Книга Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

Унизительность своего положения он чувствовал каждую минуту,и, видимо, понявшая его состояние Инес не стала настаивать на совместномпроживании в номере, нарушая таким образом общие законы конспирации. В первыйже день обед, который подали в номер, превзошел все ожидания своей торжественнойпомпезностью и разнообразием блюд. Французская кулинария справедливо считаетсяодной из лучших в мире, а тут еще Инес специально постаралась произвестивпечатление на обоих мужчин. Обедали все втроем, и снова в молчании. Жоакиндаже начал подозревать, что Инес сама выстрелила в своего мужа, настолькохолодными и безучастными были их отношения.

После обеда Жоакин попросил разрешения немного пройтись погороду, и «супруги» милостиво разрешили ему отлучиться на три часа. Лишьдождавшись ухода врача, Бернардо обратился к Инес:

— Для чего весь этот цирк? Нам не нужно было приезжатьсюда в таком большом составе. Достаточно было, если бы мне дали врача. Я бысвязался с нашим Центром, и меня увезли бы уже сегодня.

— Кому достаточно? — спросила Инес. — Почемувы все такие эгоисты? А обо мне вы подумали?

— Вам вообще не следовало сюда приезжать, — пожалплечами Бернардо.

— А что скажут мои люди? Что скажут знающие меня родныеи близкие. Я и так с трудом согласилась на эту нелепую историю с замужеством,лишь бы помочь друзьям моего покойного мужа. А теперь все будут знать, что яотправила раненого супруга в Париж на следующий день после встречи. Что обо мнескажут люди, вы подумали?

— Нет, — честно признался Бернардо, чутьулыбнувшись, — кажется, об этом я и не подумал. Я совсем забыл, что длявас это не игра, сеньора Контрерас. Вы на самом деле вышли замуж. Извините,кажется, я сказал глупость.

— Спасибо, что вы это признаете, — ядовитопроизнесла Инес, — в любом случае теперь наш график сорван. Мы можемостаться в Париже столько дней, сколько захотим. А потом полетим в Мексику. Вампридется долго терпеть мое присутствие, сеньор Урбьета. Надеюсь, это не вашенастоящее имя?

— Нет, — сказал Бернардо. Они сидели за столом, ив таком положении он мог вести разговор на равных. Хуже было, когда онавставала, тогда ему приходилось смотреть снизу вверх.

— Вы из Мексики? — чуть поколебавшись, спросилаИнес.

— Нет, из другой страны.

— Но вы не из России. Я поняла это по вашему восклицанию.

— Да, испанский — мой родной язык, — сдержанноответил Бернардо.

— Так я и думала. Вы слишком хорошо говорите, мистерУрбьета.

— Это совсем не обязательно. Я знал людей, которыеговорили по-испански гораздо лучше меня, — возразил он, — а былистопроцентно русскими людьми. По произношению трудно судить о человеке. Менявполне могли подготовить к столь важному заданию.

— А вы знаете, с какой целью мы поедем вСальвадор? — спросила Инес. — Насколько я знаю, мы должны были изПарижа вылететь в Мексику, на мое ранчо, а потом быть готовыми к поездке вСальвадор. Именно ради этого мы и «поженились». Так, во всяком случае, мнеобъясняли.

— Мне тоже, — кивнул Бернардо, — давайте яналью вам вина. Оно просто великолепное.

Он потянулся за бутылкой и не достал. Инес, быстроподнявшись, подвинула бутылку к нему. Он покраснел.

— Проклятая рана, — с досадой сказалБернардо, — не знаю, зачем мы должны были лететь в Сальвадор, но понимаю,что в таком состоянии мне не выполнить ни одного приказа Центра. Это точно.

— Может, там все не так сложно, — произнеслаИнес, — в любом случае нам нужно вести себя как любящие супруги, будтоничего и не произошло.

Он разлил вино в бокалы.

— Ваше здоровье, — поднял он свой фужер. Вино былопрекрасным.

— Ваше, это сейчас важнее, — улыбнулась она вответ.

— Вы пытались связаться со своим связным? —спросил Бернардо.

— Вчера пыталась в Мадриде, но ничего не вышло.

— Нужно будет задействовать специальный канал связи,предназначенный для исключительных случаев, — предложил Бернардо, —но только звонить должен я сам.

— Как хотите, — сухо ответила она, — если вымне не доверяете…

— Нет, нет, — быстро возразил Бернардо, —просто там знают, что на связь могу выйти только я. Во всех других вариантахони просто не будут разговаривать.

— Тогда звоните, — согласилась женщина.

— Не могу.

— Мне выйти?

— Нет, не поэтому, — улыбнулся Бернардо, —просто я должен звонить в строго определенное время.

— А если вам срочно нужно позвонить?

— Даже в этом случае я не могу звонить, мне нужнопродержаться до того момента, когда я смогу позвонить.

— Сложно и непонятно. Для чего нужна такая мучительнаяпроцедура? — не поняла Инес.

— Это просто. — Для Бернардо, уже столько летработающего в особых условиях за рубежом, все было привычным. — Возможно,меня захватили, я нахожусь под контролем. В этом случае телефон, по которому ябуду звонить, ничего не даст моим преследователям. Это будет абсолютнонейтральный телефон, по которому я просто сделаю контрольный звонок. В пятьчасов вечера я позвоню по первому телефону. И, ничего не сказав, просто повешутрубку. Я не знаю, чей это телефон, но очень возможно, что в этот момент,случайно конечно, у этого телефона окажется наш человек. Или это телефон егососеда, который зайдет к нему ровно в пять часов. Или просто услышит из соседнейкомнаты, как позвонил телефон. Вот и все. Тогда уже в шесть часов я могузвонить по нужному мне телефону. А это вполне может оказаться простаятелефонная будка. Вы меня понимаете?

— И у вас всегда такие сложности? — спросила Инес.

— Почти.

— Запутанная система, я бы обязательно что-нибудьпропустила.

— Это вам только кажется. На самом деле все проверено иотработано уже много раз. Откуда вы взяли этого Жоакина?

— Его привела мой врач-косметолог, он помогал еебывшему профессору, и я предложила ему лететь с нами.

— Он сам попросил?

— Он даже не хотел лететь. Не нужно видеть в каждомчеловеке рядом с вами шпиона.

— Вас я не подозреваю.

— Спасибо.

— Может, сегодня мне предложат свернуть все дела ивечерним рейсом улететь в Москву. Поэтому не нужно так строго ко мнеотноситься, сеньора Инес.

— Если это произойдет, — невозмутимо сказалаженщина, — то я полечу в Москву вместе с вами.

— Не понимаю, — испугался он, — почему сомной?

— А куда я, по-вашему, должна лететь? Только со своимсупругом. Вы опять забываете о моем положении. Я не могу быть в Париже в ролиброшенной женщины. Это еще и унизительно, согласитесь. Вдобавок ко всему, вашвнезапный отъезд вызовет столько разных суждений, что я просто не смогувернуться домой.