Книга Институт неблагородных. Тёмные крылья - Инесса Иванова

— Не упадёшь, я рядом, — произнёс Марк и легко вскочил позади Ады, приобняв девушку одной рукой и схватив другой уздечку. Ада одновременно испытывала неловкость от такой близости малознакомого мужчины, с другой — была в этом какая-то щекотливая приятность, которую девушка всеми силами старалась не показывать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А второй конь? Всё время будет привязанным?

Марк лукаво улыбнулся и выкрикнул слово на непонятном языке. Пегас, привязанный к ветке, тотчас встрепенулся и, замахав крыльями, подняв кучу пыли, резко поднялся в воздух. Державшая коня бечёвка натянулась, и мудрёный узел, фиксирующий привязь, распустился. Зависнув на пару минут, вороной описал в воздухе неширокий круг и взмыв ещё выше, полетел прочь, в западном направлении.

— Дома меня подождёт. Пора и нам выдвигаться, если ещё хотите попробовать устрицы и настоящий кофе. Как по мне, так он лучше всяких иных бодрящих сладостей.

— Мы полетим? — Аде стало зябко. Одно дело управлять своим телом и крыльями, это так же естественно, как и писать или переносить кружку, ухватившись за ручку. Другое — довериться без всякой страховки крылатому коню и насмешливому Дракону, уверенно захватившему её в кольцо рук. Марк совсем не прижимал её к себе, не нарушал известных границ, что импонировало девушке, но и не собирался отпускать, даже решись она проявить характер и отказаться от поездки.

“Не откажешься”, — ухмыльнулся внутренний голос. Ада вздохнула и закрыла глаза, чтобы не видеть, как внизу удаляется земля, уменьшается раскидистый дуб, и картинка становится похожа на игрушечный пейзаж, заключённый внутрь стеклянного шара.

— Уже можно смотреть, — промурлыкал баритон возле уха, и девушка подчинилась. Ей сейчас было это совсем не сложно. Наоборот, хотелось ощутить себя ведомой и не думать ни о чём, кроме предстоящего ужина.

Внизу проносились тёмные тени и мелькали огни домов. Смотреть туда не хотелось. Ада хранила молчание, будучи не в состоянии что-либо спрашивать и сосредотачиваться на ответе. Марк тоже ничего не говорил, он, чуть нахмурившись, вглядывался вдаль. Лишь иногда, заметив, что Ада смотрит, на его губах мелькала лёгкая улыбка.

Дорога заняла чуть больше времени, чем ожидала притихшая Ада. Мышцы свело от усталости, всё тело было разбитым, словно она целый день провела за непривычной физической работой. Полёт завершился так же благополучно, как и начался.

* * *

— Почему у вас нет автомобилей? — вздохнула Ада, когда Марк помог ей спуститься. Откуда-то совсем рядом доносилось фырканье других лошадей. Проспект, рядом с закоулком, где и приземлился пегас, был ярко освещён и многолюден. Даже отсюда виднелись разодетые дамы, на головах которых красовались маленькие шляпы золотого века Голливуда и элегантные господа в стильных костюмах, подсаживающие своих спутниц в открытые экипажи, запряжённые обычными лошадьми. Красивая жизнь, словно сошедшая с экрана, открылась перед восхищённой Адой лишь одной гранью, но и этого было достаточно, чтобы захотеть присоединиться к толпе радующихся и — сделаться частью высшего света.

— Что это?

— Самоходные повозки, — вернулась в реальность Ада.

— Есть, отчего же. Только затратно всё это, — Марк подвёл Пегаса к ближайшим воротам, освещённым одним фонарём. На стук вышел громадный голем, одетый как швейцар, и с поклоном принял лошадь. — Каждому дан запас магии на день, и дело хозяина, куда его потратить. А кроме самоходных экипажей приходится лечить царапины, восстанавливать силы после длительного перелёта и… очаровывать молодых девушек.

— Перестаньте надо мной подтрунивать, пожалуйста! Я уже не различаю, когда вы серьёзны, а когда шутите.

— Договорились. Оставшийся вечер я буду говорить вам только правду, согласны, гарпия первого уровня?

Ада рассеяно кивнула и с осторожностью посмотрела по сторонам, опасаясь, как бы кто не узнал в ней новую воспитанницу Клонхольма. Марк, кивая налево и направо, уверенно шёл к подобно Солнцу сияющему золотыми огнями, одноэтажному зданию, напоминающему пирамиду майя, какими их видела девушка на картинках в учебнике истории.

— Это и есть зиккурат “Золотая Тиамат”, один из лучших на улице Процессий, — с гордостью сказал спутник и пропустил девушку вперёд. Двери раскрылись, и Ада оказалась в длинном коридоре, освещённом подсветкой на полу. По обе стороны клубилась непроглядная тьма, в ушах звенело от тишины. Ада представляла себе ресторан иначе: там непременно должен стоять стук приборов по тарелкам, висеть люстра в полпотолка и расфуфыренные официанты, ловко лавирующие между столиками с подносами в поднятых руках, должны носить белоснежные перчатки.

— Разочарована? — Марк наслаждался её растерянностью и недоумением, должно быть, написанным на лице. — Жалеешь, что платье никто не увидит?

— Нет. Куда мы идём?

— Я же обещал тебе уединение. Нас никто не потревожит, — Марк понизил голос так, будто они находились в шумном зале.

Ада резко развернулась и наткнулась на стоявшего позади Марка, в глазах которого в полутьме окружающей обстановки вспыхивало синее пламя.

— Мы уже на ты? Или это ловушка? Насколько я знаю, закон охраняет таких как я? — говорила Ада, и мысленно судорожно искала выход из сложившейся ситуации, а заодно ругала себя за опрометчивость и наивность. В груди жгло пламя.

— Что такое? Я не собираюсь причинять вам зло. И как обещал, удерживать не буду. Драконы, между прочим, и писали эти законы.

Марк поднял руки в знак примирения, и Ада остыла. Девушке стало неловко, будто она споткнулась на ровном месте и тем самым обнажила внутренние страхи и неуверенность.

— Так может, и впрямь отбросим условности и перейдём на ты? Я не враг тебе, Ада, — произнёс Марк и дотронулся до руки девушки, заглянув в глаза. Аде захотелось прижаться к нему и заплакать, излить в слезах всю мерзость и безвыходность своего положения, заключающуюся в простом слове: предназначенная. Помимо её воли и желания.

Но стоило посмотреть на метку, впечатавшуюся в щёку мужчины, как наваждение уступило место животному страху: его дядя был тем самым вороном-драконом, которого она боялась до колик в животе. Он внушал ей ужас даже тем, что мог легко заставить Аду повиноваться. Такого совсем не интересовало её мнение и чувства. В глазах черноволосого Дракона отражалось лишь презрение. Она была товаром, разменной монетой в неведомой игре. Было бы справедливым, хотя бы узнать, ради чего зеркальную приносят в жертву государственным интересам.