Книга Янтарь - Елена Синякова

И вот я видела!

Оторопев на несколько долгих секунд, просто выпадая из жизни, я глазела на великую и могучую эрекцию огромного Бера, которая… эм… ВЫПИРАЛА и вытягивалась прямо на глазах, словно была отдельным живым организмом, который вдруг решил проявить себя и явно тянулся, чтобы поздороваться!

В этот раз протяжный и ошарашенный «оооооох» исходил явно от меня, когда я отшатнулась назад, отчего-то заметавшись, и зашипев на невозмутимого мужчину, который даже не попытался отвернуться и привести себя в порядок. Как-нибудь.

Понимая, что он просто продолжает стоять, разъедая меня своими глазами, цвет которых теперь не просто грел, а начинал кусаться и обжигать, я зашипела:

— Убери эту штуковину!

— Штуковину? — изогнулась его резкая бровь. и глаза смешливо сверкнули.

— Да!… его!…вот это!.. черт!… — кажется, снег уже должен был начать плавиться и испаряться, пока я злилась и заикалась, пытаясь донести до мужчины то, что он и без меня прекрасно понимал, явно находя забавным мое состояние полного душевного и физического раздрая, — Ну как ты там его называешь?

— Называю? — хохотнул Бер, отчего его вторая бровь изогнулась, и глаза буквально переливались смехом.

— Дружок? Малыш? Великан? Оно?

От хохота Янтаря даже вьюга притихла, когда он веселился от души, едва ли не вытирая слезы от смеха:

— О, боги, ты это сейчас серьезно?

Я надулась, сощурив глаза и скрестив руки на груди на тот случай, если полотенце захочет сползти снова и показать во всей красе теперь и меня спереди:

— Разве мужчины не так не делают?

— Понятия не имею, что делают человеческие мужчины, но, кажется, они не слишком уверены в себе, если говорят подобное!

Ей-богу хотелось фыркнуть и закатить глаза от этой невероятной наглости и самоуверенности…если бы я не покосилась снова на его «великого друга», который на самом деле не нуждался в особом представлении, говоря сам за себя, и вздрогнув, когда Бер поймал мой взгляд, широко улыбнувшись и чуть сощурившись, отчего я слишком явно почувствовала себя добычей большого хищника.

Горячего хищника.

Возбужденного хищника.

— …Я тебе серьезно говорю и в самый последний раз — убери его!

Бер усмехнулся, пристально глядя на меня и проговорив так мурлыкающе мягко и опьяняюще:

— Куда я его уберу, клубничка? Это же не съемная часть моего тела. К тому же, эта часть реагирует на тебя, так что это не мои проблемы.

— Убери ее сам, или это сделаю я! — рыкнула я, не сразу сообразив, почему его глаза вдруг полыхнули, словно вспышка на солнце с выбросом обжигающей энергии, когда Янтарь вдруг сделал шаг ко мне, проговорив снова так отчаянно низко и вибрирующее, что я невольно отступила назад:

— Сделай. Я даже не буду сопротивляться.

Я сделала шаг назад снова, чувствуя, как на мне выступил мелкими капельками пот, от тех эмоций, которые взорвались внутри, кружа голову и путая мысли.

Я была смущена, испугана, растеряна, оглушена!

Я никогда не думала, что буду думать о том, что пронеслось в моей голове при виде этих глаз, в которых было пламя и голод.

Глаз, которые кусали и облизывали меня, завораживая и заставляя отступать назад все дальше и дальше, прижимая к груди кулаками края полотенца и путаясь в собственных мыслях, когда пискнула ему: «Больной!», шмыгнув в другую комнату и плотно запахивая за собой края тяжелого материала, который был стенами нашей юрты….и который совершенно не спас бы меня от этого огромного мужчины, как не смог спасти бы и этот дом, чью стену он так и не смог отремонтировать.

Дрожа от сгустка эмоций, который пока была не в состоянии распутать, я, затаив дыхание, ждала.

Ждала, с ужасом понимая, что перед ним я совершенно беззащитна, и вся моя бойкость и эта тяжелая сковородка не значат ровным счетом ни-че-го.

Я знала, что он постоял еще какое-то время в комнате, и быстро вышел, устремившись к своему насиженному месту у большого дуба, где он разбил себе ночлег, накидав на снег хвойных веток и разведя огонь, который постоянно поддерживал после того, как я сказала, что в дом он больше не войдет, всеми правдами и неправдами пытаясь отправить как можно дальше от себя.

И обидеть так, чтобы он ушел, даже не оборачиваясь….

Это место истинного зверя было хорошо видно из того единственного окна, что сохранилось целым и которое располагалось как раз в нашей юрте, даже если для того, чтобы увидеть его, мне приходилось прижиматься щекой к холодному стеклу.

Что я сделала и сейчас, чтобы посмотреть, чем решил заняться это огромный Бер….и торчит ли до сих пор его дубина!

Мужчина натянул на себя кожаные брюки, оставаясь по-прежнему с обнаженным торсом и босыми ногами, сосредоточенно глядя в огонь, блики которого играли в его солнечных глазах, словно разжигая изнутри прозрачно-желтое пламя.

Усевшись прямо на подоконнике, я медленно дышала, боясь признаться даже себе, что это местечко у окна стало уже насиженным, и если я не была рядом с малышом, то шпионила за ним, восхищаясь его грацией и поражаясь тому, как настолько большой и мускулистый мужчина может быть таким осторожным и вместе с тем опасным.

В нем совершенно невероятным образом сочетались хищность истинного зверя и вместе с тем тепло и добродушие истинного солнца.

Он весь был странный, невероятный…. и завораживающий.

Господи, ну как отправить его от себя?!'…

Злобно соскочив с подоконника, я сделала круг по комнате, в сотый раз проверив малыша и укутывая его в одеяло, когда вдруг услышала голоса.

Нет, я бы совершенно не удивилась. если в эту секунду поняла, что ко всему прочему Бер еще и разговаривает сам с собой, вот только голоса было два.

И они были разные.

Один — низкий, приглушенный и грохочущий. Тот, который я уже не смогла бы спутать больше ни с одним другим голосом в мире.

Второй — плавный, красивый и чистый. Так говорят дикторы на радио.

Я снова юркнула на подоконник, отбросив в сторону полотенце и впечатавшись левой частью лица в стекло, едва не вываливалась наружу в попытках понять, что же происходит.

Янтарь крутил в руках молоток с отломленной рукояткой, ворча себе под нос:

— ….Да чтоб тебя порвало от газов!

— И тебе привет, братец, — на поляну перед домом вышел мужчина.

Мужчина, облаченный в короткую куртку, обтягивающие джинсы и стильные ботинки.

Он вообще выглядел настоящим стилягой со своей идеальной прической, идеальной щетиной и не менее идеальными чертами лица, которые я смогла рассмотреть лишь когда он присел возле Янтаря у костра, с интересом заглядывая на него и прыснув от смеха, когда увидел сияющий фингал под глазом: