Книга ВИЧ-положительная - Кэмрин Гарретт

— В лакроссе вообще нет языка, — замечает Майлз. Мы быстро приближаемся к моему кабинету физики, но если он это и замечает, то не подает виду. — Так что, думаю, технически победа за мной.

— Ну и ладно. — Я нехотя выпутываюсь из его рук. — Мне пора на урок.

Он бросает взгляд на кабинет, потом снова на меня.

— Звонка еще не было.

— Майлз, мне надо идти. — Я скрещиваю руки на груди, но все мое тело трепещет, до самых кончиков пальцев.

Улыбнувшись, он наклоняется, чтобы меня поцеловать. Я столько раз это представляла. Как будто все время, что я с ним провела, теперь разделено на две части: до нашего первого поцелуя на репетиции и после. До я редко думала о поцелуях, будто скрывала свои потаенные мысли, и разрешала себе мечтать только поздней ночью, перед самым сном.

А вот это уже не фантазии. Я могу целовать Майлза в коридоре, в кладовке с реквизитом на репетиции и могу тусоваться с ним после школы. Знаю, что могу, но в сердце все равно волнение и трепет. Даже у таких девчонок, как я, еще не все потеряно.

Его пальцы забираются под мою рубашку, у меня перехватывает дыхание. Скользят по животу к джинсам… Я хватаю его за запястье и отвожу руку. Майлз смотрит мне в глаза, но я не могу понять его выражение лица. Мой затылок упирается в стену.

— Таким, — тихо говорю я, — в школе не занимаются.

— Понял. — Он нервно сглатывает, уставившись на мою шею. Мои руки дрожат, и он наверняка это заметил. — Ты права. Прости.

Будь мы где угодно, а не в школе, я бы, наверное, уже скинула штаны. Серьезно. Но я ни за что не дам Майлзу щупать меня в коридоре.

— Эй. — Я провожу большим пальцем по его подбородку. Он поднимает глаза, и я замираю, пока на его губах вновь не появляется улыбка. — Это не значит, что вообще нельзя. Просто не здесь, не у всех на виду. Хорошо?

— Хорошо, — повторяет он и накрывает мою руку своей, отводя ее от подбородка. — Как скажешь. Не хочу, чтобы ты стеснялась.

— Ага, щаз, — ухмыляюсь я, выдергивая руку. — Не дождешься.

Вместо ответа он просто стоит с этой своей глупой улыбкой. Наверное, я так же выгляжу. Как будто он только что поделился со мной секретом.

Пожалуй, нужно сказать что-то еще, попрощаться, но тут я замечаю, что позади Майлза кто-то стоит. Остальные либо разбегаются по классам, либо чилятся у шкафчиков, а Эрик с Джессом просто стоят.

— Э-э, привет, — говорю я. — Я вас не заметила.

Майлз оборачивается как ни в чем не бывало, будто мы не обжимались только что в коридоре. Эрик закатывает глаза и резко сваливает. Я смотрю ему вслед.

— Что это с ним?

— Не обращай внимания, — советует Джесс. — Ты же знаешь, он иногда немного драматизирует.

— Немного?

— Да все нормально, — говорит Майлз, сжимая мою руку. — Джесс, я не знал, что у вас сейчас был перерыв на обед. Везет же. А мы на истории отдувались.

— Ой, я даже не в курсе, какое у Эрика расписание. Я шел к своему шкафчику и вот случайно его встретил. — Джесс трясет зачитанным «Гамлетом». — Ты же знаешь, что будет, если не подготовиться к уроку Бернштейна.

— О-о-о да-а, — киваю я. — Он сажает тебя у доски, перед всем классом. Это типа наказание такое.

— Серьезно? — Майлз морщит нос. — Я думал, это просто слухи.

— Никакие не слухи. — Джесс игриво шевелит бровями. — Ну, не буду вас отвлекать. Считайте, что меня здесь и не было.

Он подмигивает нам и исчезает в конце коридора.

— О боже. — Я потираю лоб. — Как неловко.

— Почему? — удивленно спрашивает Майлз. — Что такого?

— Теперь он все время будет меня этим дразнить, — говорю я. — И это уже после того, как разболтает моим подругам на собрании Альянса. Спорю на десять баксов, что, когда я их в следующий раз увижу, они будут ходить за мной и громко причмокивать.

— Да ладно тебе. — Майлз прыскает со смеху. — На то они и друзья.

Джесс — мой друг? Это мне раньше не приходило в голову, но чем больше я думаю о его подколах, тем яснее вижу, что так оно, наверное, и есть. Тут звенит звонок и перебивает мои мысли.

— А вот и звонок, — говорит Майлз, кивая на дверь кабинета. — Беги скорее, а то опять опоздаешь.

— Вот ты засранец! — откликаюсь я. — Вашему тезке Майлзу Дэвису было бы стыдно за ваши выходки, юноша.

— Ну спасибо! — кричит он. — Нина Симон гордилась бы вашим делинквентным поведением. Уверен, она ни разу не пропускала уроки, чтобы целоваться с секси-парнем.

— Майлз!

— Но ничего. — Он высовывает голову из-за угла. — Со мной она бы тоже опоздала.

Он знает Майлза Дэвиса и Нину Симон. Не уверена, что лучше сделать — снова его поцеловать или дать ему в нос за то, что я из-за него опоздала.

16

Обычно мне легко с головой погрузиться в процесс репетиции. В постановке столько деталей, что каждый раз что-нибудь новое требует моего внимания. Но сегодня я никак не могу сосредоточиться. Может быть, потому что мисс Клейн везде за мной ходит: и в оркестровую яму, и за сцену, — словно проверяет, не косячу ли я.

В итоге я перемещаюсь поближе к сцене и скрещиваю руки на груди, чтобы выглядеть официальнее. Один взгляд на труппу вызывает у меня приступ паники. Во-первых, все буквально стонут, когда я вытаскиваю блокнот. А во-вторых, время уходит, и обратно его не вернуть. Чем больше я делаю замечаний, тем больше у нас работы и меньше времени.

— Так, ладно, ребята, замечания, — выкрикиваю я. — Рокко, постарайся не переигрывать. Не тяни одеяло на себя. Ну раздели ты с Уайетом внимание публики. Понимаешь, о чем я?

Рокко сконфуженно улыбается, а Уайет (он играет Роджера) показывает ему язык.

— Мия, смотри в зал, — продолжаю я. Мия — десятиклассница, исполняющая роль Морин. Она говорит только на сцене. — Не стесняйся, хорошо? Зрители хотят тебя видеть.

Она моргает. Значит, наверное, услышала.

— Лайла. — Я поворачиваюсь к ней. — У тебя все отлично.

Она подмигивает мне.

— Эрик, — переключаюсь я на него, — ты толком не проговариваешь реплики. И, по-моему, пора убрать нью-йоркский акцент. С ним не получается.

Он морщится, словно от неприятного запаха.

— Лайле ты никогда замечания не делаешь. — Он скрещивает руки на груди. — Только со мной всегда проблемы. Ребята, вы это заметили?

Он оборачивается к другим актерам. Рокко незаметно уходит. Уайет хмурится. Мия уже куда-то исчезла.

— Неправда, — возмущаюсь я. — И у меня нет претензий к тебе лично. Просто над твоим исполнением еще нужно поработать, для того мы и репетируем.