направился к нему — подстраховать. Зашел справа-сзади, навел автомат на салон, сдвинул предохранитель.

— Эй, ты что делаешь? — испуганно закричал Гришин и замахал руками. Он был, как всегда, без фуражки, с расстегнутым и небрежно висящим на заколке галстуком. — Иди, занимайся своими делами!

Удивленный таким оборотом, Колтунов пошел обратно. Смирнов, Сидорчук и Вепрев смотрели на него, отвесив челюсти.

— Ты зачем в тачку целился? — спросил Смирнов.

— Так для страховки! Вы ведь сами сказали!

— А почему с той стороны стал? — поинтересовался Сидорчук.

— По тактике задержаний. Из салона вправо-назад не выстрелишь. Развернуться негде и целиться неудобно. А я спокойно всех покрошу в капусту!

Коллеги переглянулись.

— Это тебя в Орловской школе так научили? — спросил Смирнов.

— Ну да. У них в библиотеке информационные бюллетени были, с зарубежным опытом. Я про американских полицейских курсовую написал даже…

Капитан и его подчиненные переглянулись еще раз.

— Мы тут лаптем щи хлебаем, а зеленый сержант уже как американский рейнджер нас учит! — сказал Сидорчук.

— Умный больно! — буркнул Вепрев. — Я в армии таких умников загонял в сортир, давал зубную щетку и заставлял кафельный пол до утра чистить!

Потом они перевели взгляды на Смирнова: что старший скажет?

— Вообще-то, автоматы у нас — не главное! — подумав, произнес капитан и медленно пошел обратно, к крутой лестнице поста. — Главное — голова и понимание службы! Понял, Американец?

Сидорчук и Вепрев заржали.

— Точно, Американец! Похож!

Несмотря на настороженное отношение новых товарищей, через неделю в конце смены, Сидорчук сунул ему в карман несколько купюр.

— Это твоя доля, — глядя в сторону, сказал он. — Но ты тоже шевелись, входи в работу, надо же план давать. А то ребята недовольны…

— У вас тут что, прямо план есть на это дело? — спросил Колтунов.

— А ты как думал? Тридцать штук за смену отдай, остальное — в «общак», а командир делит согласно коэффициенту личного участия… И потом, по мелочи: пистолет получаешь — положи дежурному стольничек, сдаешь — тоже…

— За что, когда сдаешь-то? — удивился Колтунов.

— Ты же его почистить должен после смены? А так вроде дежурный с помощником почистят. Или при проверке тебя отмажут.

— Получается, шагнул — заплати?

Сидорчук усмехнулся.

— Бабки ведь на дороге делаются, а они в кабинетах сидят, поэтому надо делиться слегонца…

— Надо же, как у вас все расписано! — еще больше удивился новичок. — Как по нотам!

Внимательно наблюдавший за разговором Вепрев усмехнулся.

— А у вас что, не так было?

— Я же тебе говорил: у нас только с сохатых брать можно. Да с медведей. Только они с тебя скорей шкуру сдерут: схватит когтистой лапой за голову и оскальпирует!

— Чего сделает?! — насторожился Кабан. — Че за слова, Американец? Умный больно?

— Книжки про индейцев в детстве читал? Кожу с головы сдирает, вот что делает!

— Работай, Американец, работай, — недовольно сказал Сидорчук и выдвинулся на позицию, выставив полосатый жезл, как шлагбаум, перед просевшей на амортизаторах, отчаянно чадящей фурой. Она тут же принялась обреченно притормаживать, как сбрасывает ход торговый корабль, завидев идущую наперерез бригантину с черным флагом и белым «Веселым Роджером».[9]

Следом чадила еще одна, и Вепрев бросился ей наперерез.

— Эй, Американец! — крикнул Сидорчук через несколько минут, отходя от осмотренной фуры. А когда новичок подошел, кивнул на закрывающего заднюю дверь фургона водителя.

— Подойди, возьми у него бабки.

— За что? — не понял сержант.

— Просто подойди и возьми. Он уже приготовил. А минут через пятнадцать отдашь их мне.

Колтунов направился к машине, и высокий парень в армейских штанах, пропотевшей тельняшке и бандане молча протянул несколько тысячных купюр. Выждав некоторое время, он передал деньги старшему инспектору. Сидорчук удовлетворенно кивнул. В течение дня он несколько раз давал новичку такие поручения. Вначале тот не мог понять — в чем дело. А потом решил, что его элементарно «натаскивают». К тому же старослужащие страхуются: если проводится контрольная проверка или за ними следит УСБ,[10]то с мечеными деньгами «спалится» новичок.

Ближе к вечеру его окликнул Вепрев:

— Слышь, Американец, тормозни вон того «мерина»! Он пересек сплошную внаглую! Это минимум две-три «штуки»!

Колтунов резко выставил жезл, и темно-синий «мерседес Е-класса» прижался к обочине, тонированное стекло поползло вниз. За рулем сидел грузный молодой парень с наглым лицом.

— Извини, командир, на встречу опаздываю! Вот, возьми, и разойдемся!

В водительском удостоверении лежали пять тысячных купюр.

«Денег без счета, вот и творят, что хотят!» — подумал Колтунов.

Он заставил водителя выйти из машины, проверил документы, осмотрел багажник. Все было в порядке.

— Счастливого пути! — сказал сержант, вынимая купюры и возвращая документы. Водитель улыбнулся.

Вернувшись к коллегам, Колтунов протянул деньги Кабану.

— Не три, а все пять отдал!

Вепрев и Сидорчук многозначительно переглянулись. Колтунов понял, что его проверяли: не крысячит ли? Но внешне своего понимания никак не проявил: хлопнул ресницами и безразлично уставился на дорогу.

— Теперь вон того тормози, он скорость превысил, — сказал Вепрев. — А это идет моя работа…

Он двинулся наперерез очередной фуре.

Каждый сотрудник поста знал свой маневр. Капитан Смирнов, заканчивая инструктаж перед сменой, всегда сурово сводил брови:

— И чтобы мышь не проскочила!

— Не проскочит, товарищ капитан! — обязательно откликался Вепрев, демонстрируя начальству энтузиазм и энергичность. — Загрызем любую…

Но мышей инспектора не трогали — охотились на крупную дичь. На Южном посту все имели свою узкую специализацию — и по грузам, и по направлению движения. Выгодным считался транспорт, шедший с севера на юг. Забитые электроникой и китайским ширпотребом грузовики, переполненные автобусы с мешочниками или, по-современному, с «челноками», которые и подпитывали северокавказские и черноморские вещевые рынки «эксклюзивными итальянскими и французскими» вещами, массово производившимися в подмосковных Мытищах. Ну, и распаренные отпускники, конечно, которые своим четырехколесным ходом, семьями и дружескими компаниями, бесконечным муравьиным потоком двигались к морю.