Книга Игра не на жизнь. Проходная пешка - Наталия Курсанина

Диплом мне дали. Но по-тихому, в уголке прохладного толстостенного здания, где я приходила в себя после удара и пыталась осознать, что же я такое наговорила экзаменаторам. Мастер подошел и, вынув диплом из кармана, по-человечески попросил: «Пожалуйста, не появляйся здесь больше». Так точно! Не появлюсь! И самое интересное — это ПТУ я до сих пор обхожу десятой дорогой.

~~~

И вот теперь мы едем на лошадях, выделенных нам Улетовым. На этих чертовых животных, которых я ненавижу всей душой. Но никуда не денешься — надо! Шагом, рысью, галопом — как бы всю задницу не отбить!

Тропы эльф знал как свои пять пальцев, и уже к вечеру мы подъезжали к горам. Чем-то Уральские горы напоминают Крымские. Такие же невысокие. Пришлось напомнить, что Уральские они тоже только напоминают. В нашем мире происходили тектонические сдвиги, которых в этом мире могло и не быть. Так что Эсфальские горы можно только ассоциировать с Уральскими. За нашим Уралом начинается Сибирь, а у них плодородное плато с широкими полями и кучей народа. Королевство Далинал находилось именно там. Ладно, надо принимать реальность бытия такой, какой она имеет место быть!

А имеет она быть странной… Эльф придержал коня и знаком показал мне быть настороже. Потом и вовсе свернул с тропы и поехал перелеском. Я следовала за ним. На душе было неспокойно.

Сначала мы обнаружили пару горожан. Люди как люди… только мертвые. Дальше телега… разграбленная. Через некоторое время я поняла, что эльфийские убийцы были сущими детьми по сравнению с теми, кто поработал здесь. Приходилось ехать отворачиваясь. А куда отвернуться, если со всех сторон трупы? В основном женщины, дети… сломанные, как куклы… насаженные на колья, подвешенные за ноги… сотни тел.

— Тауэр, — взмолилась я, — стой!

Он подъехал. Остановился лицо к лицу.

«Надо дальше!»

— Куда?

«Город».

— Нет! Кто это сделал, Тауэр?

«Не знаю!»

— Ты и не знаешь?! А что же ты знаешь?! Какого хрена вы здесь разведывали?

Эльф отвернулся. Конь нетерпеливо прядал ушами и переступал высокими тонкими ногами.

«Надо выяснить».

— Тауэр… я боюсь… — честно призналась я и взмолилась: — Поедем отсюда!

Пока эльф думал, я тронула пятками коня, посылая вперед.

«Ты куда?»

— Туда, — я махнула подбородком в сторону города. — Надо выяснить, что произошло…

«Ты же…»

— Минутная слабость… извини, — я была сама не рада, что позволила одолеть себя страху. Пусть на мгновение… но все же!

«Это больше не повторится!» — пообещала я себе и сжала зубы. Выносить запах крови и вонь испражнений становилось все тяжелее.

А впереди еще Уфаль…

Я должна была привыкнуть, что в этом мире убийства, пытки, война — это дело обыденное и привычное. Но привыкнуть к смерти не получалось. Надо или полностью атрофировать чувства, или сойти с ума. Почему-то вспомнились инструкторы-афганцы. Люди, которые первые рассказали мне о войне… в мирное для меня время. Парни с глазами стариков… они учили нас, четырнадцатилетних, как выживать и как убивать врагов. А заодно про этих врагов и рассказывали. Мне тогда хотелось романтики… а теперь…

К чертовой матери такую романтику! Вырезанный город, кровь на улицах, на брусчатке, на стенах. Это надо стерпеть. Сжаться внутри и сгорать… неотвратимо, как эти дети, брошенные в костер посреди площади, зарезанные женщины, распотрошенные мужчины.

Простое слово — война. И я въехала в нее с размаху, мордой об окровавленные стены. Смотри, романтик!

~~~

Стук копыт на соседней улице. Кажется, мы не одни. Тауэр прижал мою лошадь к стене дома, погладил по морде, и она послушно замерла, перестав грызть удила. Мы попали в тот период, когда армия уже ушла, а мародеры только собираются на кровавое пиршество.

На площадь медленно выезжали… козаки.

У меня отвисла челюсть. Откуда здесь козаки? В красных шароварах, свитках, с саблями за поясами. Даже оселедцы у некоторых присутствовали. Еще одни попаданцы? Века так из семнадцатого или шестнадцатого. Козацька вольница.

Объехали чинно площадь. Прямо по трупам. И так же медленно втянулись в улочку. Тишина.

Я посмотрела на эльфа. Эльф на меня.

— Козаки?

«Орда!»

Мысль Тауэра была на грани паники. И сразу, видя мой вопросительный взгляд, пришла картинка — тысячи таких козаков на конях и с саблями двигаются через города и села, убивая все на своем пути.

«Плидон на пути». Плидон — это замок барона, как я поняла.

Значит, через замок барона, а там — через перевалы прямо в сердце королевства. Теперь ясно. Интересно, а это страшнее ур-хаев и эльфов?

«Скайль-т-тэйли уйдут! Ур-хаи далеко!»

Значит, люди против людей. И ближайшее место, которое стоит на пути козаков — замок барона. А там… Наш с Улетовым план трещал по швам. И не просто по швам! Если Улетов успеет взорвать хоть одну башню…. Только не это!

— Тауэр, в замок! — приказала я.

Надо успеть. Когда по пятам наступает война, тут уже не до мелких обид и ссор. Тем более что планы барона летели ко всем чертям и без нашей помощи.

27

О своих «добрих i вiрних захисниках Вiтчизни» — украинских козаках, я всегда была невысокого мнения. Запорожское козачество от станичных русских казаков отличалось буйным неконтролируемым нравом, дикостью и неприкрытой жестокостью как по отношению к врагам, так и к тем, кого они за врагов считали. Чего уж стоит вырезанный под корень и спаленный в 1602 году русский город Елец? А что козаки делали с польскими панночками — я вообще думать не хочу. Попробуй удержать несколько тысяч мужиков на одном острове без баб — тут такой спермотоксикоз на выходе получается! Вот они и дорывались до белого тела…

Ветки хлестали по лицу. Уворачиваться на галопе не сильно получалось. Лес тут не такой уже и густой, но деревья почему-то вырастали именно на нашем пути.

Тауэр заметил разъезд первым и свернул налево. Через некоторое время пришлось взять еще левее, чтобы не врезаться в хвост целому войску. Прямой путь к замку оказался отрезанным. Эльф показал мне рукой широкий полукруг. Что ж, нормальные герои всегда идут в обход — так, кажется, поется в детской песенке?

Теперь приходилось часто останавливаться, затаиваться, пропуская патрули и разъезды мимо. Эльф показал мне, чтобы я его не отвлекала, и настороженно прислушивался к лесу. Иногда мне казалось, что он даже принюхивается. Но что бы он ни делал, а козаки, не замечая нас, проезжали мимо. Этому способствовали сумерки, четко по расписанию опустившиеся на землю.

С одного из холмов, уже в темноте, я разглядела сотни костров, горящих на поле. Козаки обустраивались на ночь. Я поблагодарила богов, что нахожусь в нескольких километрах от них и не могу слышать крики и стоны пленниц, следы которых отпечатались в грязи поверх лошадиных копыт.