Книга Плата за красоту - Нора Робертс

– Этот «кое-кто» – ты?

Короткое молчание, последовавшее за вопросом, было красноречивее слов.

– Я считаю, что твоя самоуверенность заглушила в тебе разум и логику. Ты поторопилась и ошиблась. А поскольку тебя пригласила я, то я несу за это ответственность.

– Я сама могу за себя ответить. Спасибо за поддержку.

– Сарказм здесь неуместен. Средства массовой информации непременно попытаются связаться с тобой в ближайшие дни. Ты должна воздержаться от любых комментариев.

– У меня масса комментариев.

– Ты все будешь держать при себе. А еще лучше – возьми отпуск и уезжай куда-нибудь.

– Да? – У Миранды задрожали руки. – Это будет пассивное признание собственной вины, которой я за собой не чувствую. Я хочу видеть результаты тестов. Если я допустила ошибку, я хочу по крайней мере знать: где и когда.

– Не могу тебе в этом помочь.

– Прекрасно. Обойдусь без тебя. – Она с раздражением посмотрела на внезапно запищавший факс. – Я сама свяжусь с Понти.

– Я с ним уже говорила. Ему нет до тебя дела. Все, вопрос закрыт. Соедини меня с кабинетом Эндрю.

– О, с удовольствием. У него есть для тебя новости. – Она в бешенстве нажала на кнопку и приказала:

– Лори, переключи на кабинет Эндрю.

Миранда старалась справиться с дыханием. Она даст Эндрю несколько минут, а потом пойдет к нему. И будет спокойной и уверенной. «Ты справишься, – сказала она себе. – Забудь о своих проблемах и сосредоточься на краже».

Чтобы отвлечься, она взяла выползшую из факса страничку.

Кровь застыла в ее жилах.

Ты была так в себе уверена, правда ? А оказалось, что ты ошиблась. Как ты это объяснишь ?

Твоя репутация рухнула, Миранда, и что у тебя осталось? Ничего. Ведь единственное, что у тебя было, это репутация, имя, заслуги.

Теперь ты жалкое существо. У тебя ничего нет.

А у меня есть все.

Каково, Миранда, когда тебя выставляют мошенницей, объявляют некомпетентной? Каково быть неудачницей?

Читая, она прижимала руки к груди. Потом пошатнулась и схватилась за стол, чтобы не упасть.

– Кто ты? – не удержавшись, яростно воскликнула она. – Кто ты, черт тебя возьми?!

Это неважно, остановила она себя. Еще не хватало, чтобы на нее так действовали подобные пакости. Это ровным счетом ничего не значит.

И все же она порывисто схватила факс, сунула его к первому и заперла ящик стола.

Она непременно выяснит, кто это пишет. Найдет способ. Прижав руки к пылающим щекам, Миранда старалась успокоиться.

А сейчас нет времени заострять внимание на собственных неприятностях. Она глубоко вздохнула, потерла руки, чтобы согрелись.

Она нужна Эндрю. Она нужна институту. Миранда крепко стиснула зубы. У нее есть не только имя и заслуги.

У нее есть кое-что еще. И она намерена это доказать.

Миранда расправила плечи и двинулась к двери. Пора идти к Эндрю.

По крайней мере, двое членов их семьи всегда поддержат друг друга.

У стола Лори стоял детектив Кук.

– Уделите мне немного времени, доктор Джонс.

– Конечно. – Хотя на душе у нее скребли кошки, Миранда попыталась сделать лицо поприветливее и распахнула дверь своего кабинета. – Заходите, пожалуйста, присаживайтесь. Лори, ни с кем меня не соединяй. Хотите кофе, детектив?

– Нет, спасибо. Я с этим завязываю. Кофеин и табак – самые настоящие убийцы. – Он сел на стул, достал блокнот. – Доктор Джонс – я имею в виду брата – сказал мне, что украденная статуэтка была застрахована.

– Да, на случай кражи и пожара.

– Пятьсот тысяч долларов. Не слишком ли много за такую маленькую вещь? Там ведь даже авторство не установлено.

– Художник действительно неизвестен, но это, несомненно, кто-то из учеников Леонардо да Винчи. – Ей очень хотелось прижать пальцы к ноющим вискам, но она удержалась. – Это великолепное изображение Давида датировано примерно двадцатыми годами шестнадцатого века.

Она сама проводила тесты, горько усмехнулась про себя Миранда. И никому не пришло в голову проверять ее результаты.

– Пятьсот тысяч – нормальная сумма, – продолжила она. – На аукционе или при продаже мы получили бы за нее примерно столько же.

– А вы здесь этим занимаетесь? – поджал губы Кук. – Продаете?

– Время от времени. И покупаем тоже. Это часть нашей работы.

Полицейский окинул взглядом кабинет.

– Нужно много денег, чтобы содержать такой институт.

– Да. Мы берем плату за обучение, за консультации, за посещение музея. Имеется также денежный фонд, оставленный еще моим дедом. Часто коллекционеры жертвуют свои коллекции или отдельные произведения искусства безвозмездно. – В голове мелькнуло, что, пожалуй, было бы лучше позвонить адвокату. – Детектив Кук, нам не нужны пятьсот тысяч долларов страховки, чтобы поправить пошатнувшиеся дела.

– Да я так спросил, на всякий случай. Для многих людей это довольно крупная сумма. Особенно для тех, кто любит азартные игры, сильно задолжал или захотел купить роскошный автомобиль.

Плечи Миранды мгновенно напряглись, но она смело встретила его взгляд.

– Я не играю, у меня нет долгов, и у меня есть машина, которая меня вполне устраивает.

– Извините, что я так говорю, доктор Джонс, но вы как будто не особенно огорчены этой кражей.

– Мое огорчение помогло бы вам в вашем расследовании?

Он прищелкнул языком:

– Тут вы правы. Вот ваш брат переживает куда сильнее.

Она отвела глаза и посмотрела на стоявшую на столе чашку с чаем.

– Он чувствует свою ответственность за происшедшее и принимает это близко к сердцу.

– А вы нет?

– Что вы имеете в виду – не чувствую ответственности или не принимаю близко к сердцу? – сухо осведомилась она. – Ни то ни другое.

– Так, только для порядка, не скажете, где вы были вчера вечером?

– Пожалуйста. – Миранда внутренне вся напряглась, но отвечала спокойно:

– Мы с Эндрю работали часов до семи. Секретаршу я отпустила примерно в шесть. Вскоре после этого мне позвонили.

– Кто?

– Из Флоренции. Мой итальянский коллега. – В животе горело огнем, словно при язвенном приступе. – Мы беседовали минут десять, может, меньше. Вскоре после этого ко мне зашел брат. Мы поговорили и около семи вместе ушли из института.

– Вы всегда вместе приходите на работу и уходите вместе?

– Нет. Наши часы работы не всегда совпадают. Просто я не очень хорошо себя чувствовала вчера, и он отвез меня домой. Мы живем в доме, который достался нам от бабушки. Потом мы поужинали, и я около девяти поднялась к себе.