Книга Сияние слез - Юлия Ляпина

Констанция и пискнуть не успела – ее губы обволокло сладким теплым покрывалом, медленно, мягко, наслаждаясь каждым касанием, Танред дарил ей первый поцелуй. На вкус он напоминал летний полдень – земляничный джем из пончиков и его удивительный собственный запах. Казалось его составляющие были давно знакомы Тине – от стражников частенько пахло лошадью, мазью для кожаных доспехов, металлом и потом, но граф пах как-то особенно, хотелось притянуть его ближе, чтобы насытится этим ароматом…

Тина прижалась к Танреду и вдруг словно опомнившись, отпрянула:

– И это просто поцелуй? – гневно спросила она, поправляя сползший в бок вырез.

– Это просто удивительный, сказочный, волшебный поцелуй, – ответил граф, улыбаясь так, что девушке захотелось немедля стереть эту самодовольную улыбку с его лица.

– Вот как, буду знать, – буркнула она, отворачиваясь и делая вид, будто ничего не произошло.

Танред некоторое время поизучал обтянутую платьем спину, потом поправил одеяло и, в свою очередь повернувшись к хозяйке дома спиной, сделал вид, что спит. Констанция лежала бесшумно поглаживая пальцем свои губы, воспринимая их как нечто новое, оказывается кожа на губах может быть такой влажной, а кромка чувствительной! Потом тихонько вздохнув, девушка смежила веки и приказала себе спать.

Ей приснились родители. Мама и папа, которых она не помнила, стояли на пороге дома, держась за руки и улыбались ей. Взор Констанции метался от серебряного венчика на лбу матери, до меховой отделки на камзоле отца, она старалась вглядеться в их лица, чтобы запомнить черты тех, кого потеряла, но от них исходил слишком сильный свет. Она лишь чувствовала, что родители улыбались, желали ей счастья и благословляли свою единственную дочь.

Проснулась девушка от того, что ее кто-то тормошил.

– Танред? – спросонья она назвала мужчину так, как давно привыкла звать про себя.

– Вы плакали, Констанция, так горько, что разбудили меня.

– Простите, – сонная девушка позабыла про колючки и разговаривала с графом, как с подругой по приюту. – Мне приснились родители. Я никогда не видела их, они погибли, когда я была еще слишком мала, чтобы помнить их лица.

Танред внимательно слушал. Оказывается, он почти ничего не знает о своей невесте. Хозяйственная, симпатичная, его влечет к ней, а теперь выясняется, что они соратники по несчастью – она тоже не помнит свою мать, не имеет родных…

Он протянул девушке кубок с вином, разведенным водой и полотенце, смоченное в тазу:

– Думаю, они любили вас, Констанция.

– Наверное. Жаль, что у меня не осталось их портретов, – добавила она, отпивая глоток.

– Вы сохранили их черты в себе и передадите их своим детям, думаю, это будет отличной памятью вашим близким.

– Спасибо, ваша светлость, – девушка посмотрела на мужчину с интересом, – не думала, что вы умеете сострадать.

– Мне тоже приходилось терять, – криво улыбнулся Танред, – воинская служба – это не только парады, гораздо чаще это кровь и смерть.

– Понимаю, – Тина поежилась, – три года назад в землях графа была эпидемия, меня не пустили в село, но наша палатка стояла неподалеку. Запах горелой плоти долго преследовал меня.

– Не стоит сейчас вспоминать плохое, – остановил беседу граф, – допивайте вино и ложитесь, до рассвета еще далеко.

Констанция допила напиток, потянулась поставить кубок на столик и…на пол градом посыпались мелкие, светящиеся в темноте камушки.

– Опять? – потрясенно выдохнула она.

Танред удивленно посмотрел на мелкие жемчужинки, и пожал плечами:

– Странно, ведь после помолвки вы уже плакали обычными слезами, я видел. Но сейчас не время думать об этом, нужно отдохнуть, а утром обсудим это.

Тина не спорила, то ли вино сыграло свою роль, то ли тайная надежда, что родители снова заглянут в ее сон, но девушка плотнее завернулась в одеяло и уснула.

Утром жемчуг никуда не делся, горничная, вошедшая раздернуть шторы и затопить камин, решила, что леди порвала бусы или браслет и собрала все камушки в блюдце, не обратив внимания, что жемчужинки целые. Граф тронул ровные светлые бусинки, потом вызвал своего камердинера и велел принести из его комнат маленький кожаный сундучок.

– Здесь хранятся самые дорогие для меня вещи, – слегка улыбнулся он Тине, ставя большую шкатулку с замком, на столик. – Особенно ценен для меня этот пояс. Отец подарил его мне, когда я впервые приехал в замок, и сказал, что этот жемчуг моя мать наплакала, когда рожала меня.

С этими словами Танред вынул из коробки длинный пояс, сшитый из синей замши и расшитый сложным узором, составленным из мелкого сияющего жемчуга. Тина кончиками пальцев коснулась его драгоценности, потом сравнила с камушками в блюдце:

– Похоже. Так значит, после замужества эта особенность не исчезает? А я думала, что смогу больше не прятаться.

– Думаю, тут есть какие-то другие условия, – предположил граф, – вероятно от боли вы будете плакать обычными слезами, а такими в особенных случаях.

– Может быть, – умытая и переодевшая платье Констанция была более любезной, чем рано утром. – Но это значит, что мне все равно стоит сидеть в замке и не гулять одной в лесу.

– Гулять одной не стоит никакой женщине, – Танред не удержался – выпустил край пояса, перехватил маленькую крепкую ладошку и коснулся поцелуем трепещущих пальцев.

Девушка вытянула руку, но ее взгляд сказал Танреду, что его старания не пропали даром. Тина задумалась о другой стороне супружеских отношений – о близости. Теперь в ход пошла другая стратегия – граф принялся помогать хозяйке дома во всем, стараясь отыскать предлог, чтобы коснуться ее, взять за руку, прижать к своему телу, и задохнуться от желания. Это все еще было игрой, но с каждым украденным в полумраке поцелуем, игра превращалась в нечто большее.

* * *

Идиллия тянулась только до вечера. В сумерках прискакал усталый гонец и вручил графу послание из замка. Развернув свиток, Танред едва не выругался.

– Что случилось? – Констанция, доселе мирно листающая альбом с образцами вышивки, подняла голову и, уставилась на графа своими зелеными глазами.

– Мне нужно срочно возвращаться в замок, – вздохнул Танред и взлохматил непривычно длинные волосы.

– Я прикажу госпоже Шиаре собрать вам провизию в дорогу, – не подавая вида, что эта весть заставила ее задержать дыхание, сказала Тина.

– Все гораздо хуже, леди, прочтите, – граф положил свиток на стол, и уставился в огонь камина.

Тина осторожно, словно ядовитую змею взяла бумагу и принялась читать четкие строки выведенные управляющим. В замок графа Этуша пришло письмо от королевского эконома. Сей достойный муж интересовался, сколько провизии на кормление может предоставить граф для его величества и королевской свиты. Король пожелал навестить новоиспеченного вассала и «поздравить его с обретением супруги». Кроме того, ее величество высказала пожелание увидеть молодую графиню и так же поздравить ее с новым статусом.