Книга Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру

«„Sub Pop“ всегда на мели, – писал Курт в письме Марку Лэнегану. – Поэтому мы открыты для любых других предложений. У них благие намерения, но нам кажется несправедливым, что „Mudhoney“ получают привилегии и с ними обращаются лучше, чем с другими группами».

Так или иначе, начало было положено.

– Сначала на встречу в кафе «Рома» пришли Курт, Трэйси и я, – объясняет Джонатан. – Крист завалился позже. Он был пьян в стельку, но намного более вежлив, чем это сейчас описывается. Он, несомненно, был насторожен и многое наговорил, но ему стало интересно. Нам всем было интересно.

– Они были разочарованы, когда поняли, что «Sub Pop» не хочет выпускать полноценный альбом с их песнями, – говорит Слим. – Запись «Love Buzz» была компромиссом, потому что Брюсу они не очень сильно понравились. «Sub Pop» ходили вокруг да около. Курта это раздражало. Я не мог поверить, когда узнал, что они наняли мою подругу Элис [Уилер], чтобы она нарисовала обложку, – и попросили сделать ее черно-белой. После всех этих историй мое представление о «Sub Pop» сильно изменилось в худшую сторону.

– Дело в том, что ни Слим, ни кто-либо другой, казалось, не замечали, что я охренеть как нервничал, – говорит Джонатан. – Я был в восторге от таланта Курта. Я знал, что он станет великим музыкантом. Кроме того, мне нужно было сделать так, чтобы люди в «Sub Pop» прониклись талантом «Nirvana». Поэтому любые отсрочки были результатом искусства уговаривания, чтобы ребята почувствовали себя более комфортно. То, что все решал ограниченный круг людей, – это отстой; но это же делало наше сообщество более сплоченным.

– Вот классическая история о «Nirvana», – говорит Кэндис Педерсен. – Трэйси дала мне кассету с какими-то их песнями, и я сказал: «Эй, Кэлвин, тебе бы стоило это выпустить». Он ответил: «Я не записываю группы бойфрендов своих знакомых девушек». Кассета пролежала на окне несколько лет. Он даже не послушал ее. Я ему говорила, что это интересная группа, я ведь хожу на каждый их концерт в Такоме. Упс. Но такие моменты – «упс» – обычно вас и спасают. Кто знает, что бы могло произойти?

Я: А что в них было интересного?

– Они были плохими и тупыми, – отвечает она. – Глупые, неистовые и долбанутые – все время. Не то чтобы сами долбанутые, но они раздалбывали каждую песню. Может быть, Крист слегка с чудинкой, но все остальные были здравомыслящими. Но в них присутствовала тупость в чистом виде; собственно рок-н-ролл таким и должен быть – тупым и смешным.

Группировка «Sub Pop» постепенно их принимала, и «Nirvana» начала выступать и на других концертах в Сиэтле – обычно с другими начинающими гранж-командами. Тем не менее впечатление на местную публику они произвели не сразу.

– Впервые я увидел «Nirvana» в «Central», – вспоминает Джеймс Бердишоу. – Они были очередной громкой плохой группой. Было очевидно, что они стараются быть похожими на «Melvins». Курт делал только одно – кричал. Во второй раз я увидел их летом 1988 года, они выступали на разогреве у «The Obituaries» в «Squid Row». Я был пьян, но в этот раз они понравились мне больше. Только и всего. Я помню, как Курт орал «УааааааААААААААААААААААААА!!!!!», и все остальные в это время кричали – «Дынц-дынц-дынц-ДЫНЦ!!!». Нет, ну правда, «Melvins»-младшие[104].

Только после концерта в «Squid Row» 30 июля, когда «Nirvana» разогревала «Skin Yard», Дэйв Фостер понял, что он больше не играет в «Nirvana». На тот момент он не репетировал с группой около двух месяцев, но его официально не выгоняли. Это было не в стиле Курта и Криста. Дэйв узнал об увольнении из журнала «Рокет»: он взял его, чтобы посмотреть расписание концертов. И увидел, что в этот же вечер выступает «Nirvana».

