Книга Сын Солнца [= Пожиратели крови] - Ольга Игоревна Елисеева

Ягуар с легким сердцем оставил предводителя белых собак. Сейчас он сделал для него все, что мог: открыл акалелю глаза на реальные причины похода своих соплеменников против атлан. О большем и сам Ульпак сможет узнать только в том случае, если займет положенное ему по праву рождения место повелителя Ягуаров — самого священного и древнего из тольтекских родов.

Когда Ульпак отправлялся на войну, то был уверен, что и он, и его отряд — жертвы на алтаре великого Змея. Жертвенная гибель — величайшее счастье для смертного, ибо ведет его не в страшный подземный мир теней, где души мучаются от жажды, а к верхним людям, пребывающим в радости возле богов, веселящимся с ними и участвующим в их битвах. Поэтому ягуар легко согласился на страшное для другого предложение дяди возглавить воинов и спуститься в долину. Что ему было терять, если скоро весь мир усилиями недовольного Змея полетит в тартарары?

Только перед самым походом он посетил сестру, чтоб проститься. Шкик жила недалеко от Туудума, на запретной пустой земле. Она была одержима, грезила наяву и предвидела будущее. Дядя выгнал ее из поселка, называя помешенной, хотя жрицы, одержимые священным безумием, всегда почитались народом. Шкик же родилась в царской семье, следовательно самой судьбой была предназначена для роли верховной жрицы. Тем более если боги наложили на нее столь яркую печать!

Ульпак любил сестру. Не захвати дядя власть, они должны были стать священной парой правителей: великий царь и великая жрица — единоутробные дети, продолжавшие род Ягуара. Но нити их судьбы оказались спутаны, и теперь брат шел сложить голову в долине, а сестра, как дикое животное, бродила по ущельям. Оставалось загадкой, почему звери не трогали ее?

Ульпак нашел Шкик на высоком камне, вознесенном над пропастью, где девушка любила сидеть, глядя в небо, или кормя воробьев грязным рисом.

— Зря пришел. — не оборачиваясь, крикнула блаженная. — Шкик не будет прощаться с Ульпаком. — она ловко спрыгнула с камня и обвила шею брата загорелыми руками. — Его осталось ждать совсем недолго!

— Кого? — не понял воин. Он привык, что Шкик говорит загадками и не ожидал ответа.

— Как Ульпак глуп! — девушка всплеснула руками. — Шкик всем рассказывает о нем, только ее никто не слышит.

— Ульпак давно не был. — укоризненно напомнил сестре воин. — Шкик ему ничего не рассказывала.

— Ему или не ему, какая разница? Ветру, горам, этой красной земле. Шкик всем им говорила, потому что они могут погибнуть, если великий Змей начнет ворочаться, а он не придет.

— Кто не придет, Шкик? — Ульпак всегда был с сестрой очень терпелив. Иногда ему казалось, что он один на целом свете может понять смысл оброненных ею слов.

— Человек. Сын Солнца, который убьет Змея и сможет остановить гибель земли.

— Что Шкик бормочет? — Ульпак встряхнул девушку за плечи. — Разве можно убить Змея? Он больше горы. Он опоясывает собой всю Землю.

Блаженная отмахнулась.

— Есть битвы, которые происходят не здесь, не перед нашими глазами. В том мире и сам этот человек может быть больше горы и подбрасывать нашу землю, как мяч в священной игре.

— Что это за человек и зачем он придет? — Ульпак вовсе не разделял восторгов сестры по поводу того, кто собирается перевернуть весь мир с ног на голову.

— Ульпак узнает его сразу. Ульпак его почувствует, ибо кровь великого Ягуара подскажет ему присутствие Сына Солнца. Он все сделает не так, для него нет запретного, и Ульпак пойдет за ним, как ребенок идет за старшим, чтоб помогать ему и охранять его. Если Ульпаку удастся соприкоснуться с его солнечной кровью, Ульпак и сам сможешь многое изменить… Ульпак станет царем.

