Книга И оживут слова. Часть I - Наталья Способина

Радим сглотнул, потом отпил из пузатой фляги. Тяжелый то был разговор, но нужный. Нужно было как-то вытаскивать мальчишку из этой пучины. Он протянул флягу хванцу, тот в ответ мотнул головой.

— Ты тоже оружие сложил? — прижимая к себе фляжку, негромко спросил Радим, просто чтобы не молчать.

Олег кивнул, глядя в пространство. Его губы были плотно сжаты, на лбу залегла складка.

— Мы тогда не знали, что они просто… потешаются. И про обряд не знали. Вернее… — Олег на миг поперхнулся воздухом и вдруг произнес: — Это моя вина. То, что случилось. Из-за меня все…

Радим смотрел на хванца, закусив губу и ругая себя на чем свет стоит за неуместный вопрос.

— Ну что ты себя-то коришь? — проговорил он наконец. — Будто бы ты один мог что-то против них сделать.

Олег, словно не слыша его слов, продолжал:

— Я должен был про обряд подумать и понять все сразу должен был. А я в святость места поверил, — горько усмехнулся он. — В то, что зла не будет. А не должен был. Понимаешь?

Радим не понимал, но ничего говорить не стал. В голове вертелся вопрос про обряд. Он слышал об этом во второй раз. Сперва от старого воина несколько месяцев назад, теперь от Олега. Как бы еще расспросить про то подробнее… Ладно. Пусть сначала выговорится, а уж потом…

— Они сказали, что им нужна добровольная жертва. Один за всех, чтобы… И отец поверил! А я должен был тогда понять!

Радим резко обернулся к хванцу. От этой фразы все мысли про обряд разом вылетели из головы.

— Так ты, что ли, добровольной жертвой был? — изумленно спросил Радим.

— Отец так решил, — кивнул Олег, а потом снова добавил непонятное: — И так правильно было. Но я должен был подумать, зачем им один нужен. А у меня как в тумане все было. Я… племянника спасти не успел. Ему всего четыре года было, он в меня всегда верил. Как никто. А я… я просто не успел добежать до него. Он… Они…

Олег снова судорожно вздохнул и резко сказал:

— Но я должен был понять, что происходит, и отца упредить. И так и так ведь погибать. Но их ведуна убить нужно было. Ведь могло получиться! А так… сколько еще тех деревень будет.

Олег ощутимо дрожал, но от протянутой фляжки снова отказался, и Радим понятия не имел, как еще тут помочь.

— Откуда ты мог знать про обряд заранее? — негромко спросил Радим.

— Я — младший сын, — медленно ответил Олег.

— И?.. — напомнил о себе Радим, когда понял, что это и есть весь ответ.

Олег встрепенулся и перевел на Радима непонимающий взгляд, а потом усмехнулся.

— Я забыл, что у вас не так. Всегда должен быть тот, кто ведает, — пояснил Олег и произнес что-то по-хвански.

— Звучит красиво, но непонятно, — попытался пошутить Радим.

— Знания должны сохраняться и множиться, — перевел Олег. — Когда младшему сыну старосты исполняется шесть весен, его отправляют на большую землю в Савойский монастырь и забирают в четырнадцать.

— Ты сейчас про себя?

— И про себя тоже. Я знал об обряде кваров. И я должен был понять сразу. А я просто вышел после приказа отца к ним. Даже не думал тогда ни о чем, кроме Азима, племянника… Просто вышел, и все, — голос был ровный, как будто другой человек говорил.

— Так твой отец отправил тебя умирать за всех? — Радим с трудом мог представить себе необходимость такого выбора. Он бы ни одного своего воина вот так не отдал. Себя бы разве что, а тут… сына.

— Не суди о том, чего не знаешь! — голос Олега прозвучал неожиданно жестко. — Так надо было.

Радим только головой покачал и, погодя, спросил:

— А дальше что?

— Дальше? Я вышел, и тут-то ведун и появился, за плечо взял. И я понял. Но только поздно было. Их Боги уже признали жертву добровольной. Он успел. А потом их рог протрубил, и один из них убивать приказал. А наши по-кварски не поняли, что это… их.

Олег с силой провел рукой по лицу, словно что-то стирая. Радим заметил, что его пальцы мелко дрожат.

— Я им крикнул, а до оружия все равно мало кто успел дотянуться. У меня нож был охотничий спрятан. Я ближнего квара ударить успел, а потом… все.

Радим сжал хрупкое плечо. Он видел кваров в бою. Говаривали, что они опаивали себя настоем, чтобы впадать в неистовство, в коем не ведали страха и боли. Страшны они были и сильны. И что могли сделать несколько десятков воинов, за чьими спинами дети да женщины, против двух сотен кваров?

Впервые увидев Олега, Радим решил, что перед ним совсем мальчишка. Так оно и было. Но иные мальчишки покрупнее мужей бывают. А создавая Олега, природа поскупилась на силу, восполнив это умом. Радимир успел в этом убедиться. Большая часть свирского войска была неграмотна, потому что они с детства обучались земледелию да ратному делу. Писать учились девчонки, да и то больше для забавы, как Златка. А еще те, кому без письма никуда. Вон как Янушу. Как ты будешь карты читать, коли ни одного значка не разберешь? Сам Радимир, спасибо отцу, читать и писать умел, но все одно, кроме словенской, никакой другой речи не понимал. А Олегу не в диковинку были ни словенская речь, ни кварская. Он умел составлять карты и был обучен мореходному делу. И Радим понимал, что ему повезло, что они сбились с курса и высадились именно на остров хванов. И что сделали это так скоро после беды, и хванец был еще жив. Да не просто жив, а в сознании. Ведь не предупреди он Радима тогда, везли бы сейчас воеводу, тканью обернутого, к родным берегам.

Чтобы как-то отвлечь Олега от мыслей про родичей, Радим спросил:

— Ты почему про стрелу предупредил-то? Умирал ведь. Не все ли одно тебе было?

— Ты сказал: я не враг, — просто ответил Олег. — Да ты и не похож на квара. Я, правда, и за словена тебя не принял.

Радим только хотел спросить, за кого же он его принял — любопытно стало, как Олег добавил уж совсем странное:

— Да и должно так было быть.

Радим покосился на хванца:

— Почему должно?

— Просто должно. И все, — резко ответил Олег.

Радим проглотил следующий вопрос — не ожидал от хванца такого отпора. Помолчал, а потом спросил то, что мучило несколько дней:

— Ты от всех болезней так тяжело оправляешься?

Олег посмотрел на него устало и ничего не ответил.

— Раны-то не слишком страшные были, а все одно гноились нехорошо… — продолжал Радим.

— Тебе зачем? Поправился и поправился, — откликнулся хванец.