Курт написал ему увольнительное письмо, но так и не отослал его, боясь, видимо, реакции Дэйва. «Дэйв, – писал он, – группа должна репетировать, по нашему мнению, как минимум пять раз в неделю. Мы устали от полной неопределенности на каждом концерте. Две главные причины: Крис и его работа; ты и твое местонахождение. Мы не будем тебе лгать и говорить, что мы распались, мы скажем правду – мы нашли другого барабанщика. Его зовут Чед, он из Такомы и готов репетировать каждый вечер. Что более важно – мы можем с ним общаться».

Дополнение 1: Гранж

Я: Итак, это вы во всем виноваты, да?

Джек Эндино: Ну, я изобрел гранж, не так ли? А, нет, это же вы должны говорить (смеется).

Я: Нет, я отказался от этого несколько лет назад.

Джек: Правда? Ну, слава богу. Вам же лучше.

Я: Так что это вы виноваты…

Джек: Не совсем. Можно обвинить Марка Арма.

Я: Ну да, можно, но собираюсь я обвинить вас, потому что сейчас напротив меня сидите вы.

Джек: Хорошо-хорошо, это честно. Вы знаете, Стив в этом деле намного дольше меня, Стив Фиск…

Я: Стив здесь вообще ни при чем…

Джек: Можно обвинить Брюса Пэвитта. Получится хорошее дело.

Я: Да, возможно. Что касается музыки, то…

Джек: Всем плевать на музыку! (Смеется.) Шучу. Я стал раздражительным… гранж превратился в такую трагикомедию, что сейчас о нем уже нельзя говорить серьезно. Просто хочется вскинуть руки вверх и… хихикать. «Что это за хрень? Как это все произошло?»

Я: Это была ваша вина. Я настаиваю на этом.

Джек: Ну хорошо, но только учтите, что если бы диски были по-настоящему дерьмовыми, а не просто дерьмовыми, то ничего бы и не произошло, потому что это была бы обыкновенная американская инди-музыка, в рамках которой производятся дерьмовые независимые диски и не получается никакой прибыли.

Я: У вас были дерьмовые инструменты, но вы делали хорошую музыку.

Джек: Да. Еще у нас было дерьмовое звукозаписывающее оборудование, и мы все равно делали хорошую музыку. В этом мой вклад. Я убеждался в том, что диски можно слушать, что люди действительно будут воспринимать эти группы всерьез… как-то так. Настолько всерьез, насколько они сами захотят. Если бы такого желания у них не существовало, то они бы и поныне оставались в безвестности, и «Sub Pop» было бы нечего записывать на своем лейбле. Я получаю демо-записи каждый день, и они ужасны. Я думаю: «Слава богу, „Bleach“ звучит так же хорошо, как на самом деле». Потому что в итоге его услышали огромное количество людей. Даже у «Touch Me I'm Sick» – прекрасный саунд. Песня звучит так, как она и должна звучать. Но знаете, что я сказал Марку и Стиву тогда? Я сказал: «Парни, вы уверены, что вам нужно столько дисторшна на гитарах?»

Я: Расскажите нам о гранже. Вы ведь крестный отец гранжа, один из многих, не так ли?

– Вот так фраза, – смеется Лейтон Бизер, бывший «гитарист» группы «Thrown-Ups»[105]. – «Крестный отец гранжа». Нет. И никогда не считал себя таковым. Возможно, Джек Эндино называл себя так, хотя я слышал, что то же самое говорили и про Нила Янга. Но к тому моменту уже все произошло – Янг просто зашел и сказал: «Мне это нравится!» Поэтому Джек – крестный отец гранжа, а я – Лев Троцкий гранжа. Без меня его бы не было, но я слишком радикален, чтобы когда-нибудь воплотить свои идеи в жизнь.