Тогда ягуар не поверил словам сестры, но теперь, после встречи с предводителем белых атлан, чувствовал, что она права. Акхан не сдвигал гор и не убивал Змея, но он потряс тольтека тем, что отказался от ненависти. Как простой смертный может перешагнуть через радость мести? Разве непогашенная жажда причинить врагу боль за боль не сожжет человека изнутри? И тогда Ульпак понял, что душа Сына Солнца не похожа на души других людей, она — сгусток солнечных лучей, а свет не может испытывать злобы.

Сейчас ягуар ехал вперед, его лицо казалось замкнутым и суровым. На самом деле он был гораздо старше, чем предполагал Акхан, меряя 20-летнего тольтека на мерки цивилизованных атлан. Он в 12 лет взял в руки оружие и познал в первом разоренном поселке свою первую женщину. Он уже не помнил жизнь иной, чем постоянные походы и набеги, куда отправлял его царственный дядя в надежде на скорую смерть нежеланного родственника.

Дождь, грязь, жара, голод, кровь своя и чужая — быстро старят человека. Поэтому Ульпак странным образом сочетал в себе почти детскую наивность во всем, что касалось белых атлан, и удивительную зрелость суждений о знакомом ему мире вечно враждующих тольтекских родов. Да, он оставил Акхана, ставшего его братом, и направлялся теперь домой, чтоб добиться верховной власти. Только обладая ею ягуар мог оказать акалелю помощь. Какую? Ульпак еще не знал, как не знал и каким образом сможет получить царский титул. Он просто чувствовал, что близится его час. После того как ночная кровь Ягуара смешалась с солнечной кровью побратима и словно светилась, Ульпак ощущал необычный прилив сил. Ему казалось, что сейчас он может все — даже стать самим собой — царем и священным главой рода Ягуаров.

2

Солнце садилось за красноватые отроги гор, когда тольтек въехал в небольшой поселок Минатлан, который его воины взяли всего несколько месяцев назад. Впрочем, слово «взяли» не вполне точно отражало произошедшее. Уютный Минатлан, расположенный у излучены реки Кокенкоатль, и буйно поросший белой акацией, не был поселком в обычном смысле слова. Он был… городом мертвых, где хоронили привезенных из-за большой воды белых людей, словно им не хватало земли у себя дома.

Такие маленькие поселки, собравшие груды сокровищ, были разбросаны по всей долине. Воины Ульпака разорили Минатлан, вынеся из гробниц множество чудесных вещей, о назначении которых не имели даже смутного представления. Великолепные деревянные, костяные и золотые блюда на тонких перекрещенных ножках, которые атлан подставляли себе под зад всякий раз, когда хотели сесть, как будто нельзя сидеть на циновках! Огромные продолговатые котлы, способные уместить целого быка, а глупые белые собаки предпочитали залезать в них сами и скрести себя щетками до изнеможения, вместо того, чтоб купаться в реках!

Тончайшие ткани с цветными рисунками, вазы, флейты, нефритовые ожерелья и браслеты… все это когда-то составляло неприкосновенную собственность покойников, а теперь украшало его отяжелевший от добычи отряд.

Как ни странно поселок вовсе не произвел на ягуара гнетущего впечатления. Напротив, здесь было очень уютно. По мнению тольтека, белые люди отличались редким легкомыслием и не умели сохранять подобающую смерти торжественную мрачность.

«Мин-атлан» можно было перевести как «царский род» или как «царство, окруженное водой» — и то, и другое казалось правильным. Помимо реки, город с трех сторон охватывали неглубокие каналы, по берегам которых полыхали алые крокусы, специально привезенные сюда из низких, болотистых местностей Ольмакко. Каналы не только снабжали город влагой, но и проводили границу между живыми и мертвыми — ведь духи, как известно, не могут пересечь текущий поток. На их дне были проложены плоские длинные ступени, чтоб ленивые желтые воды Кокенкоатля могли медленно стекать по глиняным желобам, образуя вечный круговорот.