Книга Объятия дьявола - Кэтрин Коултер

Граф резко выпрямился. Нелепость происходящего еще больше разозлила его.

— Повторяю, мадам, вы не подчинились приказу капитана. И теперь объясните, по какой причине.

Но девушка, ничуть не смущаясь, гордо вскинула голову:

— Ваш приказ показался мне неразумным, милорд. Когда мы открыли огонь, фрегат находился в доброй миле отсюда, а если учесть, что к тому же он был тяжело гружен и с него вряд ли могли ответить на наш залп, мы легко сумели бы обогнать его, вздумай даже испанцы напасть. Этому судну нипочем не догнать нашу быстроходную яхту.

— Откуда вы все это знаете, черт возьми! — потрясение воскликнул граф. Она совершенно точно оценила ситуацию, но настроение от этого у него не улучшилось.

— Не понимаю, почему мужчины так упорствуют в заблуждении, будто женщины — глупые, ни на что не пригодные создания, у которых вместо мозгов вата! Вы знаете, что я всю жизнь ходила под парусом, и неужели считаете меня настолько тупой и невежественной, чтобы не понять сути происходящего?!

— Прекрасно, Кассандра, я воздаю должное вашему образованию. Но факт остается фактом. Призовите на помощь свои знания, и вы увидите, что без повиновения и строжайшей дисциплины капитан просто не сможет командовать людьми. Как, по-вашему, что произошло бы, если бы все мои люди делали лишь то, что им нравится? Это, Кассандра, неповиновение, а неповиновение заслуживает наказания.

Касси задумчиво свела брови и, опустив голову, тяжело вздохнула.

— Хотя я не матрос, все, сказанное вами, справедливо. Приказы капитана нельзя игнорировать. Я приму любое наказание, которому вы меня подвергнете.

— Но самое легкое наказание за проступок, мадам, — порка, после которой зачастую на спине попросту не остается кожи.

Касси смертельно побледнела, но граф неумолимо продолжал, желая убедиться, что больше она не осмелится выкинуть нечто столь же глупое и опасное.

— Если матрос не подчинился приказу накануне неминуемой битвы, я, вероятно, не задумался бы повесить его.

В каюте воцарилось молчание. Наконец девушка тихо произнесла:

— Думаю, что с вашей стороны будет неразумно меня повесить.

Легкая улыбка заиграла на губах графа, но он немедленно погасил ее и сурово насупился:

— Кажется, ты права. Я не люблю бессмысленные казни. Однако никому не спускаю подобную провинность.

Неожиданно Энтони обнаружил, что гнев его быстро испарился. Он достаточно убедительно объяснил ей все, и она согласилась с ним. Граф уже собирался успокоить ее страхи, когда девушка гордо расправила плечи и спокойно объявила:

— Прошу лишь об одном, не унижайте меня публичной поркой. И связывать меня не стоит, я все вынесу и не стану сопротивляться.

Граф в растерянности уставился на нее. Безмерно восхищаясь мужеством Касси, он хотел одного: сжать ее в объятиях и шептать нежные слова, пока у нее в глазах не исчезнет ужас. Но она посчитает это оскорблением, снисходительным презрением к слабой женщине. Можно представить, как она рассердится, и окажется права, ибо все его доводы будут звучать вяло и неубедительно.

Он пытался найти выход из этой смехотворной ситуации, когда Касси по-прежнему спокойно спросила:

— Какую плеть вы возьмете, милорд? Насколько я поняла, вы все-таки решили высечь меня перед матросами? И привязать к мачте?

— Нет, — с трудом выговорил он наконец, — я не стану позорить тебя перед всеми.

— Спасибо, — шепнула она пересохшими от страха губами и закрыла глаза, молясь, чтобы Бог дал ей силы не кричать и не потерять сознания Она хотела извиниться, умолять не наказывать ее, но язык не поворачивался произнести это вслух.

— Вы сделаете это сейчас, милорд?

— Нет, позже. А пока оставляю тебя, Кассандра, хорошенько подумать обо всем, что ты натворила. И приготовься к моему возвращению.

Поскольку он не имел ни малейшего представления о том, что делать, то и решил уйти и попытаться отыскать выход из этого абсурдного положения. Посмотрев напоследок в ее бледное замкнутое лицо, Энтони вышел из каюты.

Он долго вышагивал по палубе, не обращая внимания на издевательские смешки матросов, которые махали вслед уплывающему испанскому фрегату.

— Кажется, вы чем-то расстроены, милорд, — заметил Скарджилл, возникая перед глубоко задумавшимся хозяином. — Люди действовали так слаженно, словно обучались на флоте Его Величества.

Граф тяжело вздохнул и страдальчески уставился на лакея.

— Дело совсем не в этом, Скарджилл. Я по собственной глупости попал в крайне неприятную историю и никак не могу сообразить, как, черт возьми, из нее выпутаться.

— Вы говорите загадками, милорд. Граф рассеянно запустил пальцы и в без того уже растрепанные волосы.

— Кассандра ослушалась меня, Скарджилл, а я.., я повел себя как последний глупец. — Коротко объяснив случившееся, он добавил:

— И сейчас она ждет, когда я вернусь, чтобы ее высечь. Единственное, о чем она просила, — не наказывать ее публично.

— Иисусе! — возмущенно охнул Скарджилл. Граф ударил по ладони кулаком:

— Проклятие, все это просто невероятно! А ты, Скарджилл, вместо того чтобы помочь советом, взываешь к Господу!

— Прошу прощения, милорд, я действительно просил помощи у Всевышнего, хотя, видимо, вряд ли ее дождусь. — И, внезапно встрепенувшись, предложил:

— Я займу ее место, милорд. Вы заставите ее наблюдать, и она никогда не забудет полученного урока.

— Касси только что назвала меня хвастливым ослом, но сейчас я должен передать тебе этот очаровательный титул. Ни при каких обстоятельствах я не решился бы на столь возмутительный поступок.

— Вы похитили леди, милорд, причем против ее воли.

— Если ты не станешь держать язык за зубами, я высеку тебя за дерзость! А если у тебя не хватает ума понять, что положение невероятно сложное, значит, я умываю руки.

— А мне кажется, что в вас говорит не английский лорд, а пылкий итальянец.

Граф наградил его таким взглядом, что Скарджилл торопливо пробормотал извинения и замолчал. Наконец граф твердо объявил:

— Если бы ты, Скарджилл, оказал неповиновение и при этом подверг опасности лишь себя и никак не яхту, можешь быть уверен, я, не задумываясь, велел бы тебя выпороть.

— Согласен, милорд, но ведь я — мужчина.

— Именно.

— Но что вы будете делать?

— Иди к дьяволу, — зло сказал Энтони, отворачиваясь.

За дверью каюты послышались шаги. Касси торопливо выпрямилась, ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть румянец, и встала у стола, положив руку на спинку стула, — подкашивающиеся ноги отказывались ее держать.