Книга Пророчество без букв - Юлия Цезарь

которой горели свечи. Быть может, открыта? И так она влетела в бок уж больно высокого для гнома мужчины. Но не он упал, а она.

— Смотри, куда летишь, лунная, — огрызнулся знакомый голос.

— Боги, Сектар, ты-то что тут делаешь? — она и не рассчитывала, что ей подадут руку, но требовательно взглянула на туманного и… поднялась сама, в застывшем удивлении уставившись на него. — Что с тобой?

А выглядел он постаревшим. Было, конечно, не так плохо, как когда его видела и слышала Валанди. Лет на сорок постарел точно, да и синяки под глазами говорили, что это он будто бегал пару часов в поле, а не Кая.

— Ничего, — отмахнулся туманный на её вопрос, но Кая заметила в его руке горстку каких-то украшений: не то кольца, не то браслеты, а вроде и всё вместе.

— Амулеты готовишь? Я думала, ты пошутил.

— Я никогда о таком не шучу. А ты что тут делаешь в такой поздний час? Тебе мало того, что с Валанди случилось? Тоже хочешь всем проблем доставить?

Лунная виновато опустила перед ним голову и прошла мимо туманного, чтобы наконец-то добраться до таверны, но этого времени туманному хватило, чтобы залезть ей в голову.

— Всё продолжаешь губить свои отношения?

— Да это случайность! — вырвалось у неё так, словно она перед Закнеылом отчитывалась. — Я его предупреждала, что могу задержаться, но… Моя вторая ипостась не хотела возвращаться. И… я… Вот так вот…

— Скажи, такому взрослому эльфу нужен такой ребёнок? Вон от тебя как Гинтар отмахнулся.

Эти слова ударили очень больно. И хоть в голове были сотни ответов на все вопросы; она столько раз могла всё сваливать на свою природу, но… Ребёнок, ребёнок… Её часто так называли. И, наверное, только сейчас до головы ребёнка дошло, что, может быть, так оно и есть? И дело даже не в контроле своей ипостаси. Хотя, и это тоже.

— Думаешь, он тоже может от меня отмахнуться? — грустно пробубнила лунная.

— А почему бы и нет? Сейчас вот он, например, будет так зол на тебя, а ведь звёздный дал тебе самую простую задачу — вернуться вовремя. Сколько прошло времени?

— Два часа…

Кажется, Сектар что-то ещё говорил, но Кая уже не слушала. Она просто стояла и размышляла над тем, как действительно сейчас переживал Закнеыл. А она, вместо того, чтобы бежать, тёрлась языком с братом Гина. Но вновь не успела и шагу сделать, как Сектар ткнул в неё пальцем, привлекая внимание, после чего указал взглядом на одну открытую лавку для тех… кто ещё не спит.

— Пошли, помогу тебе выбрать для него наряд.

— Ты всерьёз считаешь, что у меня теперь, да и после твоих слов, есть на это время?

— Я уложусь за одну минуту, и эта одна минута сгладит острый край, уж поверь мне, как мужчине.

***

Кая вернулась. Она на цыпочках, будто в каждом лице видела озлобленный оскал Зака, пробежала по главному залу таверны, держа в руках небольшой свёрток. После чего прошлась по лестнице и встала напротив двери в их комнату. Входить было, честно говоря, страшно, а самое главное — стыдно. Но, кажется, за дверью было тихо, и лунная решила войти, чуть-чуть совсем приоткрыв дверь.

***

Он знал, что Кая не послушается и будет бегать гораздо дольше, но все равно отпустил и теперь сидел один в комнате и места себе не находил. Вот вечно он потакает ее прихотям, но спорить с ней иногда (всегда) бесполезно. Честно говоря, начинало раздражать, что она отказывается слушать разумные доводы. Она уже дважды чуть не умерла, и Зак дважды внутренне умирал вместе с ней, но упрямая девица продолжала испытывать судьбу не хуже Валанди. Если Кая опять вляпается во что-то опасное, он ее накажет: свяжет и никуда отпускать больше не будет, сколько бы ни просила.

Так прошел час, потом ещё один, и Закнеыл окончательно вышел из себя. Он расхаживал по комнате из угла в угол и придумывал, как будет отчитывать задержавшуюся подругу. «Хотел ей сделать приятный сюрприз? Теперь обойдется! Ладно полчаса, час… Но два?! Это перебор уже». Зак очень терпелив по отношению к оборотню, но и у его терпения есть предел. «Отругать ее? Отшлепать? Оставить без секса на неделю? Нет, он сам столько не продержится», — с такими думами звёздный уселся на подоконник и уставился в окно. Для начала нужно дождаться возвращения Каи, живой и здоровой.

Закнеыл услышал Каю за дверью, но не обернулся, когда она ее приоткрыла. Он сделал глубокий вдох, выдох, повторил эту процедуру ещё дважды.

— Явилась? — всё-таки удостоил он ее своим вниманием, поворачиваясь. — Я, конечно, так и думал, что ты задержишься, но два часа? За это время могло произойти что угодно.

Он быстро подошёл к ней и проверил, все ли в порядке. Убедившись, что она цела, наконец смог расслабиться. Но даже расслабленным она видела, как он был напряжен, как гуляли его жилки под кожей, как холоден был его взгляд.

— Только не молчи… — пропищала лунная, прижимая к себе свёрток. — Кричи, бей посуду… Только не молчи, — ещё с Гинтаром она не привыкла, когда гнев выражают тишиной. Это было намного страшнее всех криков. — Закнаал, я знаю, виновата. Но… Я честно себя не контролировала. Когда я смогла овладеть собой, луна была уже высоко, и я тут же помчалась домой, правда! — лунная низко-низко опустила голову, становясь перед ними ещё меньше.

— А разве ты послушаешь, что я буду говорить? — сорвался всё-таки Зак. — Здесь тебе не лес. На пустоши тебя хорошо видно, а с другой стороны горы. А что, если звёздные опять покажутся? Ты в курсе, что они и с гномами периодически устраивают разборки? А если уж они пересекли равнину, чтобы добраться до меня, то в горах их встретить шанс в разы больше.

Он опять принялся расхаживать по комнате, пока отчитывал оборотня. Но чем больше он говорил, тем спокойнее становился, будто со словами уходило и все его напряжение. В конце своей тирады он остановился и посмотрел на Каю самым строгим взглядом.

— Я столько ужасов передумал, пока ждал тебя, — его взгляд стал озабоченным, и Зак подскочил к лунной, обнимая ее. — Я так беспокоился. Тебе никто не попадался? Все прошло гладко?

С первых его слов лунная вжала голову в плечи и просто слушала. Честно слушала. И в любое другое бы время она подумала, что Зак преувеличивает по поводу звёздных, но сейчас, впитывая в себя именно испуг эльфа, с каким чувством, пусть и гневом, он говорил